Путь к Дураку. Книга первая. Философия Смеха. - Григорий Курлов

— Поконкретнее, пожалуйста.

— Пример простой — мне очень хотелось пить, но возможности для этого не было. После проработки смехом желание напиться не исчезло.

Неужели так-таки ничего не изменилось?

— Нет, легче, конечно, стало, но потребность как таковая осталась.

— А куда ж ей деваться — ведь человеком вы не перестали быть, и еда, и вода вам пока ещё необходимы… Естественно, что сигналы о том, что организму необходима «подпитка», остаются, но неизбежно при этом исчезает их «болезненность» и «мучительность» — именно то, что и создаёт внутренний дискомфорт.

То есть исчезает лишь обусловленная менталом «страсть», а ощущение естественных потребностей сохраняется. Так, например, может «растаять» явно «вложенная» в вас программа: «Хочу именно Пепси… Фанту… пиво», и вы теперь без самопринуждения, а напротив — с удовольствием удовлетворяетесь обычной свежей водой.

Не забывайте, что смех рушит лишь искусственные, навязанные программы, а естественные, природные и действительно способствующие выживанию лишь очищает от всего «инородного».

— Смех, действительно, сильно помогает. Но есть такой вопрос. Обычно у меня состояние достаточно ровное, а после того, как стал практиковать «Внутренний смех», неожиданно начались сильные перепады настроения, то апатия, то агрессия. Каждый раз приходится смех включать. Это нормально?

— Это отлично. Значит, вы реально проводите достаточно глубокую работу. Оказывается, «ровность» вашего состояния была лишь иллюзией и вы носили в себе «мину замедленного действия». Сейчас из вас лезут «монстры» негативных записей, лежащие достаточно глубоко. Продолжая смех, вы их разряжаете.

— Это продлится долго?

— У каждого по-разному. Зависит от количества записей, от их глубины, от смелости и инициативности вашей работы. Пусть вас сейчас это не смущает. Ведь вы не просто обнажаете проблемы, живущие в вас, — вы чистите себя. Теперь они уже никогда не проявятся. Здесь главное — довести работу до конца. Трёхмесячный курс наших занятий вполне достаточный срок для глубокой расчистки. А позже появится и стабилизация состояний, и «иммунность» от новых записей.

— Нет ли здесь чего-то искусственного? Ведь приходится иногда чуть не силой вызывать эту внутреннюю тряску и натягивать на губы улыбку.

— Искусственным является лишь вход в смех. И на первом этапе освоения данной технологии это неизбежно — ведь все мы давно разучились смеяться, смеяться безоценочно и беспричинно, просто от избытка чувств, от полноты жизни, по-детски. Мы, взрослые, не видим вокруг себя никаких достойных причин для смеха, и рассмешить нас возможно лишь насильно, лишь смутив наш рассудок — анекдотом или комедией. И поэтому, действительно, достаточно искусственной вначале выглядит необходимость вызывать некую «вибрацию в груди» и «натягивать» на лицо улыбку. Но ответьте мне на такой вопрос — свою способность ходить вы считаете естественной?

— О чём разговор…

— А теперь взгляните на эту «естественность» несколько иначе — глазами ребёнка, который только учится ходить. Ножки у него разъезжаются, подгибаются и бегут не туда, куда надо, шишки и синяки на лбу — что ещё для него может быть более искусственным, так «естественно» лежащего в кроватке и «мусолящего» пряник?

По-другому сейчас у вас быть и не может — вы учитесь, а ещё точнее — вспоминаете, так как способность к смеху изначально заложена в вашей Хозяйской основе, позже мы ещё будем говорить об этом более подробно.

К тому же напомним — выполняя «Внутренний смех», вы подражаете не описанной технологии, она самого общего характера, а своему естественному и природному смеху. Поэтому искусственным будет лишь первый толчок, а затем включается уже присутствующий в вас рефлекс.

— Оказывается, мне легче всего гармонизировать себя и входить в Хозяйское состояние с помощью смеха. Смеюсь до состояния достаточности — и всё! Даже без имени и образов! А затем лишь слегка «посмеиваюсь», поддерживая это состояние.

— Очень хорошо, вы поняли главное. Гармоничны вы — гармоничен мир вокруг вас. Удивительно просто.

ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ

1. Для решения тех или иных проблем постарайтесь прежде всего увидеть, почувствовать — у кого именно эти проблемы имеют место быть.

Используйте для этого куклу-петрушку, сделанную по своему образу и подобию. Сохраните в гуще жизни возникающее при такой работе ощущение растождествления, напоминая тем самым себе о своей Хозяйской основе.

Не забывайте, что все проблемы и негативные программы — это наши «детки». Не отвергайте их, не пытайтесь уничтожить. Помогите им реализовать себя, вскрыть свой творческий потенциал — «воспитайте» их, освободите от проблемной заданности, поднимите до своего уровня. Вы уже знаете, как это можно сделать. Подтвердите согласие с ними и примите их, разделив с ними новое Хозяйское имя-образ.

2. Техникой «Внутреннего смеха» разряжайте все негативные состояния, все проблемные настроения. Войдя через смех в Хозяйское качества, попытайтесь подольше сохранить его, но ни в коем случае не ставьте это целью. Просто играйте.

Используйте смех смелее и шире. Помимо обозначенных возможностей использования смеха вам неизбежно откроются и новые.

И — набирайте «смехо часы», выводите себя на новый уровень существования — «хронически-оптимистический».

Начните день с улыбки и смеха. Проведите его смеясь. Почувствуйте, как зарождается в вас новое качество существования.

3. Факт того, что вы позволили себе играть с куклой, во многом является определяющим для действительного «освоения пространства игры». Способность уйти от своей серьёзности, от ощущения своей значимости является показателем готовности к реальному изменению жизни. Усилим этот фактор и проведём ещё одну тест-проверку на вашу готовность к игре.

На следующее занятие принесите:

— «хозяйские атрибуты»— набор совершенно случайных «декорирующих» предметов, позволяющих вам быстро изменить внешность, стать непохожими на самих себя,

— всевозможные «шумелки»: свистки, гудки, трещотки и т. п.

ТРЕТЬЕ ЗАНЯТИЕ

Пробудившись, но ещё не открыв глаз, бывший старик Петя слушал, как жужжит и бьётся об окно большая муха. Он лежал и чувствовал, как что-то стремительно нарастает в нём,

— Сейчас совершу открытие века, — вдруг понял старик и действительно открыл одно веко. Затем, чуть помедлив, — другое. Он вновь прислушался к себе, опрокинул глаза на голубое небо за окном и наконец осознал, что именно нарастало в нём, — утро.

Вставать, как всегда, не хотелось, и Петя, как повелось в последнее время, включил в себе внутренний смех. Подождал, пока грудной рокот заставит расплыться губы в улыбке, и, высмеяв весь воздух, глубоко вздохнул, сладко потягиваясь. Сна как не бывало.

— Говорят, за тридевять земель напиток чудный водится, — негромко бормотал он, сидя на кровати и рубаху натягивая, — «кохфвей» называется. Вроде так же по утрам будит. Ну, его ещё поди достань, а смех этот, нутряной-то, завсегда рядом. И батареек не надо…

Бывший старик Петя поднялся и посмотрел на спящую рядом бывшую старуху. Сильно та изменилась за последнее время.

— Теперь понимаю, теперь видно, из кого была сделана первая женщина, — сказал негромко, — из девушки. Теперь заметно. А то всё из ребра да из ребра…

— Спишь, старая? — позвал негромко, называя по привычке.

— Нет, не сплю, — ответила та, не открывая глаз.

— А чего ж глаза закрыты?

— А это я так… просто медленно моргаю, — сонно пробормотала бывшая старуха.

— А, ну моргай, не поспешай, а я пока к колодцу схожу. — Подобрал вёдра и, выходя из избы, глянул в зеркало. И в который уж раз удивлённо задержался около.

В зеркале старик выглядел подозрительно молодым и умным.

— Ничего, привыкнут, — пробормотал он, пряча в редкой бороде довольную улыбку.

Петя вышел на крыльцо и поднял голову, впуская в себя синь утреннюю с белыми барашками облаков…

И вдруг ощутил безудержное желание чихнуть. Уронив вёдра, бывший старик ухватился за нос и позволил себе это сделать — громко и троекратно.

… Утирая нос от чихов, он открыл слезящиеся глаза да так и обмер от неожиданности.

Избы и брошенных вёдер будто и не было. На каменистый берег, возникший рядом, накатывалась бурная волна. Сам же берег стремительно загибался кругом. «Остров», — понял Петя. А посреди росло громадное дерево, всё сплошь увитое темно поблескивавшей тяжёлой цепью.