Девушка в тюрбане - Стефано Бенни

Как вы знаете, Федери полон решимости, не щадя своей жизни, защищать СоОружение. Но здесь неприятелем и не пахнет: блондинка — пальчики оближешь, подружка тоже очень недурна. Федери хочется показать себя перед ними настоящим мужчиной. Почесать низ живота, пожалуй, будет недостаточно. И он, подобно Гераклу, крутит в руках бейсбольную биту; она, естественно, вырывается, угодив прямо в копчик полицейскому Ло Пепе.

Тот резко оборачивается и нацеливает на Федерико автомат.

— Что за шутки?!

Федери, принеся свои извинения, направляется навстречу двум красоткам.

— Вы здесь живете? — ангельским голоском осведомляется Роза.

— Живу и несу боевое охранение.

— Не дадите ли интервью для нашей радиопрограммы?

— Какой?

Лючия и Роза переглядываются, лихорадочно соображая. «Красная Волна» не годится, «Венсеремос» и «Повстанческая Фасоль» — тоже.

— Радио «Чуингам», — нашлась Лючия.

— Не слыхал.

— Это новая частная компания, основал ее Фьорини, ну, из джинсовой фирмы, передачи в основном музыкальные и немного информационного «чуингама» — пожевал и выплюнул.

Роза завершает объяснения тремя взмахами ресниц, отчего у Федери голова идет кругом.

— Даже не знаю... Я уж столько этих журналистов перевидал... Вроде все им выложил.

— Вы... Ты видел, как это случилось?

— Я разминался... я ведь играю в бейсбол в клубе Фредерикса... слышу — выстрел. Выхожу, а он валяется. Я подумал сперва, что наркоман, а потом гляжу — голова прострелена и мозги навылет.

Федери сочиняет на ходу, чтобы произвести впечатление. Брюнетка бледнеет и прислоняется к подруге.

— Да, для журналистки ты слабовата, — неодобрительно замечает Федерико.

— Ладно, продолжай.

— Сдается мне, он намылился чего-нибудь спереть. Такой, знаете, замухрышка в стоптанных кроссовках. Еще сумка у него была...

— Спортивная, что ли?

— Я не разглядел толком. Ее полиция забрала.

— Воры не таскают с собой на дело сумки с футбольной формой! — Голос у Лючии дрожит от гнева, и Федери мгновенно настораживается.

Заметив эту увлеченную беседу, к ним из глубины сада спешит Ло Пепе.

— Послушай... — Роза ослепительно улыбается. — Ты, я вижу, малый с головой. Как думаешь, кто бы это мог быть?..

— Вообще-то я догадываюсь, — доверительно шепчет Федери. — У нас тут кое-кто приторговывает «ширевом»... сечешь терминологию?

— А то как же? Мы из свободного радио!

— Этот Леоне, по-моему, наркоман. Меня не обманешь, сколько раз я их отсюда вышибал. — (Соответствующий жест.) — У меня на этих типов нюх. — (Касание носа.) — Тут их много крутится. Видно, и у того Леоне ломка была, он «ширево» искать пришел, да не договорились, он начал возникать и, само собой, схлопотал пулю — у них это запросто.

— А кого ты подозреваешь?

— Сейчас не могу сказать... Видишь, легавый сюда двигает... А вы приходите вечером в бар «Поло», что у супермаркета, прямо против стоянки мотоциклов... там и потолкуем...

— Заметано! — Роза сияет.

В разговор встревает Ло Пепе:

— Кто такие? Сюда посторонним запрещено.

— Да это подруги мои.

Федери обнимает Розу, ее передергивает, а он решает, что это от удовольствия, и еще пуще распаляется. Ло Пепе явно тоже не прочь, но он при исполнении.

— Сигарету? — предлагает Лючия.

— Благодарю, как сказано двумя строками выше, я при исполнении.

— Тогда привет.

Лючия и Роза удаляются. Федери и Ло Пепе, мгновенно ставшие сообщниками, провожают их оценивающими взглядами. Федери позволяет себе довольно тяжеловесный комментарий, а Ло Пепе в своей оценке превосходит его на несколько килограммов. Они продолжают смотреть, как грациозный дуэт «блондинка — брюнетка» удаляется к югу, будто легкий бриз. Оглянись они на север, непременно бы столкнулись с Трамонтаной, то бишь с Ли, который спрятался в автомобиле. Воин все слышал, он ждет, чтобы взошла луна и осветила лица лжецов. Так говорят китайцы, и кое-кто из них уже проснулся.

Возбужденный Федери возвращается в привратницкую и тут же попадает в облако пара от кипящих перцев, отчего тело его сразу становится липким и противным.

— Черт возьми, опять эта дрянь! — возмущается Федери, перефразируя Голта и Мильо.

Пьерина Дикообразина, привратница, молчит — что тут скажешь, если кругом и без того тихий ужас, перцы — это еще не самое страшное, в конце концов, съест их сама.

— Где моя черная майка? — бушует Федери. (Он еще не достиг уровня постоянной агрессивности Сандри, но срывы у него бывают.)

— В шкафу Джана. — (Сокращенно от Джанторквато Крысы, мужа Пьерины, в данный момент находящегося в больнице.)

— Почему моя майка в отцовском шкафу?

— Чтоб чище была!

(Для развития этой темы понадобилось бы порядочно страниц. Пожалуй, пойдем дальше.)

Федерико при полном параде: из-под мотоциклетной куртки изумрудно-бронзового цвета выглядывает огромная позолоченная цепь. Исполненная гордости мать машет ему на прощанье прихваткой. Быстро темнеет. В баре «Поло» собираются отечественные Персифали, совершенно не поддающиеся обучению, в майках, расписанных названиями американских университетов. Федери обходит вокруг мощной ограды СоОружения, присматривается в темноте к самурайским очертаниям своего «Макарамото-500 СС». Вблизи от мотоцикла он замечает у ограды чью-то тень. Худощавое, как у индейца, лицо, резко обозначенные скулы. Федери вздрагивает. Потом вспоминает о полицейских и спокойно продолжает путь. А зря. Как при вспышке, он видит крупным планом мужскую ступню и в себя приходит на полу гаража.

Индеец склоняется над ним.

— Как... ты сюда проник? — Федери потирает распухшую челюсть.

— Я могу открыть любую дверь — машины, квартиры, гаража, — объясняет Ли. — Они поддаются мне. Знаешь, почему? Я не посягаю на то, что за ними спрятано. Они это чувствуют и впускают меня...

Федери понимает, что встретился с улизнувшим психом, и от этого ему, прямо скажем, неуютно.

— А ведь я тебя знаю, красавчик, — спокойно говорит Ли. — Видел несколько раз с молодчиками из «Бессико», что орудовали железными прутьями... ну да ладно, что было, то прошло. Я долго спал. Сон, как тебе известно, смягчает обиды. Да и не за этим я сюда пришел... и без меня ребят за решеткой полно.

У Федери начинается приступ синонимического заикания:

— Ты сбежал из су... пси... клиники...

— Да, я взял отпуск, — смеется Ли. — А теперь, будь любезен, расскажи-ка и мне, что за тип здесь «ширевом» торгует?

— Я... я этого не говорил.

Ли ребром ладони бьет его в лоб.

— Мне нечего терять, понял? — Снова смех. — И долго возиться с тобой не намерен. Я привык спать, а во сне все происходит мгновенно. Слышишь меня?

Федери дрожит в темноте гаража.

— Ты же псих, — бормочет он. — Мне, ей-богу, нечего сказать, кроме того, что сюда приходит один тип... вроде посредника... он с ребятами в баре ошивается, снабжает их «травкой»... странный тип, носит куртки из искусственной кожи... на змею похож.

— На змею? — Лицо Ли каменеет. — А может, на крокодила?

— Можно сказать и так.

— К кому он здесь ходит?

— Не знаю, я за ним не слежу. По-моему, он поднимался как-то на второй этаж... а к кому — не знаю.

— Это все? Как на духу?

В гараже так темно, что Федери даже не видит, к кому обращается.

— А что еще тебя интересует? Ну, фотограф кокой балуется, не без этого, но не торгует, на что ему?.. Варци мне один раз предлагала... она этим ребят к себе завлекает. Усек? На пятом этаже, бывает, устраивают вечеринки с девочками... ну, с несовершеннолетними, ясно? Меня однажды просили раздобыть... да нет, не девочек, амфетамин. Они думают, раз я спортсмен — я играю в бейсбол у Фредерикса, — так мне это раз плюнуть. Но ничего подобного, я как стеклышко, сам говоришь, времена уже не те, мы сейчас готовим карнавал «Фредерикс для Африки»... Эй, ты где?

Скрипит засов на двери гаража. В щель на мгновение проникает полоска света, и опять кромешная тьма. Федери бросается к двери и кричит:

— Полиция! Здесь псих! Хватайте ублюдка!

На этот вопль одновременно срываются Ло Пепе с Пинотти и сталкиваются за углом гаража. Открывают. Обыскивают парк. Мечутся туда-сюда в лунном свете. Психа нигде нет.

— Сбежал, сволочь, — говорит Федери, — ударил меня по спине чугунной кувалдой и сбежал.

— Что случилось? — интересуется Эдгардо, высунувшись с террасы, словно рак-отшельник.

— Лучше не пугать жильцов, все равно он уже скрылся, — шепчет Ло Пепе. — Ничего, все обошлось, синьор!

Эдгардо успокаивается. Пинотти делает коллеге замечание: глагол «обошлось», по его мнению, недостоин полицейского. Они бродят по территории, шарят на клумбах, то и дело прицеливаются в хорошо замаскированную воинственную саранчу. Вечер напряженно-тихий, из чьей-то машины доносится далекая музыка. Внезапно Эдгардо услышал, как взламывают дверь в квартире напротив. У него не хватает смелости выйти посмотреть. Там кто-то ходит и обшаривает все углы. Эдгардо подбегает к окну. Шепотом звать на помощь бессмысленно, а если закричать — взломают и его дверь. Он выбирает золотую середину.