Мудрость палача - Чингиз Абдуллаев

– Нет, не хочу. Я имел в виду не удобство. Я в принципе не могу себе этого позволить. Я восточный человек, нахожусь в чужом доме, а вы незнакомая женщина. Скажите, вы замужем?

– Это имеет отношение к банке? – засмеялась Элла.

– Я вас обручальное кольцо, – Саид посмотрел на ее руку, – значит, вы замужем. Или разведены?

– Нет, я замужем, – торопливо сообщила она, – и у меня прекрасный муж и замечательный сын. Они в отъезде и, кстати, пока еще про вас не знают. Но, возможно, сегодня они уже вернутся, – сказала она неожиданно для самой себя – так, на всякий случай, как будто застраховывая себя от возможных неожиданностей.

– Тем более, – вдруг сказал Саид, – у вас есть муж. Как он посмотрит на это? Я думаю, будет лучше, если вы позволите мне встать и поможете добраться до ванной комнаты. Поймите, что это не каприз. Помогите мне.

– Нет, – с прежней настойчивостью возразила она, – сегодня вам нельзя вставать. Я пойду к соседям.

– Подождите! – голос его сорвался на крик. Она замерла, испуганно взглянув на него.

– Не нужно ходить к соседям, – попросил он устало, очевидно, на крик ушли последние силы, – те люди... В общем, те люди, которые меня преследовали. Они достаточно умны. Они знают, что я ранен, видели кровь. Они поймут, что я спрятался в одной из квартир этого дома. Они будут следить за домом. Под любым предлогом придут проверять все квартиры. Если они меня найдут, пощады не будет никому. Ни мне, ни вам, ни вашим близким... – Он закашлялся, замолчал, затем снова продолжал: – Если вы возьмете «утку» и соседка расскажет об этом во дворе, они сразу все поймут. Они будут следить за домом несколько дней. И если не обнаружат ничего подозрительного, уйдут. А если что-нибудь покажется им странным, они останутся здесь и рано или поздно окажутся в вашей квартире.

Элла с ужасом слушала своего гостя. Она вдруг поняла, что ее вчерашняя жалость к этому чужому мужчине может обернуться большой бедой не только для нее, но и для Саши, и для Павлика. Эта мысль так испугала ее, что она застыла посреди комнаты, глядя на Саида. Тот повернул голову, посмотрел ей прямо в глаза. И честно предложил:

– Вон телефон. Позвоните в милицию. Пусть приедут и заберут меня. Так будет лучше для всех.

– Вы вчера все время повторяли, чтобы я не звонила в милицию, – печально напомнила Элла.

– Верно, – согласился он, – но у вас нет другого выхода. Лучше пусть меня заберут, чем пострадаете вы и ваша семья...

Он молча смотрел на нее, ожидая ответа. На какое-то время в комнате стало очень тихо, затем Элла вдруг улыбнулась и сказала:

– Я принесу вам банку. Ничего страшного не произойдет. Я работала медсестрой и убирала за больными.

– Хорошо, – долгий спор, очевидно, его утомил, он снова закрыл глаза. – Делайте, как хотите, – разрешил Саид.

День восьмой. Тверь. Суббота. 30 июня.

О трагедии, произошедшей с генералом, Игорь Викторович Рашников узнал из газет. В пятницу вечером он возвращался домой, когда, проходя мимо киоска «Печати», уперся взглядом в заголовок газетной статьи о смерти генерала ФСБ. Заинтересовавшись, он подошел поближе и купил газету. На первой странице была фотография Кирилла Сергеевича. Рашников был поражен. Такого удара от судьбы он не ожидал. Газета сообщала, что в машине погибшего нашли шестьсот тысяч долларов наличными. Никаких объяснений, никаких комментариев.

Рашников свернул газету, положил ее в карман и медленным шагом направился к дому. Итак, Кирилла Сергеевича больше не было в живых. Что из этого следовало? Вывод первый. Деньги, полученные в качестве аванса, можно было бы оставить себе, а о «заказе», переданном через генерала, забыть. Но Рашников знал, насколько бесперспективен этот путь. Движение больших денег всегда оставляет явный след, как след дождевого червя в австралийской пустыне. Скрыть его невозможно. Рано или поздно Рашникова вычислят. И тогда – он понимал это – пощады не будет. «Ликвидатор» не имел права взять деньги и отказаться от задания. Если учесть, что генерал погиб через несколько минут после встречи с Рашниковым, то главные заказчики, пославшие Кирилла Сергеевича, вполне могли сделать вывод о возможной причастности к его смерти и «ликвидатора», с которым он встречался.

Вывод второй. Очевидно, покойный генерал решил сыграть в свою игру. Он действительно перевел девятьсот тысяч в банк, указанный Рашниковым. И действительно передал при встрече триста тысяч долларов наличными. Но, оказывается, что гораздо большую сумму он либо присвоил, либо просто украл. В машине нашли шестьсот тысяч долларов наличными. Значит, генерал был нечист на руку. Очевидно, он объявил заказчику, что «ликвидатор» просит за свою работу девятьсот тысяч наличными и столько же перечислением на указанный счет. Тогда получалось, что разницу генерал решил присвоить себе, и это Рашникову крайне не понравилось.

Наконец, третий вывод. Деньги с банковского счета могли быть отозваны, а на самого «ликвидатора» мог быть объявлен розыск с тем, чтобы заставить его замолчать навсегда и гарантировать сохранение тайны. Этот вариант был самый неприятный, особенно если предположить, что авария, в которой погиб генерал, могла быть неслучайной. Хотя Рашников почему-то был уверен, что генерал действительно сам попал в аварию, – он видел, как тот торопился.

Из всего этого следовало главное: надо прежде всего подчищать свои тылы, а уже затем решать, что дальше делать. Для начала следовало исчезнуть. Но исчезнуть таким образом, чтобы все были уверены, что он умер. С вечера пятницы Рашников обдумывал этот план. Он понимал, что доказательства его смерти должны быть достаточно убедительными, чтобы в них поверили те, кто будет его искать. И вместе с тем надо было придумать, как подать сигнал «главному заказчику», помочь тому каким-то образом выйти на «ликвидатора» и подтвердить свою заинтересованность в выполнении заказа. Рашников размышлял всю ночь. К утру он уже знал, как действовать.

Его деньги были в Вене в австрийском филиале «Дойчебанка». Он открыл там счет еще двенадцать лет назад в расчете именно на такой случай. Генерал, присвоивший шестьсот тысяч, наверняка не рассказал «заказчику», кого он нанял для выполнения работы. Но он обязательно должен был сообщить ему номер счета и название банка, куда следовало перевести деньги. Значит, это была единственная нить, которая могла связывать «заказчика» с «ликвидатором».

Утром Рашников отправился в дальний конец города, где его никто не знал, и купил мобильный телефон, заплатив за подключение к сети. После чего позвонил в австрийский банк и передал сообщение на номер своего счета. Если будет запрос, попросил Рашников, надо ответить, что он ждет сообщения о подтверждении заказа. Чиновник принял сообщение и любезно пообещал все исполнить.

Закончив разговор, Рашников разбил мобильник, понимая, что больше он ему не понадобится: звонить с одного и того же номера дважды он не имеет права. Теперь оставалось терпеливо ждать, когда «заказчик» откликнется. Ждать и готовить собственную «смерть», которая должна была гарантированно прикрыть его исчезновение. И, конечно, нельзя было забывать о полковнике Кулакове, том самом заместителе начальника областного управления ФСБ, который послал Юрия Аримова встречать генерала ФСБ и его спутника. И только два человека могли об этом рассказать. Один из них замолчал навсегда. Проблему второго тоже нужно было решать, не откладывая.

Рашников поймал машину и поехал к дому Кулакова. Он уже знал его городской адрес и адрес дачи. Оставалось решить, как быстрее устранить полковника. На работу и на дачу тот ездил в служебной машине с водителем, который тоже мог быть вооружен. Это следовало иметь в виду. Рашников зашел в закусочную, расположенную напротив дома Кулакова, и просидел там до половины одиннадцатого. Наконец к дому подъехал служебный автомобиль полковника, и через несколько минут из дома вышел сам Кулаков. Рашников был удовлетворен увиденным, он заплатил по счету и вышел на улицу.

Я полковника был молодой водитель, лет двадцати пяти. Вряд ли он достаточно опытен и сможет оказать серьезное сопротивление. Рашников возвращался домой в гораздо лучшем настроении, чем накануне. И лишь вернувшись к себе и вспомнив, что, как бы ни разворачивались события, ему придется покинуть этот дом, он снова помрачнел. Он привык к своему жилищу в Твери, где он отсиживался столько лет, и оно его вполне устраивало. Теперь придется с ним расстаться. Впрочем, хладнокровие не изменило Рашникову и на этот раз. Он прошел во вторую комнату и начал методично уничтожать все бумаги, в которых могли быть хоть какие-то сведения о хозяине дома. Через несколько дней он должен был исчезнуть отсюда навсегда, инсценировав свою смерть. Но предварительно необходимо было разобраться с полковником Кулаковым.

День восьмой. Москва. Суббота. 30 июня (продолжение).