Объявлено убийство - Кристи Агата

– Что ты хочешь сказать?

– А какой польза, что я говорить? Вы не слушать. Вы сказать, что я бедная беженка, я не говорить правда. А этот английский леди с белый волосы, о нет, она никогда не говорить ложь. Она такой английский, такой честный. И вы верить она, а не я. Но я могла рассказать немного вещи. О да, могла!

Мици с чувством швырнула кастрюлю на плиту.

Краддок колебался, не зная, стоит ли придавать значение словам Мици. Ведь это вполне могло оказаться просто потоком желчи.

– Мы принимаем во внимание все, что нам сообщают, – наконец сказал он.

– Но я ничего не говорить. Зачем? Вы как везде. Преследоваете и презираете бедный беженцы. Если я говорить, что неделя назад, когда этот парень приходить за деньги к мисс Блэклок и она его гонять домой… если я говорить, что потом я слушать, что он разговаривать с миссис Хаймес… да-да, с ней около оранжерея, вы опять утверждать, что я придумать?

«Вполне вероятно», – подумал Краддок, но вслух возразил:

– Ты не могла слышать их разговор.

– Нет, могла! – торжествующе взвизгнула Мици. – Я ходить собирать крапива, из она делать такой хороший суп. Хозяева не согласные, но я им не говорить, готовить, и все. Вот я ходить и слышать, как они беседовали. Он сказать: «Но как я могу прятаться?» А она: «Я покажу». А потом еще: «Четверть шестого». А я думать: «Ага, так ты себя держать, моя леди! Идешь с работа и бежишь к мужчина. Несешь его в дом. Наверно, мисс Блэклок это не очень любить. Она быстро выгонять такой женщин». Я думала, я буду смотреть и слушать, а потом рассказывать все мисс Блэклок. Но сейчас понимать, что думать неправильный. Она с ним планировать не любовь, она с ним планировать грабить и убивать. Но вы говорить, я все придумывать. Злая Мици, говорить вы. Я буду садить ее тюрьма.

Краддок призадумался. Мици могла и сочинять. Но могла и не сочинять. Он осторожно спросил:

– А ты уверена, что она разговаривала именно с Руди Шерцем?

– Конечно. Он выходил, я видела, что он пойти по дорожка к оранжерея. А я тогда, – вызывающе добавила Мици, – выходила смотреть, если вырастала молодой крапива.

«Любопытно, – подумал Краддок, – что за молодая крапива может вырасти в октябре?» Но он понимал, что Мици просто наспех выдумала отговорку, скрывая свои шпионские намерения.

– А больше ты ничего не слышала?

Мици посмотрела на него удрученно.

– Эта мисс Баннер с ее длинный нос звать: «Мици! Мици!» И я должна уходить. Она такой вредный! Все лезет. Говорит, будет научить меня готовить. Ее готовление! В эти блюда везде, везде вода!

– А почему ты в прошлый раз умолчала об этом? – строго спросил Краддок.

– Потому что не помнить… Я не думать… Я только потом решить, что они иметь план… он и она.

– А ты уверена, что это была миссис Хаймес?

– Уверен. Она воровка, эта миссис Хаймес. Она воровает и показывает воры хорошие дом. Что она получать за работа в саду, для такой женщин мало. Нет! Ей надо ограбливать мисс Блэклок, которая был с ней такой добрый. Она плохой, плохой женщин, эта миссис Хаймес.

– А если, – сказал инспектор, – мне донесут, что не Филиппу, а тебя видели с Руди Шерцем? Тогда как?

Но сие предположение впечатлило Мици куда меньше, нежели надеялся Краддок. Служанка презрительно фыркнула и потрясла головой.

– Это ложь, ложь, ложь! Говорить ложь о человек нетрудно, но в Англия это надо доказывать. Так мне сказать мисс Блэклок. Это правда или она обманывать? Я не разговаривать воры и убийцы. Никакой английский полицейский не может так обвинять. Но как я могу готовить еда, если вы здесь всегда говорить, говорить, говорить!.. Уходите из моя кухня, пожалуйста. Я хочу сейчас очень осторожный соус.

Краддок послушно вышел. Его подозрения относительно Мици начали развеиваться. Слишком уж убежденно она говорила про Филиппу Хаймес. Конечно, Мици вполне могла оказаться лгуньей. Так оно и было, по мнению Краддока. Но в ее рассказе, вероятно, все же была доля правды. Он решил побеседовать с Филиппой Хаймес. В первый раз она показалась ему спокойной, хорошо воспитанной молодой женщиной. Он не подозревал ее в причастности к преступлению.

Краддок в задумчивости шел по коридору и по рассеянности попытался открыть не ту дверь. Спускавшаяся с лестницы мисс Баннер поспешила его поправить:

– Не туда. Та дверь не открывается. Вам нужна следующая слева. Запутаться можно, да? Тут столько дверей!

– Многовато, – согласился, оглядываясь, Краддок.

Миcc Баннер любезно перечислила:

– Первая ведет в гардеробную, за ней – дверь в чулан, дальше – в столовую, это по нашей стороне. А по той – фальшивая дверь, в которую вы сейчас пытались войти, потом настоящая дверь в гостиную, потом дверь в кладовку с фарфором, дверь в маленькую оранжерейку и в конце – черный ход. Запутаться можно. Особенно в этих двух: они так близко друг от друга. Я тоже часто толкалась в фальшивую дверь. Ее всегда загораживал стол, но его отодвинули.

Краддок машинально отметил про себя тонкую горизонтальную полоску на двери, которую он недавно пытался открыть. Теперь ему было понятно, что полоска – это след от стола.

У него промелькнула смутная догадка.

– Отодвинули? – переспросил он. – Когда?

К счастью, Дора Баннер любой вопрос воспринимала как должное. Словоохотливой старушке все казалось естественным, она была рада сообщить даже самые пустяковые сведения.

– М-м… дайте подумать… да совсем недавно, дней десять назад, от силы две недели.

– А почему его отодвинули?

– Не помню. Кажется, из-за цветов. Филиппа, если мне не изменяет память, поставила их в большую вазу – она великолепно составляет букеты, – но этот букет был такой огромный, что цеплялся за волосы. Поэтому Филиппа предложила: «Давайте отодвинем стол подальше. Цветы будут красивее смотреться на фоне голой стены, а не этой нелепой двери!» Но для этого пришлось снять картину «Веллингтон в Ватерлоо». Я, правда, от нее не в восторге. Мы положили картину под лестницу.

– Но на самом деле дверь не фальшивая? – спросил Краддок.

– Нет-нет, она настоящая. Эта дверь ведет в маленькую гостиную, но, когда комнаты соединили, две двери стали не нужны, и одну закрыли.

– Закрыли? – осторожно попытался выведать Краддок. – Вы хотите сказать, заколотили? Или просто заперли?

– Кажется, закрыли на ключ и на засов.

Инспектор увидел вверху засов и попробовал его отодвинуть. Засов поддался легко, пожалуй, даже слишком легко…

– А когда эту дверь открывали в последний раз?

– М-м… давным-давно. Все время, что я тут живу, ни разу не открывали, я бы обязательно узнала.

– А ключ где?

– В холле стол, в ящике полно ключей. Наверное, там.

Краддок пошел вслед за мисс Баннер и увидел в глубине ящика связку ржавых ключей. Внимательно осмотрев каждый ключ, он взял один, с виду отличавшийся от остальных, и вернулся к двери. Ключ сразу вошел в замочную скважину и легко повернулся. Инспектор толкнул дверь, она бесшумно открылась.

– Осторожней! – воскликнула мисс Баннер. – С той стороны к двери может быть что-нибудь прислонено. Мы ведь ее никогда не открывали.

– Неужели? – хмыкнул инспектор. Лицо его омрачилось. – Мисс Баннер, эту дверь открывали совсем недавно. Замок и петли смазаны.

Старушка уставилась на него, глупо разинув рот:

– Но кто мог это сделать?

– Это мне предстоит выяснить, – сурово ответил Краддок. А про себя подумал: «Икс, проникший в дом с улицы? Как бы не так! Икс был здесь, в доме. Икс был в тот вечер в гостиной».

Глава 10

Пип и Эмма

На сей раз мисс Блэклок слушала Краддока более внимательно. Она была умной женщиной и сразу поняла суть дела.

– Да, – спокойно согласилась она, – это меняет картину… Никто не имел права открывать ту дверь. Но насколько я знаю, никто и не пытался.

– Поймите, – настаивал инспектор, – когда свет погас, человек, сидевший в комнате, вполне мог проскользнуть в ту дверь, подкрасться к Шерцу сзади и выстрелить в вас.