Одиночество вышло из чата - Татьяна Михайловна Тронина

– Но она же вроде еще не старая…

– Да! Ей всего пятьдесят с небольшим, но она уже так мощно прицепилась… прикрепилась ко мне. Есть такой термин даже – слияние. Она сделала из меня «главу рода», что ли. Как будто я ее дочь, а она моя мама. Причем мама уже сильно пожилая… Хотя Ирине до настоящей старости еще очень далеко. Бывает такое, когда пожилая и немощная мама становится словно твоей дочерью… У меня странное чувство, что я теперь обязана Ирине, и это моя главная задача – ухаживать за ней, поддерживать ее… Ну как-то так у нас с ней отношения вдруг сложились, я сама во многом виновата… Поддерживала ее иллюзии, потакала ей. Она одинока, а мне хотелось ей чем-то помочь… Пусть уж, думала, считает меня своей дочерью. А так нельзя!

– А раньше у вас с ней было по-другому?

– Да. В молодости Ирина меня не замечала, у нее была какая-то своя жизнь. Потом так получилось, что я ухаживала за своими пожилыми родителями… Мы с ней тогда тоже почти не общались. А потом она вдруг вспомнила обо мне, ей лет сорок семь тогда было…

– Погоди. Вот ты говоришь, что ухаживала за своими родителями, а Ирина что? Она-то помогала тебе в тот период?

– Да мне не надо было особо помогать, я и сама справлялась… Нет, она не помогала мне тогда, – решительно произнесла я.

– Интересные дела… – задумчиво произнес Саша. – Ты много лет посвятила родителям, а теперь должна возиться со своей еще не совсем старой, а по нынешним меркам даже вполне себе молодой двоюродной сестрой? Которая и не думала помогать тебе, когда ты переживала сложные времена?

– Как-то так получается, да, – согласилась я.

– А еще ты пишешь для какого-то мужика истории про маньяков, а он выдает эти истории за свои…

– Ну не я одна, у Фиделя еще двое или даже трое помощников на него работают… И он всем нам неплохо платит, кстати! Между прочим, примерно так работал и Дюма в свое время, ему тоже помогали… особенно один писатель-помощник известен. Огюст Маке, слышал? Это один из самых известных литературных подмастерьев Дюма.

– Ты не хочешь написать что-нибудь для себя?

– Нет. У меня нет фантазии. Я умею писать, но я не писатель. Я еще в школе писала своим одноклассникам сочинения по литературе. Рефераты по истории… За деньги. Причем умудрялась так ловко это делать, разными стилями, что ли… Учителя так и не догадались, что это делаю я одна. Я так зарабатывала тогда.

– Это тоже талант, мне кажется, – мягко произнес Саша.

– Потом я стала писать курсовые по всяким гуманитарным дисциплинам. Сначала своим бывшим одноклассникам, которые поступили в институты, потом просто обо мне слух пошел, как о специалисте.

– Но ты же в вузе не училась!

– Да! Но создавать курсовые – это просто. Та же самая схема, алгоритм, плюс еще надо разобраться с источниками, откуда черпать сведения. Я нигде не училась, но сочиняла вполне себе приличные курсовые, где все было по науке и без плагиата, я ничего не списывала напрямую. Потом меня порекомендовали одному агентству, я там написала довольно большой текст, как будто его создал другой человек. Предприниматель. Ему нужно было издать что-то вроде автобиографии… Эту книгу я написала за него, основываясь на его рассказах. Чистый гострайтинг! А затем объявился Фидель, теперь я пишу только для него. Истории в жанре тру-крайм. Фидель хороший человек и не слишком меня напрягает.

– Знаешь ты кто? – вдруг спросил Саша.

– Кто?

– Ты Золушка. Делаешь работу за других. Ну только Золушка нашего времени.

Я засмеялась.

– Ты любила когда-нибудь? – не отставал Саша.

– Не знаю. Возможно. Был один человек, – ответила я, думая при этом об Илье.

– Вы давно с этим человеком расстались?

– Где-то в Новый год. Я сама ушла от того парня. Наверное, ты прав, я тоже была для него в какой-то мере Золушкой. Обслуживающий персонал, удобный.

– И он так легко отпустил тебя? – удивился Саша.

– Да. Очень легко. С тех пор он ни разу не позвонил мне. И я о нем тоже почти не вспоминаю, что удивительно. А у тебя была девушка?

– Да. Довольно долго, еще со школы. Но… это были очень странные отношения. Рассказать? – он покосился на меня через плечо.

– Расскажи, – попросила я и взяла Сашу под руку. – Раз уж мы такие друзья и ничего друг от друга не скрываем.

– Итак, ее звали Лиза, она встречалась со мной потому, что так принято. Если девушка без парня, то как-то… не то, короче.

– Глупости какие, – фыркнула я. – Так принято! Я на такие вещи вообще внимания не обращаю. А ты-то ее любил?

– Я теперь думаю, что встречался с ней тоже по принципу «так принято».

– Фу, Саша! Как так можно! – захохотала я.

– Я согласен, полностью. Поэтому я с Лизой расстался. Потом познакомился с тобой.

– Потому что так принято? Потому что кто-то обязательно должен рядом присутствовать?

– Нет. Потому что ты улыбалась. Ты очень добрая и веселая. Ты, может, не замечаешь, но ты всегда улыбаешься… Ты как солнышко. Ты очень выделяешься на общем фоне. Все ходят такие надутые. С поджатыми губами, злыми глазами, угрюмыми лицами, все шарахаются друг от друга… И тут ты – как свет. Помню, давно читал в каком-то журнале опрос, что мужчинам нравится в женщине в первую очередь. Нет, не ноги и не грудь. И даже не глаза. А улыбка. И вот эта легкость во взгляде, движениях…

Он вдруг остановился, повернул меня к себе и обнял.

– Это не по-дружески! – возмутилась я.

– Я тебя уверяю, это чисто дружеские объятия!

– Саша, нет! – я вырвалась, побежала, он за мной. Мы бегали по аллее, вокруг деревьев и фонарных столбов, хохотали во весь голос.

Потом Саша меня поймал и поцеловал. Это было так странно, непривычно. Я почему-то подумала, что он целует меня из какого-то мужского упрямства, чтобы доказать мне что-то.

Я приоткрыла глаза. И вдруг заметила белку рядом, она спустилась по стволу лиственницы, рядом с которым мы стояли, и с любопытством таращилась на меня. Меня опять стал разбирать смех. Я указала на белку Саше, его тоже очень развеселила ее любопытная мордочка.

– Нет, ну давай не будем… Не надо. – Я осторожно отстранила его. – Ты же меня не любишь и тоже делаешь это все по привычке.

– Тебе неприятно? – огорчился он.

– Я бы хотела сначала влюбиться.

– Чтобы влюбиться, надо сначала поцеловаться.

– Не обязательно! – возмутилась я. – Сначала между двумя