Светлые крылья для темного стража - Дмитрий Емец

– Чтобы я, в своем районе? Да никогда в жизни! Нам нужно вон туда! Но мешает этот заборчик.

Дафна скользнула по заборчику оценивающим взглядом. Сотни одинаковых окон, за каждым своя история и своя судьба.

– Хорошенький заборчик! А если как-нибудь обойти?

– Обойти нельзя. Ты уверена, что не хочешь телепортировать?

Даф покачала головой. Взгляд зацепил низкое, огороженное бетонным забором строение, заплаткой из красного кирпича затыкавшее дыру между двумя многоэтажными ульями.

– А там что? – спросила она.

– Котельная. Видишь, труба торчит? – спросил Меф, безуспешно пытаясь вспомнить, залезали они туда или нет. – А, знаю! Там сторож был психованный! Андрей, парнишка из соседнего подъезда, повис на заборе животом, а он с той стороны его ухватил и на плиты головой тащит!.. Конкретно больной мужик! Я Андрея с другой стороны за ботинок дергаю, а он орет!

– Кто, Андрей?

– Разве я сказал: Андрей? Сторож. Андрей, кстати, не орал. Потом только, когда мы уже удирали. Интересно почему?

– Шок, наверное.

– Да не, какой там шок! – отмахнулся Меф. – Вот когда мы с ним в пустую электричку ночью залезли и нас засекли – вон то был шок! Удирали, помню, как зайцы.

Меф взял Даф за руку и решительно потянул к забору котельной.

– Пошли! Перелезем с этой стороны, потом с другой и окажемся почти у метро!

– А сторож? – спросила Даф озабоченно.

Меф засмеялся. Теперь он дорого бы дал, чтобы единственной его проблемой был морально увечный сторож из котельной.

– Я тебя перетяну! Максимум косички оборвутся! – пообещал он.

– У меня не косички! У меня хвосты! – назидательно произнесла Дафна.

– А, ну да! Важное уточнение. Ну что, десантируемся?

Бетонный забор оказался до скучного невысоким. Меф перебросил через него Депресняка, затем забрался сам и втянул Даф. Они спрыгнули во двор котельной. Огляделись. Территория выглядела запустело. Старые автомобильные сиденья, перекинутые через забор кем-то, кому лень было идти до помойки, и малообъяснимый скелет железной кровати, по-хозяйски уверенно стоящий прямо посреди двора.

– Ну и где твой псих-сторож? – спросила Дафна.

– Лечится где-то. Похоже, котельную прикрыли. Помню, тогда народ права качал, что она дымит прямо в окна, – вспомнил Меф.

Железная дверь, ведущая в котельную, была распахнута. Ржавые петли поскрипывали, когда налетал порыв ветра.

– Одним глазком, а? – предложил Меф и, не дожидаясь согласия Даф, забежал внутрь.

Дафна неохотно потащилась за ним. Стройки, подвалы, тоннели метро и заброшенные котельные вдохновляли ее меньше, чем Мефа. Ей ближе были небесные просторы и порывы ветра, чем эти гномьи катакомбы, пахнущие паленой проводкой.

За железной дверью обнаружился узкий, выложенный выщербленным кафелем коридор. Направо уходили две двери, из которых первая была заперта, а вторая вообще отсутствовала. К ее проему Меф и направился.

– Там, наверное, топка и всякие вентили! – предположил он.

Дафна, не фанатевшая от вентилей, осталась снаружи, решив подождать, пока Меф утолит жажду технократических зрелищ. Случайно она бросила взгляд на Депресняка, бежавшего чуть впереди Мефа. Она увидела, как у кота выгнулась спина. Кот зашипел и попятился. Дафне это не понравилось. Рука ее скользнула в рюкзак, извлекая флейту.

– Подожди! – крикнула она Мефу.

Мефодий застыл, нога его повисла в воздухе, а затем он все же сделал шаг. Почти сразу Даф услышала короткий крик.

Что-то длинное, ломкое упало на Мефа из-за двери. В вытянутых руках мелькнула серебристая змейка удавки. Меф чудом успел пригнуть голову, и вместо шеи удавка захлестнула подбородок.

Это была странная яростная битва в полной тишине. Враг пытался затянуть удавку и повалить Буслаева, чтобы проще было задушить. Меф вертелся ужом. Теперь, когда неприятель висел у него на спине, длинный меч мешал Мефу защищаться. Мефодий даже испытывал соблазн отбросить его.

Гнева, как ни странно, Меф не ощущал, и это блокировало его дар, пробуждавшийся в основном в минуты ярости. Единственным чувством, которое Меф испытывал, было глубокое удивление, что кто-то набросился на него и со злобным сопением пытается уничтожить. Глупая и лишенная смысла игра. Одержимость. Меф смутно надеялся, что человек с удавкой осознает это и остановится. Но человек не останавливался. Рыча, он тянул удавку к себе, и Меф ощущал, как что-то жесткое режет ему подбородок.

Время прыгало. Секунды крошились как сухое печенье.

В какой-то миг, когда Меф дернулся вперед, нападавший потерял равновесие и, стараясь устоять, распрямил правую руку, не выпуская при этом удавки. Совсем близко от лица Меф увидел белую кожу запястья с прыгающими голубоватыми жилками. Чуть ниже жилок, там, где обычно бывает браслет часов, Меф различил едва заметные светлые буквы, похожие на клеймо. Они были заметны лишь потому, что рука нападавшего раскраснелась и вспотела.

«Spurius», – прохрипел Меф вслух.

Разобрав его хрип, нападавший зарычал. Он дернул назад запястье, пытаясь перебросить удавку с прижатого к груди подбородка Мефа на его шею. Это дало Буслаеву возможность наклониться вперед больше, чем раньше. Удавка затянулась, но Меф теперь видел голени своего противника. Поняв, что церемониться больше нельзя, Буслаев перевел лезвие меча вниз и нанес повисшему на нем человеку сильный укол в ступню.

Зарычав от боли, нападавший рванулся назад и вбок, собачьим поводком дернув удавку, и Меф, потеряв-таки равновесие, упал, выпустив из руки клинок, торчавший в чужом ботинке.

Уже падая, он увидел, как маголодия Дафны брызжущим потоком света ударила в темную, попытавшуюся навалиться на него фигуру. Многоцветная негодующая спираль окутала врага коконом. Ощутив, что его больше ничего не держит, Мефодий перекатился и мгновенно вскочил, готовый сражаться.

Его враг стоял, покачиваясь, похожий на мумию в погребальном покрывале. Спираль маголодии дошла до пояса и закручивалась вниз. Меч Мефа, чуть склонившийся под тяжестью рукояти, торчал в ботинке, пробив носок и подошву.

Прежде чем Буслаев сообразил, чем это чревато, и успел выдернуть клинок, маголодия коснулась рукояти и, как виноградный побег, стала обвиваться вокруг нее.

– Не надо! – услышал он сорванный крик Дафны.

Она лихорадочно попыталась отозвать маголодию, но опоздала. Вспышка была такой слепящей, что Меф едва успел присесть и заслонить глаза локтем. Правый глаз он спас, а левым смог отчетливо видеть только к вечеру. Но даже и ночью в нем прыгали еще солнечные зайчики.

В котельной мелькнула смутная тень Мамзелькиной. В занесенной руке сверкнул неразличимый призрак косы со сдернутым брезентовым чехлом. Коса пропела серебряную песнь и исчезла на мгновение раньше самой Аиды Плаховны. На Мефе и Дафне старушка взгляда не задержала. Спешила. Меф и прежде слышал, что Аида ухитряется бывать в десятке мест одновременно.