Ублюдок 2 - Павел Барчук

хотела помахать рогатой твари, в которую мы сейчас на полном ходу вхерачимся. Потому что он, этот олень, уходить не собирался. Наоборот. Раскорячился посреди дороги. Повернулся мордой. И смотрел на нас испуганными глазами. Отвечаю. У оленя были очень испуганные глаза. Будто он — разумное существо. Мне вообще показалось, что он с огромным удовольствием смылся бы куда подальше от ненормальных двуногих с их железной колесницей, но его словно что-то держало на месте.

Я машинально вжал ноги в пол. Давил так, будто сейчас мои пятки выскочат наружу и помогут тачке затормозить. Естественная реакция. Постарался заодно сгруппироваться, дабы не вылететь башкой вперёд через лобовое стекло. Однако, ничего подобного не произошло. Тачка, естественно, продолжала двигаться, отчаянно визжа тормозами. Зад машины занесло вперед. И по идее, ничего хорошего из этого не должно было получиться.

Но вдруг резко обстановка вокруг нас изменилась. Исчез лес, который тянулся вдоль трассы. Исчезла сама трасса. Колеса автомобиля вдруг будто оказались в песке. Или в вязкой трясине. Машину больше не тащило жопой впереди капота. Она спокойно плыла в невидимой обволакивающей ее субстанции. Но дело даже не в этом.

Нас окружал пейзаж, который я однажды уже видел. Черные холмы с огненными прожилками. Словно по ним, по этим холмам, текла кровь. Но только в виде пламени. Земля выглядела, как кровеносная система. Сверху сыпался пепел. Медленно. Кружился в воздухе и оседал. На холмы, на машину. Так бывает, когда происходит извержение вулкана. Видел по телеку. Только хлопья пепла опускались совсем медленно. Будто здесь, в этом месте, законы притяжения были иными. Вдалеке полыхало огромное зарево. И еще достаточно сильно воняло серой. Воздух был пропитан пеплом и этим запахом.

— Ад?! — я просто в максимальном охреневании уставился на спокойную, как слон, Аракчееву. Графиня даже за руль теперь держалась практически двумя пальцами.

Она слегка повернула голову и улыбнулась. Молча. Мол, чего спрашиваешь, придурок, если все и так ясно.

А я вообще был в шоке. Нет, конечно Лилит меня подтягивала уже. Но не совсем меня. Мой дух. Типа того. Тело сидело в клетке. А это мы просто вместе с тачкой провалились в Преисподнюю. Вот прям как в известной присказке. Да чтоб ты провалился! Так ведь говорят? Вот мы и провалились. Буду аккуратнее впредь в выражениях. Ну, его к черту.

Моргнул два раза. Открыл рот, собираясь возмутиться. Аракчеева, конечно, глава тайной канцелярии, все дела, но я не хочу вот так запросто в Ад нырять. Как, мляха муха, в бассейн с водой. В данном случае, даже с разбегу, с десятиметровой вышки, в бассейн без воды. Можно разбиться в лепёшку. Потому что я однозначно был уверен, не хрена шастать в Ад, как к себе домой. Это не может быть безопасным.

Но в ту же секунду снова окружающая реальность изменилась. Опять лес, опять дорога. Только мы — метров на сто впереди от того места, где Аракчеева начала тормозить. Хотя бы просто стоим. Не едем. И следа от колес нет. Я специально оглянулся назад. Ожидал увидеть путь торможения. Хрен там. Девственно чистая дорога. Мы просто в одном месте, походу, исчезли, а в другом появились. Миновав возможность столкновения. Более того, за нашей машиной стоял все тот же олень. Не менее охреневший, чем я. Он ухитрился повернуть башку и смотрел теперь нам в след.

— Вы чего?! Совсем чокнулись?! — у меня от возмущения практически шла пена изо рта. — Кто ж такое без предупреждения! Твою ж мать… Нет, не лично Вашу, конечно. Без обид. Но… Млять…

Я поднял обе руки перед собой, посмотрел на них. Будто за несколько секунд, которые мы провели в Аду, конечности могли испариться. Даже повертел перед глазами.

— Ну, что Вы, Княжич. Я всего лишь показала ответ на Ваш вопрос. Чтоб попасть в Ад, с нами необязательно что-то должно случиться. Да и случиться чему-то сложно. Как видите, я избежала банальной аварии, столкновения с животным. Это не значит, что мы бессмертные. Вечная жизнь — прерогатива Герцогов и Люцифера. То, что в достатке есть у истинных демонов. Но нас покалечить тоже нелегко. То есть, если я, к примеру, выстрелю в Вас из оружия, будет, само собой, и кровь, и рана. Но Ваше тело само отторгнет инородный предмет. Вытолкнет пулю, грубо говоря. Рана заживёт очень быстро. С помощью Силы, если попробовать… Да то же самое. Хотя, конечно, когда я решу Вас превратить в костер, то тело сильно пострадает. Но Вы не умрете. И я не умру. Огонь — родная стихия наших Прародителей. Однако, процесс будет очень болезненный. Тело-то у нас человеческое. Гораздо быстрее, гораздо сильнее. Но человеческое. Оно имеет нервные окончания. Болевой порог. Понимаете, о чем я? Задушить? Сомнительно. Хотя… Если это будет кто-то чисто физически сильнее Вас, то может, и получиться. Но все же не задушить, а сломать шею. Со сломанной шеей уже не восстановишься.

— Та-а-ак… А вот с Николаем… То, что с ним произошло…

Чуть не ляпнул, то, что я с ним сделал. Было бы круто, конечно. Пришлось бы объяснять Аракчеевой, как это я, не имея официально ментальных способностей, поджарил Кольке мозги.

— С Вашим родственником? — Наталья Алексеевна сделала небрежный жест рукой и несчастный олень, сорвавшись с места, пулей метнулся в лес. Правильно я подумал. Она специально заставила его замереть. Как только рогатый скрылся, Аракчеева снова завела машину и мы двинулись в сторону города.

— Он мог остаться дурачком. Это тоже побочный эффект от человеческого тела. Умереть… Ну, в принципе, возможно. Никто не экспериментировал.

— Никто? Даже Воронцовы? — я с недоверием покосился на графиню. Как так? Иметь столь сильное оружие и не испытать его?

— Воронцовы, думаю, да. Все вы проводите определённые эксперименты со своей Силой. Думаю, Патриарх Воронцовых однозначно искал ту грань, за которой восстановиться уже не возможно. Определял, насколько сильно надо воздействовать на мозг, чтоб это привело к летальному исходу. Однако, сами понимаете, официальных данных нет. Да и опасно. Любая подобная смерть будет указывать на Воронцовых. Люцифер не приветствует грызню между родами.

— Ясно… — я уставился в окно, рассматривая деревья, которые становились все реже. Судя по всему, мы подъезжали к столице. — Получается, можно вот так запросто прыгнуть в Ад, а потом вернуться? То есть, если,