Системный властелин (сборник) - Сергей Слюсаренко

– Я не знаю ни про какие такие справки! Уходите отсюда и не морочьте мне голову! Тоже мне Роберт Кеннеди выискался. Лечиться надо!

– Уважаемая Рогнеда Федоровна, пожалуйста, не надо разыгрывать передо мной святую невинность. – Сбросив маску просителя, я перешел в атаку. – Я прекрасно знаю о негласном указании не выдавать подобных справок. Но со мной у вас не получится. Придется нарушить противозаконные инструкции и следовать законам страны.

– Каким-таким законам? – завизжала, теряя важность, Рогнеда.

– Каждый гражданин Украины имеет право на медицинское обслуживание и право получать полную и достоверную информацию о состоянии своего здоровья, в том числе и для предъявления в компетентные органы. Будьте добры – напишите справку. Вам ведь это ничего не стоит.

– Не буду я ничего писать! Ишь, какой грамотный! – покрываясь багровыми пятнами, зашипела дама. – Я еще не сумасшедшая.

– Да, действительно, вы уверены, что вы не сумасшедшая. Вы будете верить в это, даже если я сейчас зачитаю номера всех купюр, которые лежат у вас в столе. Более того, я могу назвать, от кого из ваших посетителей какую купюру вы получили. Однако с одним посетителем у вас неувязочка вышла. Вы выдали час назад справку, позволяющую оформить разрешение на оружие некоему гражданину Серову К.З., не заглянув даже в его карточку. А он только месяц назад освобожден из заключения, причем там ему поставили диагноз – шизофрения с манией разрушения. Как нехорошо.

Дама тихо меняла свой цвет с багрового на зеленый.

– Вы ведь, Рогнеда Федоровна, даже не удивились, когда он сунул вам пятьдесят долларов вместо обычной таксы в двадцать. Вот и выходит – кто из нас нормальный?

– Нечего тут меня поучать! Тоже мне – правдолюбец! Не знаешь, с кем связался!

– Прекрасно знаю, с кем связался. И всю вашу карьеру, от двоечницы со студенческой скамьи до столь прибыльного кресла психиатра, – тоже знаю. Как попались вы на криминальных абортах на четвертом курсе – знаю. Как пришлось с престижной специальности перейти на психиатрию. Другую бы отчислили, а может быть, и посадили, но друг в горкоме комсомола помог. И всегда помогал. И сейчас помогает. Фамилию назвать? Хотя зачем… А хотите – я покажу, что это вы сумасшедшая, а не я?

Врачиха совсем потеряла дар речи. Она увидела, как стоящий на ее столе стакан, на который я внимательно посмотрел, стал вдруг оплывать и, отливая розовым, растекся по столу. Побледнев, она вскочила и закричала:

– Что вы хотите?

– Я же говорил – справку о моем психическом состоянии для участия в выборах на пост президента.

Собрав остатки самообладания, дама села за стол, косясь на остывающий стакан, и несколькими росчерками, испросив имя-фамилию, выправила справку на бланке, шлепнула печать и протянула мне.

– Спасибо, до свидания, – сказал я и исчез за дверью.

Пока врачиха рылась в шкафу в поисках подаренного ей сегодня коньяка, в дверь просунулась веселая кучерявая голова.

– Че, красавица, обгадилась?

– Боже, это кто? Еще один кандидат?

– Нет, зачем же, я, наверное, министром по науке буду, – произнес Люкк (естественно, это был он). – Мне справок ваших не надо! Мне бы козочку осмотреть.

– Какую козочку!! – наливая второй стакан коньяку, застонала дама.

– Обычную – с символикой. Она у меня нервная и требует маникюр каждый день. Может, ее вылечить можно? – Люкк полностью протиснулся в кабинет, втаскивая упирающуюся Серафиму.

– С какой символикой? – Даму уже просто трясло.

– Знамо с какой – с государственной. Неужто не подсобите?

– Выйдите вон!

– Я-то выйду. И коза уйдет. А вот вам, дама, лучше молчать, как сурдокамера! И стаканчик ваш я заберу. – Люкк сгреб в карман уже остывшее стекло. – А то как бы чего не того, – и скрылся, увлекая козу, в темный коридор.

Вечером в нашем подземелье царил разброд – первые успехи не только не вскружили голову, но настроили нас на грустный лад. Ну, самое простое мы сделали. Тетку глупую напугали до гормонального спазма, казино разнесли. А вот собрать несметные тысячи подписей за то, что граждане согласны меня выдвигать… Конечно, в принципе – ничего сложного, если за тебя несколько тысяч отбегают по домам и квартирам.

Сказано – сделано! В течение недели дворничихи получили и рассовали по почтовым ящикам бланки с одним вопросом: поддерживаете ли вы инициативу такого-то? И письмо, разъясняющее, что предлагается включить в пакет кабельного ТВ популярные российские каналы. Каналы, кстати, были включены заранее – энтрудеры постарались. Дворники не возражали, особенно поддержанные письменным указанием Комитета по отдыху и досужему благорастворению. Ох и пришлось нам поработать, тягая тюки с подписанными бланками с почтамта. Ладно – за мелкий обман нас простят…

Глава девятнадцатая

Приближающаяся осень для Михаила Андросовича Шамрясло не предвещала никаких неожиданностей. Действительно, что может быть спокойнее для председателя районной избирательной комиссии, чем период выдвижения кандидатов в президенты? Правила выдвижения давно определены, кандидаты намечены, все под контролем госбезопасности. Сегодня Шамрясло с утра восседал на своем рабочем месте в кабинете на втором этаже бывшего райкома партии. После часа напряженной работы – изучения газеты «АВИЗО» в поисках запчастей для своего «мерседеса», он решил проверить, насколько напряженно трудится личный состав.

Девицы из оперативной части, предупрежденные сочувствующей секретаршей, успели попрятать косметику и запретные сайты на мониторах и даже разложить оперативные сводки о ходе сбора подписей под выдвиженческими листами нынешнего президента. В ожидании шефа они тихо обсуждали вчерашний концерт заезжей московской звезды во дворце «Украина», билеты на который достали только благодаря своему месту работы.

– А чому не спылкуемся ридной мовой? – входя, уличил начальник. – Як спивробитныки госустановы вы маетэ розмовлять тикы ридной мовой! Як шо хто с инозэмцив прыйдэ?

– Так то ж мы москалив дражнылы. На концерти булы, – нашлась яркая красавица Яна Шульман, ловко пряча под стол номер «Московских новостей». – А миж собою та про працю – тильки ридной!

– Цэ добрэ-добрэ! Я, як лановым робыв у радгоспи, так у мэне усе було завжды горазд! Дысциплына – цэ головнэ!

Дальше шел уже хорошо всем знакомый рассказ про деда Шамрясло, который строил советскую власть на селе и держал в железных руках всю деревню. О том, как дед, хлопнув с утра кружку самогона, шел в поля и наводил порядок. Потом Шамрясло вспоминал своего отца, при этом самозабвенно врал, что тот был унсовец и воевал в дивизии СС «Галичина». И тоже держал всех в железных руках. На самом деле отец Шамрясло, устроенный кумом в интенданты, просидел всю войну в тылу в Сибири и здорово продвинулся на ворованной американской тушенке. Именно тогда были заложены основы классической карьеры сына – мелкого партийца. Не рвущегося наверх, занимающего малозначительные места, но всегда защищенного от всяких невзгод. Все – от спецномера на его «мерседесе» до развязно-покровитель – ственного тона при разговоре с любым, не входящим в негласный круг владельцев Украины, выдавало в нем хозяина жизни.

Возвращаясь в свой кабинет, Шамрясло неожиданно почувствовал, что его охватывает липкий страх. Своим подсознательным звериным нюхом он учуял ловушку, которая на самом деле была обычным внутренним телефоном, но разрывающимся от звона.

– Тут посетитель к вам, Михаил Андросович. – Охранник райкома был отставником и принципиально говорил по-русски.

– По якому пытанню?

– Говорит – хочет в президенты зарегистрироваться.

– Кажить йому, що я зайнятый! Пойихав на район.

Тут внезапно зазвонил другой телефон, и у Шамрясло оборвалось сердце – спецсвязь!

– Голова выборчой комиссии Подольского району Шамрясло слухае! – отрапортовал он красной трубке.

До боли знакомый голос, который Шамрясло слышал ежедневно – или из телевизора, или, по случаю торжеств, с трибун, – тихо проговорил:

– Не надо врать, пан Шамрясло! Вам что, должность потерять захотелось?

– Но ведь, господин президент, – от страха Михаил Андросович перешел на русский, – я ж как лучше хотел! Я же инструкции помню и помню номенклатуру, долженствующую иметь место, дабы не превысить лимиты по выдвигаемым кандидатурам и не сделать выборы безальтернативными.

Председатель комиссии так вспотел, что его белая рубашка пошла темными пятнами.

– Так вот, Шамрясло, запомни и сделай все так, как будто от этого зависит твоя жизнь. – Голос президента был неумолим. – Прими посетителя и проследи, чтобы он был зарегистрирован по закону.

– Слухаю, ваше превосходительство. – Шамрясло уже не понимал, что говорит.

– Ты, Шамрясло, – дурак! И не дай бог, чтобы мне хоть кто-нибудь еще раз об этом напомнил! – Звук в телефоне исчез без щелчка.