Капкан на четвертого - Наталья Жильцова

— Поверят, Глория. Еще как поверят, — отмахнулся Дабарр. — Я, знаешь ли, частенько бываю вспыльчив. Вон, Айронд подтвердит.

— Вы имеете в виду тот случай, когда отдали приказ спилить весь Торийский лес в поисках кабана, который имел наглость ускользнуть от его величества на охоте? — вежливо уточнил Айронд.

Я охнула.

— Ну так чего в горячке охоты не скажешь, — пробормотал король. — И, кстати, приказ я потом отменил, делов-то.

— Или когда вашему величеству приснился сон, что если заколдовать днища кораблей нашего флота, то он станет поистине непобедимым? Правда, едва лорд Антес осмелился напомнить, что текущая вода нейтрализует магию, вы изволили запустить в него пивной кружкой и…

— Хватит! — поспешно прервал Айронда Дабарр. — В общем, не вижу с этой стороны проблем. Решение свое я озвучу, аргументы приведу, и только пусть попробуют не поверить.

Глаза его величества сердито вспыхнули, не обещая тем, кто усомнится, ничего хорошего.

Что ж, остается надеяться, так все и будет. Во всяком случае, постараюсь сделать все от меня зависящее.

— Что ж, все, что нужно, я рассказал, — тем временем подвел итог его величество. — Теперь вам необходимо идти к моей супруге. Приступайте, и да благословит вас Создатель.

Неофициальная королевская аудиенция была закончена. Айронд коротко, почтительно поклонился и направился к выходу. Я несколько замешкалась, но затем, наскоро присев в реверансе, поспешила за ним.

Покои ее величества королевы Габриэллы от бело-золотого зала находились не слишком далеко — всего-то в четверти часа ходьбы. Подумаешь! Мелочи, при общих размерах Кориниума. Зато за это время я успела успокоиться и даже начала отвечать вежливыми кивками на приветствия королевских стражников, стоящих караулами то тут, то там.

Остановились мы у широких белых дверей с вычеканенной короной и замершими по обеим сторонам от них стражниками с алебардами. Форма их несколько отличалась от стандартных серых мундиров королевской стражи. Мундиры лейб-стражников были темно-бордового цвета, а на левой стороне груди алела вышивка с инициалами королевы.

— Лорд Айронд де Глерн и леди Глория де Скалиор к ее величеству, — отчеканил Айронд.

Наверное, где-то здесь в стену был вмонтирован передающий кристалл. Так как за дверью буквально через несколько мгновений раздался зычный голос, повторивший его фразу. Сразу же после этого двери распахнулись, недвусмысленно приглашая нас пройти, и Айронд шагнул вперед.

Приемный зал, где ее величество встречалась с посетителями, был отделан дорогим розовым и вишневым мрамором. На стенах отливали золотом рамы портретов, в неглубоких нишах виднелись изящные золотые статуи, а на потолке мерцали светокристаллы в золотых держателях.

В общем, все вокруг выглядело пышно, помпезно, безумно дорого. Так, как и полагается для королевских покоев. Но почему-то это место лично у меня вызывало не восхищение, а какое-то гнетущее, тревожное чувство.

Сама королева Габриэлла сидела на небольшом золоченом троне, оббитом алым атласом и украшенном рубинами. Вся ее поза выражала нетерпение и взволнованность, изящные пальцы так крепко сжали подлокотники, что побелели. Однако это не мешало ей выглядеть настоящей красавицей в усыпанном бриллиантами серебристо-сером платье и бриллиантовой диадеме, переливающейся среди светлых, уложенных в затейливую прическу волос.

Королева была не одна. Рядом с ней стоял крупный мужчина средних лет, в богатом камзоле, узких бриджах, белоснежных чулках и лакированных туфлях с огромными серебряными пряжками. А еще с длинной поясной подвеской, прямо как у Дрюкля!

Неудивительно, что при такой ассоциации он сразу мне не понравился. Да и лицо незнакомца тоже красотой не блистало, лишь усиливая первое впечатление. Темные жиденькие волосы были зачесаны назад, открывая морщинистый лоб и обвисшие словно у бульдога щеки. Под крупным носом тянулась тонкая нитка поджатых губ, а глубоко посаженные глаза смотрели холодно и цепко.

Ее величество нетерпеливо взмахнула рукой:

— Айронд! Наконец-то!

Мы приблизились к трону, и я присела в реверансе, почтительно уставившись в пол.

— Ах, оставьте, Глория, оставьте! — импульсивно воскликнула королева. — До вежливости ли сейчас? Этикет, приемы, совещания! А убийца моей дорогой баронессы до сих пор ходит на свободе!

Она порывисто поднялась с трона и шагнула к нам навстречу. В глазах ее величества застыл настоящий страх и мольба о помощи. Хоть какой-нибудь.

— Я уже говорил вашему величеству, что мы делаем все возможное, — подал голос мужчина.

Голос у него оказался запоминающийся. Настоящий баритон, богатый обертонами и звучный. У меня даже мурашки по спине побежали, а от низкого резонанса защекотало где-то в животе.

— Что толку от ваших слов, барон? — отмахнулась королева. — Пока я вижу лишь то, что вы способны только бесконечно успокаивать меня и короля. Впрочем, нет, вы и на это не способны! Потому что я не спокойна! Совсем не спокойна!

— Ваше величество, мы следуем по намеченному плану, — произнес Айронд. — Глория уже здесь, так что…

— К слову, дорогой мой Айронд, в зале помимо нас находятся еще четырнадцать человек, — перебив его, отметил пожилой барон.

А ведь и вправду, тут и там стояли люди. Судя по одежде и регалиям, дворяне, и не из последних. Они о чем-то переговаривались и бросали в нашу сторону любопытные взгляды.

— Пятнадцать, — тем временем откликнулся Айронд. — Разве вы не заметили молодого слугу, который только что вышел в служебный коридор?

Барон тяжело, притворно вздохнул.

— Это вы про юного Дика? Да, не заметил. Возраст, знаете ли, несколько притупляет внимание.

— Ну-у, вам ли говорить о возрасте? — Айронд слегка усмехнулся и понизил голос. — Вашей прошедшей ночи позавидовали бы люди и вдвое младше вас.

— С чего бы это? — с подозрением воззрился на него мужчина.

— Ваш левый мизинец не украшает перстень с изумрудом, но отпечаток на коже остался. Значит, вы сняли его совсем недавно, скорее всего сегодня утром. Вы до сих пор еще непроизвольно потираете это место. И краешек шелкового платка, что высовывается из вашего правого кармана… Там вышитая монограмма. Не ваша, кстати. А, судя по вензелю, леди Зайры, которая, как мне известно, отличается особой любовью к изумрудам и особой нелюбовью к некоторым условностям, — охотно пояснил Айронд.

Барон скользнул взглядом по карману, недовольно поцокал языком и запихнул платок глубже. После чего констатировал:

— Вы меня в который раз поражаете. Даже бессонная ночь не смогла притупить вашу наблюдательность. Хотя согласен, вид с крыши пурпурной башни Кориниума открывается поистине изумительный, ради такого можно и не поспать.