Шакалы. Роман - Николай Леонов

— Верно, Илья, урежь начальников, — усмехнулся Крячко. — Я твою мысль понял и поддерживаю. Правая рука не знает, чего творит левая. Одних кандидатов в Президенты около трех десятков набегает, тут никакого порядка и никакой логики. И нечего их искать.

— Допустим, — перебил друга Гуров. — У них может твориться что угодно, но мы должны ситуацию понимать. Валентин прав: у правящей верхушки денег в достатке, и Горстков правителям неинтересен. Но когда все покупаются и продаются, в спецслужбах могут находиться люди и других ориентаций.

— И в нашей ненаглядной ментовке стукачей не меньше, чем где-либо, нам надо сопеть и помалкивать, — заметил Генка Веткин, глядя на друзей сочувствующе. — Красиво живем, никому, падла, верить нельзя.

— У меня имеется человек, через которого я могу попробовать найти деятеля, утащившего девчонку из аэропорта, — сказал Гуров, имея в виду полковника контрразведки Кулагина.

Они встретились в скромном кафе, расположенном в одном из переулков, выходящих на Тверскую. Два полковника, почти однолетки, Гуров был на четыре года старше. И хотя один из них работал в контрразведке, а другой в милиции, сегодня они занимались практически одним делом — пытались хоть как-то унять организованную преступность, если не искоренить, то хотя бы напугать коррумпированных чиновников. Они не дружили, но приятельствовали давно, порой работали по параллельным, даже перекрещивающимся делам.

Оперативники взяли по хилому салатику, куску мяса, минералку и кофе, чем разочаровали официантку, которая потеряла к нищим клиентам всякий интерес.

— Ты позвонил, значит, играешь белыми, ходи, — сказал Павел, который крайне уважал коллегу, был обязан Гурову продвижением по службе и лишь недавно стал обращаться к известному сыщику на «ты».

— Как сказал бы мой друг Станислав, неласковый ты, Паша, подхода к людям не имеешь. Я звоню, приглашаю на встречу, значит, мне чего-то требуется, ты должен мою задачу облегчить.

— Как здоровье, Лев Иванович, не нужно ли чего? Может, парочку государственных тайн выдать? — улыбнулся Павел.

— Не набивай себе цену, парочку тайн ты не знаешь, — ответил Гуров, протянув конверт. — А данного парня можешь знать.

Кулагин приоткрыл конверт, взглянул на фотографию Виктора, который познакомился с Юлией в Париже, вернул Гурову.

— Память хреновая стала, может, и видел, но не в своем коридоре.

Ответ следовало понимать, что Виктор работает в «конторе», но не у Павла, и говорить на данную тему контрразведчик не хочет.

— Ну нет так нет, — кивнул Гуров. — А вот такого мужика лет сорока ты, случаем, не знаешь?

Сыщик описал мужчину, встречавшего Юлию в Шереметьеве, но не упомянул наличие усов и солидную грузность фигуры, считая, что это камуфляж.

— По таким приметам миллион мужиков можно опознать, — усмехнулся Павел.

— Рост, природная артистичность в поведении, да и слова «матушка» и «батюшка» не выдумаешь, их употреблять надо.

— Я подумаю, — сказал Павел и посерьезнел. — Выкладывай, каким делом ты занят.

Гуров рассказал, посетовал на накладку, происшедшую в Шереметьеве, сообщил, что «Мерседес», на котором увезли Юлию, разыскали, но машина якобы все время находилась в гараже, обслуживает команду Президента.

— Он-то здесь уж совсем ни при чем, — сказал Павел. — Горстков — это, безусловно, политика, никто из президентского окружения не посмеет использовать машину.

— Потому и использовали, уверен, это обычные гаражные дела, они нас никуда не приведут, шофера использовали втемную, левая ездка, и только.

— Похоже, — согласился Кулагин. — А где девицу держали? Ведь не завязывали ей глаза?

— Юлия врет родителям, мне правду тем более не скажет. Я запутался, не могу понять, кто и чего добивается. Ясно, что эта акция направлена против отца. Он мужик сильный, его не напугаешь и на дешевке не возьмешь. Конечно, все это связано с предстоящими выборами.

— Зачем играть внепонятную? Девочка летала в Париж, пусть теперь улетит в Тегусигальпу. У Горсткова масса партнеров, готовых ему услужить. Пусть осуществят поездку со множеством пересадок, используя охрану коммерческих структур. Упрячут красотку так, что ее даже прежний КГБ не найдет. Имея такие связи и неограниченные деньги, смешная проблема.

— Они такой вариант не учли? — спросил Гуров. — Комбинацию задумал не дурак, а очень даже умный. Здесь в поддавки не играют. Если предположить, что разыгрывается корона Российской империи, то играть следует против гроссмейстера и в шахматы, а не против поддатого авантюриста и в подкидного дурака.

— Ты слишком сложно выражаешься. Я мыслю проще: пока ты не добьешься откровенных показаний девушки, ты не сдвинешься ни на шаг. Ты работал с ее окружением, у Юлии есть подруги? — спросил Павел.

— Даже если она исповедуется, я не сдвинусь с места. Неужели ты считаешь, что сопливая девчонка может знать что-либо серьезное?

— Не может, но один шаг ты сделаешь. Несколько лет назад ты мне рассказывал байку, что даже дорога в десять тысяч миль начинается с первого шага.

Гуров подождал, пока официантка уберет грязные тарелки, поставит чашки с кофе и удалится.

— Не могу понять, зачем ты откровенничаешь со мной? — задумчиво произнес Павел. — Советы мои тебе не нужны, ты им все равно не последуешь.

В «Волге», стоявшей напротив кафе, где пили кофе полковники, находились два капитана, которые курили и с интересом слушали разговор начальников.

— Совет тебе мой не нужен, так в чем дело? Проверить свои предположения? У тебя имеется Станислав, умный начальник-генерал готов всегда выслушать тебя. Что-то ты мне голову морочишь, Лев Иванович.

— Извините, — остановил Гуров проходившую мимо официантку. — Будьте любезны, принесите нам, пожалуйста, по сто граммов коньяку.

— Какой желаете?..

— Попроще и подешевле, — улыбнулся Гуров. — Сегодня плачу я, а мне не хватает на детскую коляску.

— Для внука, — добавил Павел.

— И тебе не болеть, — кивнул Гуров и закурил. — Я не морочу тебе голову, Паша, а сообщаю важную информацию. Мое внимание к Горсткову давно засекли. Моя легенда: мол, приглашен для проверки охранной службы — может обмануть лишь дебилов. Я могу кому-то сейчас очень не нравиться. Я звонил тебе в кабинет, о нашей встрече уже известно. О моей работе знают Станислав, Петр, теперь знаешь ты. Вот и все, — Гуров развел руками, — видишь, как просто открывается ларчик. Мало ли чего, кирпич упал, шальная пуля, поскользнулся — гипс, всякое случается. Моими делами заинтересуются сразу три человека, да разного ведомства. Мороки с этим Гуровым не оберешься. Да и ты, полковник, хоть и коротко, а должен генералу Володину о нашей беседе доложить.

— Ты ничего конкретного мне не сказал.

— Когда оперативный работник располагает чем-то конкретным, рапорты поздно писать, пора на венок скидываться.

Кулагин постучал пальцем по скатерти, взглянул вопросительно. В ответ Гуров пожал плечами и беспечно улыбнулся.

— Сволочь ты порядочная…

— Сволочь порядочной не бывает, следи за речью, а то превратишься в депутата. — Гуров начертил на скатерти круг, мол, закругляемся, Павел согласно кивнул и спросил:

— Ну и что ты с этой девкой собираешься делать?

— То же, что и всю предыдущую жизнь — ждать и догонять. — Гуров достал из кармана конверт с фотографией Виктора, положил на стол, придавил авторучкой.

Павел покачал укоризненно головой, написал два слова, Гуров убрал конверт и ручку в карман, взял рюмку с коньяком:

— Паша, за дружбу!

— Катись! Давай за то, чтобы быстрее наступило и прошло это лето.

— Я обыкновенный мент и человек аполитичный. — Гуров выпил. — Мне поручили девчонку охранять, остальное не колышет. Конечно, у меня две извилины имеются, соображаю, сама по себе Юлия никому не нужна, выходит, за отца я тоже в ответе.

— Но ты же не хочешь, чтобы коммунисты вернулись? — Кулагин не знал, слушают их разговор или нет, задал вопрос, чтобы оправдать политическую окраску, которая явственно прозвучала в самом начале беседы.

— Честно сказать, не знаю, — ответил Гуров. — Чего я точно не хочу, так это того, чтобы меня путали в политику. У меня и людей в этих кругах нет, в их платформах я ни черта не понимаю. Как все нормальные люди, желаю, чтобы быстрее замирились в Чечне, не лезли полоскать белье в Индийском океане и не восстанавливали Союз. Сломанного не поправишь, а начнешь воссоединять, прольется огромадная кровь.

— Значит, ты против коммунистов и либерал-демократов, — резюмировал Павел.

— А ты веришь в их лозунги? Не будь ребенком, Паша. Они нормальные мужики, больше всего хотят власти, а кровь и лагеря им совершенно не нужны.

Гуров врал очень естественно, он не верил ни коммунистам, ни элдэпээровцам, но сыщику требовалось убедить слухачей, что он, полковник Гуров, обычный сыщик, занимается криминалом, политикой интересуется постольку-поскольку.