У истока реки - Патрисия Сент-Джон

– А могу я стать лучше? – уже вслух спросил он.

– Конечно. Но не сразу, а со временем. Как думаешь, может быть, пришло время обратиться к Нему за помощью?

И они молились вместе, тут же, на полу, среди всего этого беспорядка, причиной которому были ненависть и злоба. Тетушка Алисон вслух просила Бога, чтобы Он простил Франциска за злобу, и чтобы Иисус вошел в его сердце, и чтобы Дух Святой наполнил любовью и добротой еще один очищенный ручей. И Франциск просил о том же самом, но делал это молча, в своем сердце.

Когда они ехали домой, он чувствовал себя счастливым, как будто только что исцелился от тяжелой болезни. А Кейт встретила его радушнее и радостнее всех. Чуть позже, когда Франциск сидел на коврике и молился, взгляд его снова задержался на той самой надписи – «Бог есть любоф».

И вдруг он понял. Он нашел ответ на вопрос, который сам же и задал три недели назад – «Где Бог?» Раз Бог пришел к нам в Иисусе, а Иисус вошел в его сердце, значит, теперь он, Франциск, нашел Бога. Бог был тут, в его сердце, – источник прекрасной, чистой реки; ибо Бог есть любовь.

ГЛАВА XIV ЛЕБЕДЬ

Вернувшись в школу, Франциск почувствовал огромное облегчение – там больше не было ни Тайка, ни Спотти. Их грозные тени уже не преследовали его на игровой площадке, и даже учительница обратила внимание на произошедшую в нем перемену. Месяц жизни без постоянного беспокойства и страха повлиял на него чудесным образом. Он прибавил в весе и стал очень собранным и внимательным на уроках. Короче говоря, теперь он был счастлив.

Вечер за вечером он узнавал все больше увлекательных историй об Иисусе, Который – он был уверен в этом, хотя еще не видел явных отличий от своей прошлой жизни, – теперь жил в его сердце. Франциск знал, что стал счастливее, но этому при желании можно было найти и другие объяснения. Мама поправлялась, Тайк больше не угрожал ему, а Кейт теперь проявляла невиданное дружелюбие и заботилась о нем так, словно он был ее ребенком. И кроме всего прочего, рядом текла та самая река.

Дни становились длиннее, а вместе с ними росла и его любовь к реке. Нередко, выпив чаю, Франциск бродил вдоль ее берегов, иногда он брал с собой Мартина, иногда отправлялся на берег в одиночку, чтобы пускать кораблики или пробираться вброд к тростниковым зарослям. Почти каждую субботу они обретали благодарного спутника в лице Рэма, все вместе они бегали к огороженной заводи для купания, бросались в реку, плыли и плыли по течению, потом выбирались на берег, снова бежали к заводи и опять ныряли в воду. Мартин и Крис, которые прожили у реки всю жизнь, иногда не разделяли страстной любви к реке Франциска. Нередко они предпочитали заниматься чем-нибудь другим, но Франциск почти все свое свободное время проводил у реки, на реке или же в реке.

Однажды утром его разбудил луч света, падавший ему на лицо сквозь маленькое окошечко. Солнце только-только тронуло верхушки пшеничных колосков на полях, и Франциск знал, что будить Мартина еще слишком рано. Вытягивая шею, он высунулся в окошко, огляделся. Коровы еще не вышли на пастбище, но все птицы Уорвикшира, словно сговорившись, пели, чирикали и щебетали в яблоневых ветвях. Франциск подумал, что если он тихо-тихо спустится во двор, то увидит бесчисленные стаи птиц, сидящих на ветках. Он накинул на себя одежду, скользнул в сандалии и выбежал во двор через парадную дверь.

Птиц он не видел, хотя они были повсюду – среди ветвей сирени и яблонь. По двору стелились тени, а трава, вся в каплях росы, была холодной. Над рекой, словно белое покрывало, плыл туман, хлопья его запутались в плакучих ивах и ольшанике. Все казалось таинственным и загадочным, Франциск шел очень медленно, как будто боялся потревожить все еще не проснувшуюся природу.

Он припустил вдоль берега, стараясь обогнать реку и намереваясь убежать как можно дальше. В субботу никто не станет беспокоиться, если он опоздает к завтраку, но все же не стоит задерживаться слишком долго, ведь сегодня должен прийти Рэм. Вскоре его догнало солнце, кравшееся по полям, серебрившее росу, разгонявшее туман и расцвечивавшее блестками головки лютиков. На реке все еще лежали тени от деревьев, и Франциску казалось, что он может бежать так долго-долго, миновав то место, где пересекаются протоки, и не поворачивая назад до тех пор, пока не доберется до моста, что перекинулся через реку в соседней деревне. Так далеко вниз по течению он еще никогда не спускался.

Но прохладный утренний воздух бодрил, солнце пригревало, и Франциск сам не заметил, как добежал до моста. Он не останавливался всю дорогу, ощущая легкость во всем теле и упругость каждой мышцы. Стрелки церковных часов, что виднелись над верхушками тисов, показывали только семь. Он будет бежать, бежать и бежать так далеко, как еще никогда не бегал, и узнает наконец, куда же течет эта река.

За мостом пейзаж стал больше походить на лесной, а реку почти нельзя было разглядеть за густым орешником. Деревья спускались к самой воде – дремучие леса, где папоротник покрывает увядающие колокольчики и где-то вдали кукуют кукушки. Франциск уже стал подумывать о возвращении, как вдруг берег стал просторнее, река шире, и он увидел, что находится в поросшей тростником болотистой низине с узкой полоской песка у самой воды. В этом загадочном месте над водой роились тучи мошкары, а по лужам прыгала первая ласточка. Становилось жарко. Франциск присел под плакучей ивой и огляделся.

И тут он увидел его – красавца белого лебедя, плывшего по водной глади, медленно поворачивая голову в разные стороны. Франциск притаился: лебеди могут больно щипаться. Лебедь не заметил его, но издал странный шипящий звук, видимо, почуяв опасность. Он проплыл вдоль берега меж камышей, вышел на песок и важно прошествовал к залитым водой лужайкам.

Франциск выбрался из своего укрытия, растянулся на траве и стал оглядывать берег. В камышовых зарослях он увидел свитое из веток и травы гнездо, в котором лежали четыре бледно-зеленых яйца.

Франциск затрепетал. Он нашел его – он и никто другой – то самое гнездо, о котором так часто рассказывал Мартин. Сейчас он возьмет одно из этих яиц, которыми он хотел обладать больше всего на свете, и никто никогда об этом не узнает. Пусть они там, на ферме, думают, что брать лебединые яйца – страшное преступление, но ведь он никому не скажет. Он спрячет его в своем ящике под ворохом одежды, а в понедельник отнесет в школу и покажет ребятам. Редко кому удается найти лебединое гнездо – он знал это – так кто же ему поверит, пока не увидит яйцо?

Конечно, сперва надо дождаться, когда лебедь уйдет. Он неподвижно сидел на яйцах, – надо его как-то спугнуть, бросить в воду камень… Он начисто забыл о завтраке и о том, сколько сейчас времени. Он забыл даже о Рэме. Франциск готов был ждать целую вечность, только бы подержать в руках это теплое, гладкое яйцо.

Он ждал так долго и лежал так тихо, что едва не уснул, убаюканный журчанием воды на мелководье. Вдруг он насторожился, потому что лебедь приподнялся на коротких лапках и расправил белоснежные крылья. Он подошел к реке и поплыл. Теперь всего несколько быстрых шагов отделяли Франциска от вожделенного яйца.

Но когда он уже протягивал к яйцу руку, произошло непредвиденное. Франциск вдруг понял, что поступает плохо, и ему тут же расхотелось брать яйцо. Это было новое, незнакомое ему чувство, потому что раньше он не задумывался о правильности своих поступков, когда хотел заполучить то, чего ему очень хотелось. Это чувство было таким странным, что он отошел от гнезда, лег на траву и стал любоваться плавающим в протоке лебедем. Франциск почувствовал, что ему нравится этот лебедь и он не хочет, чтобы он, вернувшись, обнаружил пропажу одного из яиц – будущего птенца. И это ощущение тоже было новым, потому что раньше он не задумываясь кидался в животных и птиц камнями. Франциску захотелось приходить к этому гнезду еще и еще раз, чтобы наблюдать, что будет происходить с яйцами, и показать их Мартину, Крису и Рэму.

Он вскочил и побежал к дому, пытаясь осознать произошедшую в нем перемену и привыкая к новому чувству. Должно быть, Иисус и правда живет в моем сердце и разговаривает со мной, думал Франциск, и если я буду Его слушать, Он предупредит меня, когда я захочу совершить что-нибудь плохое. Он ощутил, что и в его сердце тоже заструились те самые чистые потоки любви и счастья.

Франциску казалось, что он еще никогда не был таким счастливым и не бегал так быстро. Грязный и вымокший, он вбежал на кухню, переполошив сидевшую за столом семью фермера. Они еще завтракали.

– Я нашел лебединое гнездо с четырьмя яйцами! – выпалил он. – Кто хочет пойти со мной и взглянуть на них?

Пойти захотели все, поэтому им пришлось взять с собой еды для пикника. Мама с папой сложили термосы и бутерброды в машину и поехали вдоль реки, а дети бежали рядом. Был чудесный, солнечный день, Франциска распирало от счастья, когда он вел их всех к поросшей камышом заводи. Уже вечером, когда Рэм ушел домой, тетушка Алисон подошла к Франциску, который сидел на крыльце и гладил Вискер.