Полусоженное дерево - Димфна Кьюсак

Вспоминая всю свою жизнь, Бренда видела себя сторонним человеком, извне наблюдавшим жизнь родителей. Она понимала, что катастрофа, обрушившаяся на их семью и способная исковеркать судьбу любой семьи, не нарушила жизни ее родителей, она лишь изменила их самих. Мать стала безропотной и беспомощной, а любовь отца превратилась в бесконечную нежность к ней. Смерть матери лишила его желания жить.

Да, совсем нелегко сейчас было Бренде, но и через это нужно пройти.

Глава пятнадцатая

Кемми казалось, будто он здесь давно, будто провел здесь больше времени, чем прожил с Грампи в резервации, хотя твердо знал, что это не так. Грампи учил его распознавать месяцы по положению на небе Южного Креста. Но здесь это трудно было сделать. Южный Крест просматривался плохо через проем в своде пещеры. Когда он впервые забрался в эту пещеру, просматривалось две звезды, а сейчас одна, но сколько времени прошло с тех пор, Кемми не знал.

Он чувствовал себя большим и храбрым, когда поднимался по утрам, а солнце только еще всходило из-за моря и своими лучами согревало тело и душу. Поеживаясь от сырости, он умывался в ручье, и они вместе с собакой отправлялись в путь. Днем у него было много забот, и он не ощущал одиночества, но едва опускалась тьма, ему казалось, будто огромная черная туча проглатывала его.

Утром прежде всего нужно было идти на маслодельню за молоком для мисс почтмейстерши. Потом отнести молоко и продукты боссу, развести костер и приготовить завтрак. Завтрак готовился на троих, как-то само собой повелось, что после босса ели и они с Наджи. Потом Кемми долго и тщательно мыл посуду, собирая остатки на обед себе и щенку, а босс, конечно, думал, что собирает он их только для собаки.

Когда солнце поднималось в зенит, босс обычно говорил:

– Ну, теперь марш домой, малявка. Ступайте оба. Пора обедать.

Он ведь не знал, что у них нет ничего на обед.

Когда к берегу озера пришвартовывался катер, Кемми бежал к пристани. Следовало взять газеты и письма и отнести их на почту. Почти каждый раз приходили письма и для мисс почтмейстерши и для леди с маслодельни. Но для его босса – никогда. Да он, кажется, и не ждал никаких писем.

Заканчивая эти дела, он шатался бесцельно со щенком возле скал, понемножечку откусывая от печенья или яблока, полученных от мисс почтмейстерши. Как жестока судьба! Босс и мисс, конечно, сейчас сытно обедают, а он и Наджи должны бесцельно рыскать у скал и на берегу, не находя ничего, кроме выброшенных прибоем обломков деревьев, которые к заходу солнца он отнесет на почту.

Здесь, у Головы Дьявола, даже песок был другим. Дома он был белый и мелкий, как соль, здесь – грубый и желтый, как мякоть манго, росшего высоко в горах. Деревья росли здесь бесплодные, а твердые орешки эвкалиптов не годились в пищу. И почему это мама с отцом заехали именно сюда, в это забытое богом место, где было холоднее и неуютнее, чем в любом другом месте, где они жили раньше?

Здесь по утрам на траву ложилась холодная роса, она брызгами разлеталась под ногами. Иногда они вместе с боссом ходили на берег купаться. Босс нырял под волну и возвращался к берегу на ее гребне. Или вдруг всплывал на волне, как чемпион, которого Кемми видел однажды на ферме хозяина, когда ему разрешили чуть-чуть посмотреть телевизор. А может быть, он и есть чемпион? Может быть, только из-за этих шрамов он больше не чемпион? Может быть, поэтому и приехал сюда, на этот безлюдный берег, чтобы никогда ни с кем не встречаться, никого не видеть? Никто не знает, где он живет, никто не приходит к нему, никто не шлет ему писем. В этом они чем-то похожи. А что будет, если в один прекрасный день кто-нибудь приедет и заберет босса домой? Кемми надеялся, что это случится не раньше, чем его родители приедут за ним. Он и представить себе не мог, как это он останется жить один, без босса, никому не нужный. А одиночество днем куда хуже, потому что ночью страх перед темнотой исчезал, едва он засыпал.

Сегодня у Кемми особенно много дел. Босс забыл вчера дать ему деньги на продукты к завтраку, поэтому прежде всего надо зайти к нему. И мальчик пошел вдоль ручья к его машине.

Босс еще спал. Кемми и щенок сели на камень и стали терпеливо ждать, когда он проснется. Наконец босс поднялся.

– Привет, – сказал он. – А я и не думал, что уже так поздно.

– Еще совсем рано, босс, – сказал Кемми и подошел поближе. – Просто вчера вы забыли дать мне деньги.

– А тебе не кажется, что твоя мисс почтмейстерша могла бы дать нам продукты и в долг?

– Конечно, если только вы сами попросите. Нам никто ничего не дает в долг, – серьезно ответил Кемми, в точности повторив слова отца.

– Плохие плательщики, да?

– Просто нет денег, босс.

«Бедный мальчишка», – подумал Поль.

Он молча пересчитал катастрофически убывающую пачку денег и оставшуюся мелочь. Запас сигарет тоже был на исходе. Скоро у него не останется денег на еду для самого себя и для ничтожных подачек, которые он давал этому мальчишке за беготню. Он порылся в багажнике, вытащил удочки, бездействовавшие еще с тех пор, когда они с Мерилин собирались провести у моря медовый месяц.

Огромные глаза Кемми вспыхнули радостью.

– Кумекаешь в рыбной ловле? – спросил Поль.

Кемми решительно кивнул. Лицо его расплылось в широкой улыбке.

– А не знаешь, где можно раздобыть наживку?

Мальчик снова кивнул.

– У мисс почтмейстерши в лавке.

– Вот это да! Ну, тогда быстро беги туда, принеси молока, хлеба и на десять центов наживки. Может быть, поймаем что-нибудь на обед?

Кемми и щенок стремглав помчались по каменистой дороге к Голове Дьявола.

Бренда плохо спала в ту ночь. Она сидела, склонившись над регистрационным журналом, когда увидела, как мальчишка и щенок поднялись по ступенькам. Пусть подождут, подумала она, упорно не поднимая головы.

Часы громко отстукивали время. Три минуты, пять минут. Бренда не шевелилась. Кемми на цыпочках подошел поближе и тихо постучал. Она не обратила внимания. Он снова тихо постучал. Все ее раздражение от этих рутинных ежедневных дел мгновенно обрушилось на ребенка:

– Ты что, не видишь, я занята? Думаешь, у меня других дел нет, как только выполнять твои просьбы? Вот тебе хлеб и молоко. Что еще нужно?

– Пожалуйста, дайте наживку, мисс.

Голос мальчика был еле слышен.

– Наживку? Для кого?

– Для босса. На десять центов.

Она распахнула старенький холодильник, взяла наживку и положила ее в целлофановый мешочек. И ей вдруг стало стыдно за себя. Почему она должна срывать свое раздражение на этом мальчишке-аборигене? Правда, к другому обращению они и не привыкли, но все равно – зачем она кричит на него?

Кемми взял пакет и, пробормотав скороговоркой слова благодарности, повернулся к выходу.

– До свиданья, мисс, – тихо сказал Кемми.

– Постой, – окликнула его Бренда, охваченная каким-то внезапным порывом.

Мальчик обернулся, в его широко раскрытых глазах застыл страх.

– Тут совсем мало еды, только хлеб и молоко. А масла разве не нужно? Или мяса? Ты уверен, что все хорошо запомнил?

Кемми кивнул.

– Босс просил только это. У нас осталось совсем мало денег, и теперь мы будем ловить рыбу.

– Что ж, мне бы тоже хотелось немного рыбы. Может, ты отнесешь ему мясо и скажешь, что я хочу получить взамен рыбу, которую он поймает?

Кемми широко улыбнулся.

– О'кей, мисс.

– Тогда беги к нему, возьми эти продукты и передай мою просьбу. Если он согласится, ты принесешь мне рыбу, но только очищенную и выпотрошенную, понял? Да, кстати, как тебя зовут?

Кемми потупился.

– Босс называет меня малявкой.

– Ну что ж, малявка так малявка. Не забудь же передать о нашем разговоре.

– О'кей, мисс.

Она засмеялась и пошла к своим регистрационным журналам, испытывая удовлетворение.

«Берегись, Бренда! Ты скоро станешь такой же чувствительной, как была, – сказала она себе. – Начнешь с сентиментальностей к мальчишке-аборигену, а кончишь опять бог знает чем».

И все-таки она не могла допустить, чтобы человек, которого она видела лишь издалека, голодал. Хотя сам он как будто не очень-то беспокоился за свою судьбу. Единственным связующим звеном между ним и внешним миром стал этот мальчишка-абориген, который называет его боссом.

Что привело его в эти края, думала она, и что его здесь удерживает? Уродство? Майк Роган с маслодельни, который однажды, отыскивая пропавшую корову, забрел в те места, был единственным, кроме мальчишки, человеком, видевшим его вблизи.

– Честное слово, вид его поразил меня, как удар грома, – рассказывал Майк. – Он лежал голый на песке и, видимо, не ожидал, что кто-то может пройти той дорогой. Когда моя собака зарычала, он взглянул в мою сторону. Боже! От его вида у меня все внутри похолодело, я стукнул собаку и повернул в лес. А он крикнул мне: «Катись отсюда к черту!» Честно скажу, я действительно постарался поскорее убраться.