«Анаста» - Владимир Мегре

На голограмме день сменился ночью. Юноша взглянул на небо и произнёс: «На небе надо мною сегодня видимых девять миллиардов и восемьдесят две звезды» — «Любимый мой, — ответила юноше девушка, — сейчас на небе над тобою видимых девять миллиардов и восемьдесят три звезды. Одну ты не заметил, совсем неяркая она. На ней я буду ждать тебя. На ней любви пространство сотворим, и засияет светом ярким голубым, пока едва заметная наша звезда».

— Да, они могли многое, — комментировал Темноволосый, — их первоначальные способности позволяли творить всё, что можно было представить. И даже то, чего и в представленьях нет. Но когда они станут изобретать механические, неразумные способность-заменители, начнут терять подаренные им Богом таланты. — На экране один за другим появлялись и исчезали счётные приспособления, и по мере появления каждого из устройств уменьшались в размере несколько цветных кружочков, некоторые вообще превращались в чёрные точки. — Они могли, лишь на мгновение взглянув на небо, сосчитать все звёзды, но дойдут и до того в своих изобретениях, что «два плюс два» на калькуляторах будут считать.

Они изобретут телефон и начнут терять способность общаться на расстоянии, представлять местонахождение своих любимых.

Они начнут, в конце концов, вживлять искусственные механизмы в свои тела, — продолжал Темноволосый, — всё больше сами превращаясь в бездушный примитивный механизм. Людьми их называть будет нельзя. Их Разум где-то в глубине зажат. Над ними антиразум властвует. Он вокруг них и в них одновременно. Смотри, мой брат, сейчас увидишь ты мою последнюю картинку.

Темноволосый взмахнул рукой, и на экране, в воздухе парящем, появилась развернутая карта земного шара. Та часть его, где с большой плотностью жили в городах люди. И в каждом городе между большими скоплениями людей, извиваясь и вздрагивая, пролегали тучные щупальца какого-то чудовищного по размерам существа. Их было множество. Они опоясывали собой города по кругу, находились внутри. Из множества пор на каждом щупальце выделялся какой-то зловонный газ тёмного цвета. Но люди не шарахались от этих ужасающих выделений, они ими дышали. Люди строили поближе к щупальцам свои дома. Иногда, будто бы от большого напряжения, то в одном, то в другом месте чадящих зловонием щупальцев происходили разрывы, и люди бросались эти разрывы заделывать, заглаживать, восстанавливая жизнедеятельность чудовищного спрута.

— Ты видишь, брат мой, щупальца чудовищного спрута? Быть может, хочешь, чтобы я тело показал чудовища, покрывшего своими щупальцами мир? Ты, конечно же, даже не хочешь об этом думать и говорить. Но я скажу, где это тело смертоносное. Скажу тебе, откуда щупальца исходят. Они исходят из мозга этих существ, которые считались ранее разумными людьми. Тело монстра у них в мозгах, оттуда всё исходит. И они гордятся своим смертоносным детищем, лелеют его. Они называют чудовищные щупальца дорогами, автострадами. — Темноволосый захохотал. — Вот оно, будущее человечества! И ты хочешь спасти идущих в измерение антиразума и обречь их на такую участь? — спросил Темноволосый и повернулся к брату, удерживающему от падения гранитную глыбу.

Вокруг гранитной глыбы уже не просто сочилась капельками вода, она обтекала его тоненькими струйками. Тело светловолосого юноши, держащего гранитную глыбу, каменело всё сильнее. Даже мышцы на его лице отвердели, и он не мог говорить или моргнуть, лишь голубые глаза его, ещё живые, смотрели на картины будущего человечества.

Темноволосый юноша подставил под струйку стекающей воды ладонь и ядовито выговорил:

— Осталось времени совсем немного до потопа, быть может, я успею тебе, мой брат, сказать ещё пять фраз или четыре, но я не буду говорить, меня, наверное, уже не слышишь ты.

Темноволосый юноша раскинул руки в стороны, согнул их в локтях, играя атлетическим мышцами, встряхнул головой, откидывая назад чёрные пряди волос. Ещё некоторое время он молча наблюдал, как заметно усиливаются струйки воды вокруг гранитной глыбы, которую подпирал собой его светловолосый брат, а потом сказал:

— Пора бы уходить. Пора. Сейчас свершится то, чему предрешено свершится. Но... не свершится.

Темноволосый атлет шагнул к гранитной глыбе и, встав рядом со своим светловолосым братом, подпёр глыбу гранита своими плечами и руками.

Мышцы атлетического тела напряглись и вздулись вены, но темноволосый атлет медленно выпрямлял слегка согнутые в коленях ноги, приподнимая гранит. Вода по краям глыбы перестала сочиться, лишь несколько капелек ещё скатились.

В единое Вселенские противоположности соединились ненадолго, программу Бога изменив. Программу Бога... Может быть, они своим соединением открыли новые возможности программы?

Бурный сокрушительный поток через некоторое время достиг низменности, и опасность затопления родовой долины Анасты миновала, а с ней миновала и опасность гибели ушедших из долины людей.

Окаменение светловолосого юноши постепенно стало проходить, и на его лице появилась улыбка, вернулась способность говорить.

— Спасибо, брат, — все ещё с трудом произнёс Светловолосый.

— Вот только не надо мне твоих «спасибо». Эта катастрофа, для людей предназначавшаяся, миновала. Теперь они ещё дальше зайдут в своём абсурдном миропониманье, с упорством будут строить антимир. Их больше будет, и большей по масштабу будет катастрофа новая.

— Её не будет, брат. Пусть лишь за миг, но до неё проснутся в людских сердцах Души частички, чувства, знания, которые растворены в пространстве девочкой Анастой. И женщин множество, мужчин своими помыслами остановят катастрофу небывалую. И люди, в измеренье антиразума живущие, прозреют вдруг. Начнут мир новый строить на Земле, не виданный никем доселе.

Они, имеющие опыт антиразума и Разума одновременно, противоположное в гармонии в себе соединят. И воплотят в материи и духе мечты Божественный порыв. И воплотят не просто. Своей мечты добавят совершенства.

Анастасия замолчала. И я молчал. Осмыслить сказанное и увиденное пытаясь. Лишь через час иль два я задал ей вопрос.

Встреча с образом своим первозданным

— Анастасия, всё, что ты показала и рассказала о темноволосом и светловолосом юношах, о девочке Анасте, это всё существовало в реальности или лишь в твоём воображении?

— Ответ на этот вопрос ты сам выбирай, Владимир.

— Ну, как же сам? Только ты можешь сказать, точно в реальности это происходило или в твоём воображении?

— Скажи, Владимир, в моём рассказе какая-то новая информация для тебя появилась?

— Ещё бы, конечно появилась. И информация, и образы, да ещё какие!

— Значит, информация существует?

— Да существует, её необходимо проанализировать, осмыслить. И вопросы у меня есть.

— Если информация появилась, следовательно, существует и её источник.

— Конечно. Источник должен быть.

— Информация — это образ. Образ — это информация. Если кто-то захочет стереть в тебе информацию, он постарается доказать тебе, что образа в реальности не существует. И стоит тебе согласиться с нереальностью образа, ты сам сотрёшь в себе принятую от образа информацию.

— Ну а если какой-то образ создан человеком, от кого в этом случае исходит информация?

— От образа.

— Почему от образа, если его создал какой-то конкретный человек?

— Если у тебя, Владимир, родился ребёнок, который поведал всем людям и тебе, в том числе, новую информацию, кто источник новой информации?

— Ребёнок, конечно. Но образ — это ведь не ребёнок, имеющий материальное тело. Образ может быть и нематериальным.

— Значит, отличие лишь в том, что в первом случае ты видишь материальное тело, а во втором нет?

— Может, и не совсем так, просто с телом как-то привычнее, достовернее выглядит.

— Полного доказательства видимое тобой тело в себе не несёт. И мало того, может вводить в заблуждение.

— Это уж точно. Может! В уголовном кодексе даже статья есть, «мошенничество» называется, это когда с какой-то корыстной целью преступник, имеющий тело, обманывает кого-то. Мне кажется, я всё понял, Анастасия. Если появилась информация, да ещё исходящая от образа, то всё это уже бесспорно существует, и нужно анализировать полученную информацию. А когда мы ударяемся в рассуждения — «существует — не существует», — то тем самым попусту тратим время, лишаем сами себя полученной информации.

— Всё верно ты понял, Владимир.

— Одно непонятно. Если каждый человек может придумать образ, и он начнёт существовать, то, сколько же информации нужно перелопатить, чтобы истинную отыскать.

— Совсем немного. Образ действительно придумать может каждый человек, но далеко не каждый образ примут душой и сердцем люди.

— Ну да. Конечно же, не каждый. Вообще, спасибо тебе, Анастасия, интересно ты про образ говоришь. Скажи ещё об образе, что он, по-твоему, собой представляет?