Воины Королевы - НОРМАН СЕЙМОН

– Молчи, – разрешил Фольш. – Я же все равно тебя слышу. Твои предки много не знали, и что самое интересное, нынешние пауки – совсем не те, что прежние. Смешно! Да откуда ты это взял?! Твой Повелитель Чивья, которого ты называешь Стариком – сколько ему по твоему лет? – бог опять сделал паузу, но ответа не дождался. – Ты знаешь, что он стар, очень стар. Повелители не умирают своей смертью… Восьмилапые вообще бессмертны, ты когда-нибудь задумывался об этом? От линьки до линьки, меняя хитин, лапы – почти весь скелет, они живут и живут. Поэтому им и необходимы войны, если бы не внутренняя агрессивность, восьмилапые давно заполнили бы собой весь мир, да в несколько слоев. У людей не так…

Под ногами шуршал гравий, здесь начиналось каменистое предгорье. Назойливая муха зависла перед самым лицом. Олаф отогнал насекомое, но оно тут же вернулось. Саранча муху не пугала… Тогда сотник внушил ей видение стрекозы. С жужжанием негодная умчалась, выписывая виражи над самой землей. Показался еще дин караван муравьев – они тащили попадавшие деревья из ближайшего леска. Почему муравьи никогда не ломают деревьев сами? Силы хватит, а дом получится прочней. И что было бы, не собирай муравьи падающие от бурь и возраста стволы? Наверное, вся земля давно покрылась бы ими в несколько слоев.

– Нет, ты все-таки подумай о том, сколько лет твоему Старику, – настаивал Фольш. – Тысячи лет, Олаф. Он помнит и Рабство, и Древние Войны. Он жил тогда в степи, терзал людей, пытался их уничтожить вместе со своими сородичами.

– Что ж, в таком случае он многому научился с тех пор.

– Смертоносцы научились многому, – согласился бог. – А вот люди многому разучились. Даже отравленных стрел у вас не было сотни лет. Между тем Старик еще старше. Он помнит Мутацию.

Они опять прошли немного молча. Солнце заходило чуть левее вершины Валомриканси, и именно туда путники направлялись. Кто и когда назвал так эту гору?.. Олаф ждал ответа на свой невысказанный вопрос, но Фольш не торопился.

– Хорошо, я спрошу вслух, – сдался сотник. – Что такое Мутация?

– У твоего друга Агни… Да я знал и его, – кивнул Фольш, когда мозг сотника взорвался изумленными эмоциями. – Ты слишком известная личность, я давно заинтересовался тобой. И не только я, конечно же. Так вот Агни, чивийский книгочей. Помнишь, как он обожал собирать древние книжки с запрещенными сказками? Про Древние Войны, про Предательство, после которого смертоносцы узнали секрет человеческой души и победили людей, про Белую Башню… Там не было сказки про Мутацию, но была история о Зеленой Звезде, которая упала на землю. Часть наших предков улетела от Катастрофы – это слово ты тоже должен помнить – на летучих кораблях, а другая…

– Ты сказал «наших предков», – отметил Олаф. – Ты лживый бог.

– Хорошо, я не бог, – легко согласился Фольш. – Так вот Мутация была вызвана Катастрофой, падением Зеленой Звезды. Невидимые лучи кое-что повредили в нашем мире. Чувствительнее других оказались насекомые. Они стали расти, кто от поколения к поколению, другие – еще и от линьки к линьке. Представь ужас людей, когда вчерашние малыши, на которых никто не обращал внимания, вдруг стали опасны для жизни! Это и заметили не сразу – ведь Катастрофа вызвала землетрясения, наводнения, извержения вулканов… Примерно тогда и появился этот горный хребет.

– Спасибо, что скрашиваешь мой путь сказками, Фольш, – поблагодарил Олаф.

– Я говорю это для того, чтобы ты осознал: Повелитель Чивья помнит себя еще маленьким, пугливым, неразумным. Потом он стал расти, вместе со своими соплеменниками… Мутация создала много видом разумных пауков, способных общаться между собой. В то же время у них часто разные предки, не все расы восьмилапых могут скрещиваться между собой. А кому-то не повезло, и разум их остался в зачаточном состоянии. Что ж, они тоже дали потомство, тоже нашли себе место. Например, шатровики. Ведь ты замечал, что шатровики очень похожи на смертоносцев?

– Шатровики заметно мельче и слабее.

– Слабее их воля. В поединке сознаний смертоносец всегда побеждает, вот шатровики и не могут сражаться с ними на равных, – терпеливо пояснил Фольш. – А насчет мельче… Знаешь, сколько живут шатровики? В среднем около трех лет. Битвы, поединки в брачный период, пожирание самцов самками в голодные времена, пожирание самок потомством в самые голодные времена… Это не касается только Старой Самки, которая есть в каждой большой семье шатровиков, эта тварь сидит в самой глубине, в паутине, никогда не выходит наружу. Поверь, внешне она ничем не отличается от самки смертоносца, еще и покрупнее многих.

– Откуда ты так хорошо знаешь про шатровиков? Вырос у них? – сотник довольно грубо намекнул на популярную малоприличную байку о самом глупом воине, которого взяли к себе жить шатровики. «Вырос у них» означало – не сыном ли ты ему приходишься? Не твоя ли мать сидит в затянутой паутиной роще? Но Фольш то ли не знал этой сказки, то ли просто не обиделся. – Я думал, тебя больше интересуют люди.

– О, про людей я знаю даже больше, чем ты! А о шатровиках мне рассказывал один приятель, точнее, приятельница. Возможно, ты ее увидишь…

– Когда я увижу тебя? В настоящем теле?!

– Скоро, обещаю, – посерьезнел Фольш. – Я рад, что ты не боишься. К твоей ненависти все же примешивается любопытство. Ты еще не потерян для людей, Олаф.

На закате второго дня Люсьен с Келвином под ползли друг к другу пошептаться. Так уж вышло, что общего командира для всех в отряде все-таки не было, прибившиеся к стражнику люди предпочитали слушаться своего, проверенного начальника. Хажец не спорил, утешаясь тем, что пять воинов в любом случае лучше двух. Ведь враги – что хищники, что стрекозы и их слуги, что Фольш – у них одни.

– Не знаю, где его и искать, – посетовал Люсьен. – Он говорил про черную скалу с белой отметиной, но где она? Я надеялся обнаружить следы сотника, ведь мимо этого места не пройдешь, Хлоя всех гонит на север, но ничего не вижу.

– Каратель, – пожал плечами Келвин. – Он следов оставлять не привык. А может быть, идет без привалов, ночью и днем – тогда он далеко от нас оторвался.

– С какой стати ему идти днем?

– Не пытайся предугадать поступки Олафа-сотника, – усмехнулся тчарракец. – Если бы это было возможно, то повстанцы давно бы его зажарили и сожрали. Меня больше беспокоит, не обманул ли он тебя, не пошел ли в другую сторону. Как все же вы потерялись?

– Он отправил меня в Хаж, потому что не мог тащить в горы девочку.

– А ты решил его провести, и идти следом? – уточнил Келвин. – Я так и подумал. Приказ королевы, я понимаю… Сотник не любит, когда в его дела кто-то вмешивается, это всем известно. Что ж, будем считать, что идем в Хаж, только сделаем крюк к горам. Найдем его – хорошо, а нет – пойдем дальше на север. Там спокойнее, патрулей летучек меньше. Кого там, у гор, искать?