Цепная реакция - Андрей Варламов

"Почему я сразу на признание пошел? А чего крутить, время терять? На гриве не удержался - на хвосте не удержишься!

Почему Валюху убил? До сих пор не разберусь... Я же у нее деньги постоянно брал. И все получалось с их оборотом, честь по чести возвращал долги с процентами... А после - срыв за срывом... Квартиру пришлось продать. А когда склад с мебелью сгорел, начал выкручиваться из последних сил... Кредит на мне висел сумасшедший. Ей, конечно, ничего не сказал, взял сто тысяч, думал, выкручусь, а не вышло - пришлось долги проплатить. Скучная, в общем, песня. Таких, как я, - сотни. А тут и она наезжать стала... Давай деньги, и все! А я был в курсе: банк, где Валька работала, чеченский, сдаст меня хозяевам - выводы будут плачевные... Кстати, она так и сказала: не обижайся, Юра, сдать тебя придется. Да ладно бы так сказала, а то такой грязью полила... Ну, я твердо заверил, что все будет в порядке, попросил еще недельку, тем более знал - обо мне никому ни гугу, она женщина замкнутая была, волевая, все в себе держала... А уж если банковские деньги втемную крутила, то кому же о том скажет? Ее это, личное. К тому же злоупотребление...

И вот лежу как-то ночью, не спится, думаю... И всякая чушь в голову лезет... Ну ведь кто она мне? Бывшая родственница? И злоба меня берет: хлебнул я сначала от одной сестрички, а теперь вот - от другой... А потом о предках своих почему-то вспомнил... Ведь кто предки-то были? Янычары! Вам смешно? А вот мне - нет... У нас в роду все мужики горячие, прадед, тот чуть что - за нож... Ну, думаю, ведь не боялись крови они, эти предки. А я, славянскими генами разбавленный, трусоват стал, всю жизнь всем навстречу иду, кланяюсь, проплачиваю, как фрайер... Раб и приспособленец! И что в результате имею? Хибару в захолустье? И ту чечены отцапают со дня на день... Ну, думаю, давай-ка, правнук турецкоподданного, решать вопрос дедовским способом... А тут вижу - у Витька, соседа, пистолет имеется. Ну, поторговались, купил. Сел на электричку на следующий день, поехал к Вальке. Да! Тут как раз участковый зашел, а я газету читал, рубрику эту - про невозможные встречи... И сам не знаю почему говорю ему: переведи, мол, на азербайджанский, он же с турецким - один в один; переведи, мол, фразочку: кто хочет со мной встретиться, звоните по такому-то телефону...

Тот перевел. Я бумажку с текстом в карман положил и поехал. И все-таки убивать ее не хотел. Дай, думаю, куплю хорошего вина, арбуз... Посидим, я ей все расскажу, как есть, может, подсобит, войдет в положение...

Встретил ее у подъезда - она из магазина возвращалась.

Сначала разговор шел ровный; я все, как есть, описал, пообещал долг со временем отработать и предложил: внеси пока свои деньги в банк, ведь есть же у тебя, знаю. У них вообще семейка такая... накопителей. Муж за границей, как понимаю, счет в хорошем банке открыл, туда доходы и стекались... Ну, это личное дело каждого, тут не мне судить. А все же не то чтобы зависть, а озлобленность меня душила. Вот они - благополучные, здоровые, все у них получается, капиталец нарастает день ото дня, а я - в полном дерьме утопаю глубже и глубже... А они, суки сытые, еще и душат меня планомерно. И ведь задушат, точно! Но убивать... Нет, не хотел я ее убивать. И не убил бы, если бы не начала она орать и с грязью меня смешивать. Ты, дескать, никчемная тварь, трепач, подлец, подставил меня... И снова чеченами стала угрожать причем всерьез. Я, говорит, проплачу деньги в банк, я порядочная и обязательная, но из тебя за это душу с корнем вырвут. Ну, тут я уже чисто механически... Достал пистолет, она и сообразить даже не успела, что к чему, а я - бах! И все, закончился гневный монолог, просто все оказалось... Ну, так мне виделось тогда... Тут девочка вошла, дочка ее... А я - будто робот, абсолютно никаких эмоций... Даже умудренная снисходительность какая-то нахлынула. И - ощущение силы. Необыкновенное, чарующее... Наваждение просто. После, конечно, все это надстояние над смертными в такую темень души обратилось, в такую тоску стылую... Ну, взял я девчонку за плечо, развернул, меня она знала, не боялась, и - в голову, в упор... Два раза. Почему два, когда одного бы хватило? Не знаю... То ли любопытство, как пуля в плоть входит, то ли вновь эту техническую простоту убийства ощутить... Бах готово! Н-да... Деньги, какие в квартире были, забрал, записную книжку в карман сунул, а золотишко не тронул, вас запутать хотел... Мол, не ограбление, а типа мести...

Арбуз и винишко, кстати, обратно забрал... Собрал гильзы с пола. Дверь приоткрытой оставил, лифт вызывать не стал, спустился по лестнице... А! Надпись еще оставил, чтобы воду замутить... Вы говорите, что объявление в газете поместили? Не знал... А ведь, наверное, и позвонил бы... Да точно бы позвонил, если бы прочитал, не удержался бы...

Куда гильзы выбросил? А у вокзала, пока электричку ждал, шлялся, там забор какой-то бетонный, на одном пролете надпись: "Весь мир - говно!" Вот я за тот пролет и бросил... Все три штуки. Одну за одной. Методично..."

Окончание записи Пакуро слушал уже в компании Бориса и двух вернувшихся из оперативных скитаний по городу сотрудников.

- Вот чего предлагаю! - выслушав признания Хвастунова, громогласно подытожил неугомонный Боря. - Поехали сейчас к вокзалу, найдем гильзы.

Пакуро взглянул на плотную вечернюю темень за окном.

- Давай завтра, с утра, там же сейчас ничего не разглядеть...

- У меня завтра дел - во! - Борис провел указательным пальцем по горлу. - И у ребят беготни невпроворот. Поехали, хотя бы в общем посмотрим...

Плутая в окрестностях вокзала и проклиная начавшийся дождь, обогнули внешнюю сторону упомянутого Хвастуновым забора, который Боря охарактеризовал как "описанный им"; наткнулись на обвисшие заржавленные ворота; по колдобинам разбитой узкой дороги въехали на загадочную пустынную территорию, окружавшую темный стеклянный модуль запертого на замок строения - вероятно, третьесортной закусочной.

- Вроде здесь, - усердно подсвечивая фонариком, говорил Борис, стряхивая с пиджака дождевые струи. Сел на корточки. Слепо водя ладонями по почве и оглядываясь на дымный свет фар, посетовал: - Тут хрен чего разберешь... Железяки какие-то, листва еще прошлогодняя... По-моему, погорячились мы, придется завтра утренний график на часок пораньше сдвигать...

Присоединившийся к напрасным поискам гильз Пакуро, внезапно резко поднявшись, с настороженным вниманием обнюхал свои ладони. Растерянно произнес:

- Тьфу, дерьмо... - И тут же, толкнув локтем в бок неугомонного соратника, еле удержавшего равновесие, с негодованием продолжил: - Все ты! К хирургу тебе надо!

- Это зачем? - обиженно вопросил Боря.

- Шило из одного места вынуть!

- Ты - осквернитель высоких порывов, - сказал Борис.

- Э, мы колесо прокололи! - донесся горестный возглас мокнущего под дождем шофера.

- А запаска?

- Тоже... Того...

- Ну и чего я теперь жене доложу? - с гневом обратился Пакуро к истекающим противной влагой небесам и косясь на Бориса. - Что уже был на выходе, сказал ей, чтобы разогревала ужин и ждала, хотя ей к семи утра на работу вставать, а сам покатил с энтузиастами в золотари переквалифицироваться? А?

С неведомой, плохо освещенной территории буксовавшую в глинистых лужах машину выталкивали едва ли не час. Далее созвонились с жившим неподалеку товарищем, подвезшим запаску.

Стояла ночь, когда Пакуро, уже на собственной машине, подъехал к посту ГАИ, находящемуся неподалеку от дома. Ставить автомобиль в гараж, от которого потом предстояло топать под дождем темной улицей минут пять, не хотелось.

Дежурили знакомые инспекторы, указавшие майору место парковки, среди нагромождения изувеченных в авариях кузовов.

Стоя у поста и сетуя на превратности неожиданно нагрянувшего ненастья патрульному лейтенанту, Пакуро рассеянно смотрел, как принимает к обочине новенькая "ауди", остановленная для рутинной проверки.

Лейтенант подошел к машине, козырнул, скороговоркой представившись. Затем до Пакуро донесся уверенный, даже слегка развязный голос водителя:

- Ребята, торопимся, МУР...

Инспектор, наклонив голову, всмотрелся в предъявленные ему из бокового оконца корочки.

Пакуро, отслуживший в МУРе не один год, также подошел к машине, надеясь узреть старых знакомых.

Мордатый тип, сидевший за рулем "ауди", был ему неизвестен.

- Из какого отдела? - дружелюбно спросил Пакуро.

- Из девятого...

- Правда? А я ваших ребят знаю, довелось один раз с ними... - Пакуро наморщил лоб. - Забыл только начальника вашего фамилию...

Мордатый без запинки назвал фамилию начальника. Назвал верно.

- Точно! - улыбнулся Пакуро. - Я, правда, с ним мало общался... А вот опер у вас там еще был, Боря Гуменюк... Как он? Жив-здоров?

- А его это... - кашлянув, сообщил мордатый, - на повышение его, в министерство...

- Жаль, толковый был сыщик, - хохотнул Пакуро. - Теперь в бумагах закопается! Стонет небось?

- Да вроде как ничего...

- А Акимов Серега? Он тоже вроде в девятом?..

- Перевелся в округ! - доложил мордатый.