Сетевое окружение - Мерси Шелли

уж сидеть в пессимизме, нужна хоть какая-нибудь разрядка. Давайте поприкалываемся над ботаном, ага.

–Сейчас лагеря более разнообразные. – Егор заметил серебряный крестик в расстёгнутом вороте хозяина дачи, и подумал, что это очень кстати. – Пионерских уже не найти, а вот христианских полно. По вашей теме в таком лагере наверняка рассказали бы про первородный грех. Но вы и так знаете эту байку: первый андроид и первый гиноид подключились к Даркнету без разрешения разработчика, а потому во всех новых моделях есть «чёрные ходы» буквально со сборочного цеха.

–Угу, в прошлую субботу батюшка в церкви вещал как раз. – Михаил Семёнович зевнул и добавил шёпотом: – Я там чуть не заснул.

–Есть сказка повеселей, у индейцев навахо. – Егор вытащил верёвку, растянул петли на указательных и больших пальцах. – Когда боги делали звёздное небо, у них был чёткий план, где какую звезду поместить. Но к ним пришёл Койот, известный дух-хулиган, и потребовал, чтобы ему тоже разрешили развешивать звёзды. Пару звёзд он повесил по плану, но ему быстро надоела эта бюрократия, и он просто вытряхнул одеяло с всеми оставшимися звёздами на небо. А боги, посмотрев на получившуюся картину, согласились, что с этой хаотичной россыпью и вправду стало красивей. Так появился Млечный Путь.

Он ещё раз крутанул верёвку на пальцах и развёл руки в стороны, расправляя фигуру: четыре ромбика в ряд.

–У нас в пионерлагере одна девочка такой фокус показывала, – заметила вернувшаяся Мария Александровна. – Только называли это «плетёнкой».

–Стало быть, боги признали первородный баг за фичу? – Хозяин дачи огладил свою седую щетину. – Не, это как-то не по-нашему…

–Можно иначе трактовать, – возразил Егор. – Койот же был одним из богов, а вовсе не враг им. И никакого конца света он не планировал, наоборот, помогал в строительстве. Только по-своему. Можно считать, это был контролируемый косяк. Искусственный.

–Точно, в Гугле так делали, – заговорил байкер в кожанке, и все обернулись к нему. – Когда они свою операционку выкатили, они в пику мелкомягким напирали на то, что у них открытый код. Ну типа, можно исправлять и дополнять всем кодерским сообществом. Но сообщество не торопилось искать у них баги «за спасибо». Тогда они специально напихали в код следующей версии мелких косяков, а потом стали раскручивать кейсы, как некий пионер нашёл такой косяк и получил респект и уважуху. Так и подбили толпу красить свой забор.

–Ох, ребята… – Михаил Семёнович вздохнул. – Ты понял, Фёдор, чего молодёжь предлагает? Хотя я и сам давно говорил: наша этика «белых шляп» больше не работает. Находим, публикуем, предупреждаем – всё бестолку. А долбанёт хоть завтра. И транспорт, и электростанции встанут. Может, им и в правду нужен такой профилактический косяк, чтобы прям обосрались все от страха и пропатчили наконец эти дыры, от которых уже плакать хочется?

Дальше они опять заговорили на своём птичьем наречии, состоящем из портов, ключей, луковиц, битков и совсем уж непереводимых аббревиатур. Из этого потока заклинаний Егор уяснил лишь одно: он присутствует при рождении сетевого червя-вымогателя, у которого подпилены зубы и прострелена нога.

# # #

Когда он снова увиделся с Николаем через пару месяцев, тот передал благодарность от Михаила Семёновича «за участие в мозговом штурме». Но на дачу с каменным забором Егора больше не звали, да и с Николаем они встречались всё реже. А если встречались, Николай жаловался, что начальство слишком зациклилось на вертикали власти и теряет интерес к горизонтальным связям, то есть к сетевым сообществам, использование которых продвигал Николай, но его всё чаще перебрасывали на другие задачи.

Сам Егор тоже не горел желанием лишний раз консультировать органы. Он занимался воспитанием дочки, всё больше увлекался образовательными проектами и всё дальше отходил от помойки под названием «Интернет», где провёл столько времени в молодые годы. Новая антропология виделась ему теперь совсем в другом направлении.

Они снова заговорили про дачный «мозговой штурм» только через три года, в кафе на Сретенке, на очередной встрече за пивом. Там Николай среди прочего упомянул, что Семёныча уже пару лет как задвинули на пенсию. Егор спросил, не связано ли это с попыткой закрыть АНБшные дыры путём профилактической страшилки.

–И это тоже, – кивнул Николай.

–То есть идея не сработала?

–Наоборот! Сработала на все пятьсот процентов. Такого шухера, как навёл WannaCry, у нас никогда не было. Столько аудитов прошло, столько патчей накатили, ты не представляешь! Находили даже уязвимости 10-летней давности на газопроводах. И детские пароли у кремлёвских админов, и переписку военных в Фейсбуке, и палёные мобилы у оперативников… Короче, подняли всю кибер-безопасность с колен за какие-нибудь полгода. Но у любой медали, знаешь, есть другая сторона с иголкой. Кому-то наверху не понравилось, что его подконтрольный бизнес пострадал от червя. Ну, Семёныч и так собирался на отдых, мемуары писать…

Егор вспомнил цветущий сад, огородные грядки, шезлонг на берегу реки. Наверняка у старого программиста получится неплохая история отечественной кибернетики. Тёплая такая, ламповая. В которой сразу понятно, что такое настоящие достижения. Или хотя бы настоящие цели.

Но красивую картинку этого воспоминания тут же сменила другая, неприятная. Сон, приснившийся несколько дней назад, после того как он консультировал очередной стартап. На первый взгляд, проект вполне приличный, почти благотворительный – социальная сеть для пожилых, претендовавшая на солидную господдержку. Но после общения с разработчиками у Егора остался нехороший осадок: они планировали использовать стариков в роли асессоров для обучения систем искусственного интеллекта крупной IT-корпорации.

Он вежливо отказался от дальнейшего сотрудничества, сославшись на занятость. А под утро ему приснился человек в инвалидной коляске – или это был он сам? – сидевший в мрачном подвале без окон. На экране перед ним светился спутниковый снимок неизвестного города, и нужно было отметить все автомобили на этом снимке. Он быстро справился, но тут же получил новое задание. Теперь приходилось выискивать определённые сочетания цветных треугольников в ползущем по экрану нагромождении узоров какой-то сложной диаграммы. Он нашёл все нужные «цветки» на этом «конвейере», и тогда неведомый заказчик прислал третью, совсем странную задачу. Здесь картинка была уже трёхмерной – то ли новогодняя ёлка, которую слишком сильно обмотали гирляндами, то ли клубок спутанных ниток с торчащими из него спицами сумасшедшей старухи-вязальщицы. А работа состояла в том, чтобы мысленно тянуть за отдельные нитки и искать ту, от которой клубок будет распутываться. И как часто бывает в муторных утренних снах, сделать это было совершенно невозможно…

Он покачал головой, отгоняя дурное видение, и вытащил из кармана верёвку. Николай воспринял это