Взлет и падение ДОДО - Нил Стивенсон

– По крайней мере это не психушка, – с облегчением пробормотал Тристан.

Старики частью дремали, частью что-то горестно бормотали себе под нос, частью смотрели по очень громко включенному телевизору «Африканскую королеву». Здесь пахло старой мебелью и дезинфектантами.

Как только мы вошли в вестибюль, к нам направилась сухая старуха с резкими чертами лица и невероятно прямой осанкой. На ней было платье для коктейля в стиле пятидесятых годов, которое в пятидесятых, возможно, выгодно подчеркивало ее красоту, но сейчас смотрелось чудовищно нелепо. Под мышкой она сжимала большую сумку от Версаче.

Прежде чем я пришла в себя и поздоровалась, она заговорила тихо, но яростно, культурным голосом с восточноевропейским акцентом:

– Мелисанда, просто не верится, что вы заставили меня столько ждать! Это очень грубо, и я не заслужила такого обращения. Я вижу, ты подстригла волосы. Длинные тебе шли больше. С челкой ты похожа на грызуна.

Я остановилась так резко, что Тристан налетел на меня сзади. Он что-то начал говорить, но она перебила:

– Вы, должно быть, мистер Тристан Лионс. Вы – ее любовник?

– Это она так сказала? – тут же спросил Тристан. Я даже восхитилась, как быстро он пришел в себя.

Старуха раздраженно цокнула языком.

– Нет. Просто она женщина сомнительного поведения, а вы, как я понимаю, занимаете важный секретный правительственный пост.

– Мэм, как насчет поговорить в приватной обстановке? – спросил Тристан. – Вы упомянули кое-что, затрагивающее вопросы безопасности.

– Конечно, мы поговорим в приватной обстановке. Вы отвезете меня к ОДЕКу – сию минуту.

Тристан взял сухой старушечий локоть в широкую ладонь и придвинулся совсем близко – его подбородок в пяти сантиметрах от ее макушки.

– Мэм, – тихо произнес он, – где вы слышали это слово?

– От нее, – нетерпеливо ответила старая карга, тыча меня в плечо.

– Я никогда не видела этой женщины, – сказала я Тристану, шарахаясь от нее, затем обратилась к ней: – Я никогда вас не видела.

– Пока да, но увидишь, – нетерпеливо проговорила она. – Я – Эржебет Карпати. Мне надо как можно скорее выбраться отсюда и попасть в ОДЕК. Я и оделась соответственно. – Она указала на платье для коктейля. – Вы знаете, сколько я ждала этого дня?

– Мэм, – произнес Тристан. Мне показалось, он тянет время, чтобы сформулировать законченную фразу. – Сколько вы ждали?

– Слишком долго, – был ее ответ.

– Первый раз она написала мне в Фейсбук месяц назад, – вставила я.

– Вы ждали месяц? – спросил Тристан.

Старуха фыркнула.

– Это потому что я устала ждать, когда вы меня найдете. Я зарегистрировалась на Фейсбуке, едва он стал доступен, как ты мне говорила.

Минуту Тристан это обдумывал.

– Вы хотите сказать, что больше десяти лет ждали, когда мы вас разыщем?

– Ха! – Это был сухой, невеселый смешок. – Я ждала больше полутора столетий. А эта женщина, – продолжала она раньше, чем мы успели ее перебить, – назвала мне слова «Фейсбук», «Тристан Лионс» и «ОДЕК» и сказала в этот, в этот самый месяц разыскать вас с их помощью после стольких лет. Итак. Мы друг друга нашли. Везите меня к ОДЕКу.

Тристан слегка толкнул меня в спину плечом – говори, мол, ты. Неужто он утратил дар речи? И неужто думает, будто не утратила я?

– Почему вы так хотите попасть в ОДЕК? – спросила я.

– Потому что в ОДЕКе я вновь смогу колдовать, – нетерпеливо ответила она. – Очевидно.

Тристан нахмурился:

– Мэм, должен предупредить, что если это какой-то глупый розыгрыш, то вы напрашиваетесь на неприятности. Если кто-то подучил вас сказать эти слова, я хочу знать, кто и зачем…

– Она! Все она! – раздраженно воскликнула старуха, вновь тыча мне в плечо костлявым указательным пальцем. – Если б не она, меня бы давно на свете не было. Я оставалась в живых все это время, потому что она так велела.

– Мэм, я вас впервые вижу… – снова запротестовала я.

– Не зови меня «мэм», бесстыдница! Ты старше меня! – Она с заметным усилием себя одернула. – То есть была старше. Когда мы встретились. Я пробыла старухой дольше, чем другие люди живут. Ты хоть понимаешь, как это скучно?

Тристан уже взял себя в руки настолько, что мог разыграть учтивого кадета из Вест-Пойнта.

– Мы будем счастливы развеять вашу скуку, мэм. Может быть, выйдем, и вы расскажете нам свою историю? Надо ли где-нибудь за вас расписаться?

Старуха фыркнула и презрительно отмахнулась:

– Сестра Рэтчед давно отчаялась со мной совладать.

– Это которая? – спросил Тристан, глядя в сторону стойки.

– Тристан! – воскликнула я. – То, что я не знала ДАРПА, меркнет в сравнении с тем, что ты не знаешь сестру Рэтчед.

– Я их всех зову «сестра Рэтчед» с тех пор, как вышло кино, – говорила тем временем Эржебет. – Меня это веселит.

– Вы здесь с тех пор, как вышло «Над гнездом кукушки»? – изумилась я.

– Да. Теперь ты понимаешь, почему я так спешу вырваться. Скука.

– Давайте выйдем на улицу, – сказал Тристан.

Снаружи было холодно и безлюдно. Неуютная садовая дорожка вилась между группами ажурных металлических скамей, на которых старички могли посидеть с гостями более или менее наедине. Эржебет с неожиданной для ее лет грацией опустилась на середину одной скамейки, предоставив мне и Тристану сесть напротив, лицом к слепящему весеннему солнцу.

– Здесь люди ругаются со своими детьми по поводу наследства, – сообщила она. – У меня детей нет, так что от этой напасти я избавлена.

– Если позволите, мэм, начнем с начала, – предложил Тристан. – Имя, дата и место рождения, краткая биография.

Она приосанилась и сделала важное лицо.

– Будете записывать?

– Пока мысленно. – Он постучал себя по голове. – Начинайте, пожалуйста.

– Меня зовут Эржебет Карпати. Я родилась в Будапеште в тысяча восемьсот тридцать втором году.

– Нет, мэм, – сказал Тристан. – Это неправда. Такого не может быть.

Эржебет обожгла его гневным взглядом – как мне показалось, с явным удовольствием.

– Не смейте говорить со мной в таком тоне. Я – ведьма. Когда магия начала уходить из мира, Мелисанда предупредила меня, что скоро она исчезнет совсем. Своим последним заклинанием я насколько возможно замедлила собственное старение, чтобы дождаться вас здесь и сейчас, когда мы можем быть друг другу полезны. Ты ведь знаешь, я этого не хотела, – продолжала она, глядя на меня в упор. – Я бы просто состарилась и умерла. Смерть была бы лучше жизни в последнем столетии. В этой стране ужасно обходятся со стариками. Вы запираете их в кошмарных зданиях вроде этого, полностью отрезаете от жизни, а потом делаете все, чтобы они прожили как можно дольше. Глупейшая система. Вас всех следовало бы расстрелять. Тем не менее, – продолжила она, не дождавшись от нас согласия или хоть какого-нибудь отклика, – вот она я. И вот они вы. Сажайте меня в свой автомобиль и везите к ОДЕКу. Я уже предвкушаю, как снова начну колдовать.

Тристан обеими руками потер лицо, как будто на него внезапно накатила непомерная усталость.

– Дайте мне минуточку, мэм. – Он вынул телефон. – Как пишется ваше имя?

– Если вы собираетесь искать меня в «Гугле», то вы ничего не найдете, – сказала она. – Я умею, как выразились бы вы, не светиться.

– У меня другой поисковик, – ответил Тристан. – В нем вы будете. Просто продиктуйте имя и фамилию по буквами.

По запросу «Erszebet Karpathy» секретный поисковик Тристана нашел только одного человека: тридцатисемилетнюю бывшую гимнастку, а ныне юриста, проживающую в Монреале. Отыскалась еще Erszebet Karpaty в Риме, но она была «мадам», к тому же наша собеседница фыркнула, что фамилия без «h» – украинского происхождения, а она – точно нет.

– Тогда, возможно, Эржебет Карпати – не настоящее ваше имя, – сказал Тристан. – Мэм.

– Можно уже ехать? – спросила она, вставая. – Я обдумывала свое первое заклинание много десятков лет, и мне не терпится его испробовать. А потом я хочу покататься на роликах. Здешние церберы нам этого не позволяли.

Тристан остался сидеть и чуть привалился ко мне, чтобы я тоже не вставала.

– И какое это будет заклинание? – спросил он.

Она широко улыбнулась.

– Сами увидите. Оно исключительно ко благу, если вас это беспокоит. Едемте.

– ОДЕК еще не работает, – сказал Тристан, тщательно изучая ее лицо. – Если вы столько о нем знаете, то, возможно, сумеете нам помочь.

– Надо увеличить частоту замеров на внутренних сенсорах, – торжествующе произнесла она, словно отличница на уроке.

«Ух ты», – подумала я.

– Трудно будет прокачать по проводам столько данных, – на пробу возразил Тристан.

– Замените витую пару на оптоволокно, – тотчас отозвалась Эржебет. Было видно, что она затвердила это без понимания, как ребенок заучивает «Клятву верности флагу», и теперь шпарит наизусть.

– Ладно, поехали, – сказал Тристан, вставая, и снова взял ее своей лапищей за сухой локоток. – Машина рядом, и вы никуда от меня не отойдете, пока я не пойму, что вы затеяли.