Остров райских птиц. История Папуа Новой Гвинеи - Ким Владимирович Малаховский

— старалась не упустить свое в Тихом океане. С этой целью в феврале 1917 г. Великобритания заключила секретное соглашение с Японией, в котором обязалась поддерживать ее претензии на германские колонии в Тихом океане, расположенные севернее экватора, в обмен на согласие Японии поддержать британскую аннексию германских тихоокеанских колоний южнее экватора. О возможности передачи этих колоний (речь шла о «германской» Новой Гвинее и острове Науру) Австралии в соглашении ничего не говорилось.

Занимавший в то время пост премьер-министра Австралии У. Хьюз был поставлен в известность о заключенном соглашении, но не возражал против него, ибо дело происходило в разгар развернутой немцами смертоносной «подводной войны».

После вступления в войну Соединенных Штатов положение Австралии как будущей наследницы части германских тихоокеанских территорий стало еще более неопределенным, США, незаинтересованные в захвате германских колоний в Тихом океане другими державами, начали развивать идею предоставления колониям самоуправления. Эта позиция США нашла свое официальное выражение в известном послании американского президента В. Вильсона от 8 января 1918 г. Пункт 5-й послания гласил: «…Абсолютно беспристрастное урегулирование всех колониальных притязаний должно происходить с учетом интересов туземного населения, имеющих такой же вес, как и обоснованные требования правительств, чьи права должны быть определены»[69].

Реакция стран Антанты на пункт 5-й послания В. Вильсона была разная. Что касается британского правительства, то мнения его членов не совпали. Так, министр колоний В. Лонг выступил за аннексию германских колоний, а премьер-министр Ллойд Джордж поддержал идею В. Вильсона.

В Австралии предложение американского президента не встретило сочувствия. Упоминавшийся выше Дж. Кук, вошедший в австралийское правительство в качестве морского министра, заявил в парламенте: «Австралия была первой страной, захватившей германскую колонию, и мы будем продолжать ее удерживать. Я глубоко убежден, что мы имеем на это право». Сенатор М. Рейд сказал: «Новая Гвинея является страной, которую мы должны удерживать как составную часть Австралии. Мы в долгу перед папуасской расой. Они попали в наши руки, и мы должны заботиться о них, как о детях, подготавливать их для самостоятельной жизни. Они верят нам… Мы не согласны с политикой, отрицающей аннексию. Мы должны удерживать Новую Гвинею ради самого ее народа и в интересах нашей будущей безопасности»[70].

Правда, XI в австралийском парламенте высказывалась иная точка зрения на будущее Новой Гвинеи: некоторые парламентарии утверждали, что обладание колониями создает дополнительные трудности для Австралии. Делались заявления в духе Вильсона и Ллойд Джорджа.

Но в австралийских «верхах» все-таки преобладало мнение, которое красочно выразил сенатор Т. Бэкхэп: «Современные австралийцы, — подчеркнул он, — не хуже любого другого народа на земле могут справедливо обращаться с цветным населением, и потому, при всем уважении к В. Вильсону, следует отказаться от присоединения к политическому курсу, провозглашенному им и допускающему возможность решения туземцами различных колоний, которые были захвачены нами у врага, вопроса о переходе или под наш флаг, или под флаг нашего врага. Воображаю каннибалов Новой Гвинеи, советующихся по поводу дела, которое представляет жизненно важный интерес для нашего потомства»[71].

В апреле 1918 г. У. Хьюз и Дж. Кук выехали в Лондон и оставались там до подписания Версальского мирного договора. С целью укрепления позиции своего премьер-министра австралийский парламент 14 ноября 1918 г., сразу же после заключения Компьенского перемирия, на совместном заседании обеих палат принял резолюцию, в которой говорилось: «…Очень важно для будущей безопасности и благосостояния Австралии, чтобы захваченные германские владения в Тихом океане, которые сейчас оккупированы австралийскими и новозеландскими войсками, не были бы ни при каких обстоятельствах возвращены Германии и чтобы при рассмотрении и решении вопросов относительно этих островов с Австралией были бы проведены консультации»[72].

Вопрос о судьбе бывших германских и турецких владений решался на мирной конференции в Версале в 1919 г. Страны-участницы могли пойти по одному из трех путей: 1) вернуть территории прежним владельцам; 2) предоставить им независимость; 3) аннексировать их.

Державы-победительницы были единодушны в отказе вернуть Германии и Турции потерянные ими владения. Президент США В. Вильсон заявил об этом в декабре 1918 г. Такое же единодушие было проявлено в отказе предоставить этим территориям независимость. По традиции лицемерно выдвигались альтруистические мотивы: бесчеловечно бросать население на произвол судьбы до тех пор, пока оно не научится управлять своими странами самостоятельно.

При обсуждении третьего варианта выявились разногласия. США выступили против прямой аннексии. Франция, Бельгия, Япония, Южно-Африканский Союз, Австралия и Новая Зеландия предъявили территориальные претензии. Италия и Англия заняли промежуточную позицию.

Надо сказать, что заметное оживление национально-освободительного движения в колониальных и зависимых странах еще в период войны заставило руководителей Антанты наряду с использованием старых форм колониализма искать новые. В 1916 г. В. И. Ленин писал: «Раз идет речь о колониальной политике эпохи капиталистического империализма, необходимо отметить, что финансовый капитал и соответствующая ему международная политика… создают целый ряд переходных форм государственной зависимости. Типичны для этой эпохи не только две основные группы стран: владеющие колониями и колонии, но и разнообразные формы зависимых стран…»[73].

Теперь же, на Версальской конференции, была воскрешена идея международных мандатов.

Ее выдвинул президент США Вильсон. Внешне это выглядело как развитие положения, содержавшегося в пункте 5-м послания Вильсона от 8 января 1918 г.

Идея выдачи мандата на управление территорией одному государству от имени других родилась еще в XIX в. Так, в соответствии с Берлинским актом 1885 г. бельгийскому королю Леопольду от имени великих держав был выдан мандат на управление государством Конго; по соглашению, достигнутому в 1889 г. между США, Англией и Германией, эти три державы получали право совместного управления Самоа; в 1898 г. греческому принцу Георгию был выдан мандат от имени великих держав на управление островом Крит.

В Версале на рассмотрение конференции конкретный план мандатной системы представил ярый колонизатор генерал Смэтс.

Сначала было предложено разделить подмандатные территории на две группы: к первой отнести территории, которые передавались бы под опеку государствам с целью «обеспечения их жителям мира, порядка и доброго управления», ко второй — территории, которые «должны были достигнуть независимости и получить необходимую им помощь для обеспечения мира, порядка и доброго управления». Но Южно-Африканский Союз отказался включить в эту систему германскую Юго-Западную Африку, а Австралия и Новая Зеландия — острова Тихого океана. Тогда тот же Смете предложил создать третью категорию подмандатных территорий и включить в нее такие страны, на которые «распространялись бы законы государства-мандатария как на составную часть этого государства».

Так возникли три категории подмандатных территорий — «А», «В», «С», что объяснялось якобы разной степенью развития их народов.

Юридическое оформление новая система нашла в статье 22-й Устава Лиги Наций. К категории «А» были отнесены бывшие турецкие владения — Ирак, Палестина с Трансиорданией (мандатарий —