Судьбы водят хоровод - Лана Барсукова

провел детство не в той песочнице. Ему не повезло с родиной. Малый сибирский городок диктовал свои законы. Кругом были простые ребята, мечтающие о техникуме и радостях жизни в масштабах рыбалки и дешевого портвейна.

Был у него дружок – Валерка. Так тот просто помешался на рыбалке. Только и разговоров, как он вырастет, заработает денег, купит настоящие блесны и поймает пудовую чудо-рыбу не важно какой породы. Никакого полета мысли!

На окраине промышленного городка, где они обитали, о другом как-то не мечталось. Да и как мечтать, когда в воздухе разлита безнадега, у которой удушливый запах промышленных выбросов. Казалось, что все так живут. Трудно, но правильно.

Утром город взрывала канонада будильников. Люди, по дороге просыпаясь, темной рекой стекались к проходной завода, похожей на узкое горлышко воронки. Вечером, выжатые и усталые, они возвращались домой, чтобы поесть, поспать и завтра повторить заведенный порядок. Родители Васи были каплями этой реки. Они мечтали купить курицу в магазине и положить ее в новый холодильник, доставшийся им по талону от профкома.

Маленькому Васе учеба давалась легко, играючи. Но слово «институт» в его компании было не в ходу. Все знали, что институты есть, но не про их честь. Подхваченный общей волной, Василий поступил в техникум.

Там он с удивлением понял, что окружающие его ребята явно уступают ему по сообразительности, когда речь идет о математике. Но зато шустро соображают на тему, что и как можно вынести с предприятия, куда их регулярно посылали помочь рабочим выполнить план.

Василий стал томиться неясной догадкой, что есть другие горизонты. Но томился недолго. Его забрали в армию. Техникум – не институт, на него отсрочка не полагалась. В армии он понял, что жизнь военных не особо отличается от жизни его родителей. Все по свистку. Единым строем. Ни шага в сторону.

А Васю потянуло в эту самую сторону. Впрочем, он не знал, в какую именно. Просто куда-то в даль, в иное, в другое.

После армии Василий вернулся в техникум, закончил его, поработал несколько лет на заводе. Но смутное чувство возможных перемен не отпускало. Душу бередило неясное предчувствие, что завод – не предел его возможностей.

И Василий, зажмурившись на почти солидный возраст, отважно поступил в институт. Да еще и на очную форму обучения, чтобы грызть гранит знаний по-настоящему, до полного изнеможения. Родители не поняли: зачем? Уж если приспичило, так хотя бы на заочное поступал. Диплом тот же, а учиться почти не надо. Дворовые друзья приняли известие с ухмылкой: шибко умным решил стать? Девушка Васи откровенно расстроилась: она метила в жены бригадира, а не нищего студента.

Но Вася не сдался. Он объяснился с родителями и расстался с девушкой, уступив ее действующему бригадиру. А сам пошел налегке искать новую жизнь.

Правда, в эти дни новую жизнь решила искать вся страна, началась Перестройка. За компанию было легче. Воздух перемен бодрил Василия, приятно обдувая его устремленное в будущее лицо.

В институте Вася почувствовал себя переростком. Шустрые и веселые студенты сторонились его, некоторые обращались на «вы».

Учеба поглотила Васю. Он был зачарован формулами и графиками. И постепенно, наверстывая пробелы в образовании, Вася стал лучшим. Профессора хвалили и просили подумать об аспирантуре.

Но в эту сторону не думалось. Это же еще несколько лет жизни впроголодь. Пора зарабатывать деньги, родителям помогать, семью заводить.

На последнем курсе Вася женился на девушке с большими глазами. В глазах Веры плескалась радость, и Вася утонул в ней. Рядом с ней верилось во все хорошее, а это для семейной жизни самое главное.

Вася с Верой быстренько сообразили ребенка. Если верить во все хорошее, то и ребенок не страшен. Родился сын, назвали Вадиком, чтобы вся семья начиналась на одну букву алфавита. Как вариант обсуждался Виссарион в память о Белинском, но побоялись – вдруг будет таким же неистовым. Они же не для общества, а для себя его рожали, можно сказать, для внутреннего пользования. Неистовство тут ни к чему.

Василий Петрович пошел в гору. Но гора оказалась довольно покатой. Прямо скажем, не Монблан. Это был местный филиал научно-проектного института, который Василий выбрал за то, что он наиболее далеко отстоял от завода. Во всех смыслах.

Но филиал подобен колонии. Все говорят на языке метрополии и работают на нее, но живут как туземцы. Василий понял, что нужно перебираться в метрополию, то есть в Москву. Вера радостно поддержала идею. Вадик не возражал. Он еще не умел говорить.

Переезд в Москву, по мнению окружающих, тянул на значительное событие. Валерка, к тому времени погрузневший от долгого сидения с удочкой, принес рыбину.

– Вот! В дорогу пожарьте, зачем деньги в буфетах оставлять? – наставлял он.

– Мы ж на самолете.

– А прилетите? Пока разберетесь, где в этой Москве жрать можно.

Но Вера не успела, замоталась, до того ли при переезде. Рыбу отдали соседям.

В Москве Василий Петрович вновь почувствовал себя переростком. По коридорам института ходили сплошные кандидаты и доктора наук. А он был просто младшим научным сотрудником.

Василий понимал, что обладатели ученых степеней вовсе не умнее его. Просто они шли по другому треку. По правильной лыжне устремлялись к цели и, не особо запыхавшись, поражали ее. А он пилил на своих лыжах по какому-то жизненному серпантину: техникум, армия, провинциальный вуз… Его нынешние коллеги даже слов таких не знали. Они стреляли бодро и метко. Пиф! Аспирантура кувыркается в воздухе. Паф! Коллеги пьют в честь защиты кандидатской диссертации. Пуф! Поражена цель «докторская диссертация».

Василий Петрович сделал выводы. Но не для себя. Его лыжню задним числом уже не спрямить. Он разгадал жизнь и решил сделать все, чтобы его Вадик не плутал, не бродил по жизни, как отец, а прямо и верно шел к пьедесталу. Пиф! Паф! Пуф! Его Вадик будет принимать на грудь тяжелую золотую медаль победителя. За себя и за отца. Одну на двоих.

В Москве они купили малюсенькую однокомнатную квартиру. Ночами, когда Вера и ребенок спали, Василий уходил писать кандидатскую диссертацию в туалет. Скрючившись на унитазе, заменявшем стул, он раскладывал конспекты на стиральной машинке и мечтал, как его сын будет писать докторскую в отдельном кабинете.

Но Василий Петрович не просто мечтал. Он действовал. Он проектировал путь Вадика как натянутую стрелу, устремленную к успеху. Все, чем сын занимается, должно давать максимальный результат. Только высокие показатели и только правильные треки. Пиф! Победы на музыкальных конкурсах и выставках. Паф! Самый именитый тренер по плаванию. Пуф! Лучшая гимназия города.

«Можешь? Значит,