Лакки Старр и океаны Венеры - Айзек Азимов

Голос, ровный, без интонаций. Он произнес:

– Не трогай твое устройство для далекой передачи звуков. Мы этого не хотим.

Бигмен повернулся. Раскрыл рот и так и стоял. Потом спросил:

– Кто это сказал? Где он?

– Спокойно, Бигмен, – ответил Лаки. – Звук у тебя в голове.

– Только не м-лягушки! – в отчаянии сказал Бигмен.

– Великая Галактика, а кто же еще?

Бигмен повернулся и снова посмотрел в иллюминатор – на дождь, на облака и на раскачивающуюся м-лягушку.

Лаки уже однажды пришлось пережить проникновение в свой мозг чужого существа. Это было в пустотах Марса, где он встретился с нематериальными существами. Мозг его был открыт перед ними, но чужие мысли входили безболезненно, он даже испытывал приятные ощущения. Он знал, что беспомощен, но был избавлен от страха.

Теперь перед ним было нечто совсем другое. Мысленные пальцы насильно проникали в его мозг, и он встречал их с болью, отвращением и негодованием.

Рука Лаки отдернулась от передатчика, и он не испытывал желания снова касаться его. Он опять забыл о нем.

Голос зазвучал снова:

– Заставляй ртом вибрировать воздух.

Лаки спросил:

– Мне нужно говорить? Разве вы не слышите наши мысли, когда мы не говорим?

– Очень смутно. Их трудно понять, если твой мозг не изучен хорошо. Когда ты говоришь, твои мысли становятся четче и мы их слышим.

– Но мы без труда вас слышим, – сказал Лаки.

– Да. Мы можем посылать свои мысли с большой силой. Вы нет.

– Вы слышали все, что я говорил раньше?

– Да.

– Чего вы хотите от меня?

– В твоих мыслях фигурирует организация твоих товарищей, она далеко, по другую сторону неба. Ты называешь ее Советом. Мы хотим знать о ней больше.

Про себя Лаки ощутил удовлетворение. На один вопрос по крайней мере он ответил. Пока он представлял только себя как индивидуум, враг мог удовлетвориться тем, что убьет его. Но в последние часы враг понял, что он слишком многое узнал, и обеспокоен этим.

Другие члены Совета тоже узнают правду так же быстро? И вообще что такое этот Совет?

Лаки мог понять любопытство врага, новую осторожность, желание выведать у Лаки побольше, прежде чем убить его. Неудивительно, что Эвансу запретили убивать его, когда оружие было направлено на Лаки, когда Лаки был бессилен.

Но Лаки отогнал от себя эти мысли. Они говорят, что не могут ясно слышать невысказанные мысли. Но, возможно, они лгут.

Он спросил:

– Что вы имеете против моего народа?

Ровный, неэмоциональный голос ответил:

– Мы не можем сказать, что это так.

Лаки сжал челюсти. Неужели они восприняли его последнюю мысль о том, что могут лгать? Ему надо быть осторожным, очень осторожным.

Голос продолжал:

– Мы не думаем хорошо о людях. Они кончают жизнь. Они едят мясо. Плохо быть разумным и есть мясо. Тот, кто ест мясо, должен кончать жизнь других живых существ, а разумный пожиратель мяса приносит гораздо больше вреда, чем неразумный: он может придумать больше способов кончать жизнь. У вас есть маленькие трубки, которые могут кончить жизнь многих существ.

– Но мы не убиваем м-лягушек.

– Убивали бы, если бы мы допустили. Вы даже друг друга можете убивать.

Лаки не стал комментировать последние слова. Напротив, он сказал:

– Но чего же вы тогда хотите от моего народа?

– Вас слишком много на Венере, – ответил голос. – Вы становитесь многочисленны и занимаете место.

– Но мы не можем занять все, – ответил Лаки. – Мы можем строить города только на мелководье. Глубины всегда останутся вашими, а они составляют девять десятых океана. Кроме того, мы можем помочь вам. Если у вас есть знания мозга, у нас знания материи. Вы видели наши города и машины из сверкающего металла, которые через воду и воздух летят по другую сторону неба. Подумайте, как мы могли бы помочь вам.

– Нам ничего не нужно. Мы живем и мыслим. Мы ничего не боимся и ничего не ненавидим. Чего еще нам желать? Что нам делать с вашими городами, с вашим металлом и вашими кораблями? Они не сделают жизнь для нас лучше.

– Значит вы хотите всех нас убить?

– Мы не хотим кончать жизнь. Нам достаточно контролировать ваш мозг, чтобы вы не могли причинить вреда.

Лаки мысленно увидел (по своей воле или по внушению?) расу людей Венеры, живущих и передвигающихся по указанию господствующей туземной расы; постепенно контакты с Землей прерываются, растут поколения все более услужливых и послушных умственных рабов.

Он сказал с уверенностью, которой на самом деле не ощущал:

– Люди не позволят, чтобы их мысли контролировали.

– Это единственный выход, и вы должны нам помочь.

– Не станем.

– У вас нет выбора. Ты должен рассказать нам об этих землях за небом, об организации твоих людей, о том, что они могут нам сделать и как нам защититься.

– Вы не сможете заставить меня сделать это.

– Неужели? – спросил голос. – Подумай. Если ты не сообщишь нам нужную информацию, мы попросим тебя опустить твою машину из сияющего металла на дно океана, и там, на дне, ты ее откроешь и впустишь воду.

– И умру? – мрачно спросил Лаки.

– Конец твоей жизни будет необходим. Ты многое знаешь, и тебе нельзя встретиться с товарищами. Ты можешь вызвать попытки мести с их стороны. Это будет нехорошо.

– Но в таком случае я ничего не утрачу, не рассказывая вам.

– Ты много утратишь. Если откажешься, мы войдем в твой мозг насильно. Это неэффективно. Много ценного мы выпустим. Чтобы уменьшить опасность этого, мы должны будем разнимать твой мозг по частям, а для тебя это будет неприятно. Гораздо лучше для нас и для тебя, если ты добровольно поможешь нам.

– Нет. – Лаки покачал головой.

Пауза. Потом снова голос:

– Хотя люди кончают жизни, сами они боятся конца своих жизней. Мы избавим тебя от этого страха, если ты поможешь нам. Когда ты опустишься на дно и твоя жизнь подойдет к концу, мы изымем страх из твоего мозга. Но если ты не станешь помогать нам, мы все равно положим конец твоей жизни, но не станем изымать страх. Мы усилим его.

– Нет, – громче ответил Лаки.

Еще одна пауза, более длительная. Потом снова голос:

– Мы просим твоих знаний не из страха за свою безопасность, а для того, чтобы без необходимости не предпринимать неприятных мер. Если мы не будет хорошо знать, чего ожидать от людей с другой стороны неба, нам придется обезопасить себя и кончить жизнь всех людей в этом мире. Мы впустим океан во все купола, как почти сделали в одном. Жизнь людей кончится, как погаснувшее пламя. Его задуют, и жизнь снова не загорится.

Лаки дико рассмеялся.

– Заставьте меня! – сказал он.

– Заставить тебя?

– Заставьте меня говорить. Заставьте опустить корабль. Заставьте сделать что-нибудь.

– Ты думаешь, мы не сможем?

– Я знаю, что не сможете.

– Оглянись, и увидишь, чего мы уже добились. Твой связанный товарищ в наших руках. Второй твой товарищ, который стоял рядом с тобой, тоже в наших руках.

Лаки повернулся. Во все время разговора он ни разу не слышал голос Бигмена. Он как будто совершенно забыл о существовании Бигмена. И тут он увидел, что маленький марсианин, изогнувшись, неподвижно лежит на полу.

Лаки опустился на колени, отчаяние перехватило ему горло.

– Вы его убили?

– Нет, он жив. Он даже не ранен. Но ты видишь: ты теперь один. Тебе никто не поможет. Они не смогли противостоять нам, и ты не сможешь.

Лаки, побледнев, ответил:

– Нет. Вы ничего не заставите меня делать.

– Последний шанс. Выбирай. Будешь помогать нам, и твоя жизнь кончится мирно и спокойно. Откажешься – кончишь в боли и горе, а затем последует смерть всех людей в городах под океаном. Что выберешь? Отвечай!

Это слова звучали в мозгу Лаки, и он приготовился один, без поддержки друзей, противостоять мысленным ударам, которым он мог противопоставить только несгибаемую волю.

14. Бой разумов

Как противостоять умственному нападению? Лаки хотел сопротивляться, но у него не было мысленных мышц, которые он мог бы напрячь, не было защитного оружия, которое можно применить, он не мог ответить силой на силу. Он должен только сопротивляться импульсам, поступающим в его мозг и которые он не может считать своими.

А как он отличит их от своих? Что он сам хочет делать?

Ничего не приходило ему в голову. Пусто. Но что-то должно быть. Он пришел сюда, наверх, не без плана.

Наверх?

Значит он поднимался. Значит сначала он был внизу.

Внизу, в пропасти своего мозга, подумал он.

Он в корабле. Корабль поднялся со дна моря. Сейчас он на поверхности. Хорошо. Дальше что?

Почему он на поверхности? Смутно ему помнилось, что в глубине безопасней.

С трудом он наклонил голову, закрыл глаза и снова раскрыл их. Мысли шли с трудом. Он должен передать… куда-то… что-то…