Последний натиск на восток ч. 1 (СИ) - Чайка Дмитрий

Приказ шахиншаха Хосрова обсуждению не подлежал. Как только к Ктесифону двинулась армия ромеев, на их пути разрушили дамбы, которые трудолюбивые крестьяне поддерживали в исправном состоянии последние несколько тысяч лет. Множество деревень было попросту смыто вместе с ничего не подозревающими жителями. Кирпич, сделанный из высушенной на солнце глины, просто таял, растворяясь в потоках воды. Погиб скот, погиб инвентарь, погибли люди, погиб урожай и запас семян… Плодородные поля превратились в болота, а потом, подчиняясь воле обезумевшего от ужаса царя царей, на эти земли пришли сборщики налогов, как будто мало бед свалилось на несчастных крестьян. Хосров продал с торгов все недоимки, даже те, что были прощены тридцать лет назад, и завалил свой дворец золотом и серебром по самую крышу, надеясь на них нанять новую армию и отбросить ромеев. А по покорно согнутым спинам потомков шумеров и вавилонян застучали палки мытарей, выбивая из них последнее зерно. Тот ужас, что пришлось увидеть по дороге, царапнул даже каменные сердца данов. Они не боялись смерти и охотно дарили ее в бою, но при виде маленьких детей, с раздувшимися от съеденной травы животами, даже им становилось не по себе. Месопотамия — житница Персии, лежала в руинах, а ее жители умирали от голода.

— Проклятый шакал! — скрипел зубами Шахрвараз, который запомнил эти земли цветущими, словно райский сад. — Отродье гиены! Почему я не убил его сам? Горе мне! Погубить такую страну!

— Тебе предстоит все исправить, великий царь, — почтительно сказал Стефан, который стоял рядом с ним, и смотрел на гигантский город. Взять его десятью тысячами воинов, что были у полководца, нечего и думать. Сам император Ираклий отступил от его стен. У него просто не было возможности взять его в осаду.

— Да как же его взять? — Шахрвараз мучительно размышлял, глядя на городские укрепления, на которых забегали воины, готовящиеся к обороне.

— Никак, — хладнокровно ответил Стефан. — Это невозможно. Пообещай десять тысяч денаров тому, кто убьет молодого шаха и откроет тебе ворота. Персидская знать в Ктесифоне перегрызется за это право, я тебя уверяю.

— И то верно, — успокоился полководец. Он окликнул старшего сына. — Шапур! Готовь лагерь и поезжай-ка в город. Скажешь, что мы не хотим зла. Просто воины вернулись домой, к подножию трона своего повелителя.

Неделю спустя.

Предателем, как это часто и бывает, оказался начальник охраны юного шаха. Он же указал на всех недоброжелателей нового царя царей, и множество знатнейших придворных и военных чинов были казнены. Шахрвараз торжествовал. Он сидел на троне, изукрашенном золотом, камнями и слоновой костью. Над его головой на серебряных цепях висела корона шахиншаха. Персидские владыки зачастую не могли носить этот головной убор, уж слишком он был тяжел. На голове нового царя был надет кулох, ушанка, расшитая камнями и жемчугом, а одежды из тяжелой, густо затканной золотом парчи, спускались до земли, закрывая еще более нарядные сапоги.

Вообще, блеск персидского двора был таков, что это выходило за всякие рамки разумного. И еще больше это казалось неуместным и диким для того, кто только что видел умирающих от голода людей. Радость суеверного царя омрачало только одно. Когда он впервые надевал на себя царский убор, то у него от волнения так скрутило брюхо, что ему пришлось облегчиться прямо в тронном зале в заботливо принесенный кем-то серебряный таз.

А вот Стефану было на это наплевать. Ему был нужен крест, и немедленно, ведь до праздника Пасхи меньше месяца. И он почтительно попросил аудиенции у царя царей, который дал ее незамедлительно.

— Великий царь! — Стефан поклонился до самой земли и поцеловал край одежды старого полководца. — Пасха близится!

— Мы искали крест! — с сожалением ответил Шахрвараз, — но его нигде нет.

— Позволь, мой человек его поищет, — вкрадчиво попросил Стефан. — Поверь, он великолепно ищет пропавшие вещи.

— Кто это человек? — с неподдельным интересом спросил царь царей.

— Это Сигурд, прозываемый Ужас Авар, — ответил Стефан, который почтительно смотрел чуть ниже подбородка шахиншаха.

— Это громила — северянин? — изумился царь. — Он умеет искать пропавшие вещи? Я хочу это видеть!

— Тогда собери свой двор к полудню, великий царь, — ответил Стефан. — И ты узришь чудо. Крест будет найден на твоих глазах.

Тремя часами позже Сигурд Ужас Авар, закованный в доспехи с головы до ног, шагал по коридорам царского дворца. Разодетые в цветные шелка служители разбегались при виде его с мышиным писком, призывая в помощь всех богов и священный огонь. Они верили, во дворец пришел демон, служитель Ангра Майнью. Ведь это чудовище с железной мордой, украшенной клыками, не могло быть живым человеком. У входа в тронный зал к нему подошел Стефан.

— Дружище, просто делай, как договорились, и пятнадцать солидов твои.

— Там точно собак не будет? — озабоченно спросил Сигурд. — Если снова будут собаки, я не согласен! Знаешь, как в прошлый раз больно было!

— Не будет никаких собак, — уверил его Стефан. — Я тебе клянусь! Просто ходи перед толпой людей и что-нибудь говори.

— А что говорить? — спросил Сигурд.

— Да что хочешь, то и говори, — махнул рукой Стефан. — Тут твоего языка все равно никто не понимает. Можешь подойти к кому-нибудь и легонько приподнять, чтобы он испугался.

— Приподнять? Это я могу! — по-детски обрадовался Сигурд. — Ну, пошли, что ли!

Резные двери, покрытые позолотой, раскрылись, и тронный зал, заполненный толпой людей, увешанных золотом и шелками, коротко выдохнул. Демон, закованный в железо, зашел туда, коротко поклонился Шахрваразу и застыл, словно статуя. В зале был полумрак, и лишь в некоторых светильниках колыхались робкие языки пламени, бросая отблески на перепуганные лица собравшихся людей.

— Сиятельные! — Стефан заговорил на арамейском наречии, которое здесь понимали все. — Император Ираклий, да продлятся годы его, с прискорбием узнал, что Крест Животворящий, который томится в плену, все еще не найден. Персия уже наказана за это чудовищное кощунство, но наказания не закончены. Император призвал из подземного мира даэва Аэшму(3), который найдет крест или убьет всех, кто тут находится. Демон сожрет душу того, кто знает, где сокровище, и не признается в этом! С позволения величайшего царя царей, мы начинаем! — и он перешел на германский. — Сигурд! Давай!

— Я вижу перед собой кучу баб! — прорычал Сигурд. — Вы одеты, словно константинопольские шлюхи! От вас воняет духами!

— Демон сказал, что он сейчас будет искать виновного! — начал Стефан.

Сигурд прошел мимо ряда придворных, свирепо поглядывая на них и приговаривая:

— Да сколько же на них золота! Клянусь сиськами Фрейи, тут можно купить всю Данию!

— Демон говорит, что он почуял того, кто знает… — загробным голосом проговорил Стефан. — Он найдет его и сожрет его душу. Пока не поздно, признайтесь…

По ряду людей пробежала волна ужаса. В демонов тут верили, и верили совершено искренне. Целая книга священного текста Авесты была посвящена борьбе с ними. «Закон против даэвов», так она называлась. Вся религия огнепоклонников было основана на борьбе добра и зла. А даэвы — это же верные слуги Ангра Майнью, олицетворения вселенского зла. Несколько человек упало в обморок, а по залу разнеслась резкая вонь. Кто-то испугался слишком сильно.

— Сигурд! — негромко сказал Стефан. — Вон тот, толстый, слева от тебя. У него глаза бегают. Напугай-ка его, как следует.

Сигурд подошел к толстяку, пристально посмотрел на него и поднял на уровень глаз одной рукой, словно ребенка. Он с шумом вдохнул воздух, обнюхивая несчастного.

— Не ешь мою душу, демон, — тоненько заверещал придворный. — Я не знаю, где крест, но я знаю того, кто знает! Я молчать не буду! Я все скажу! Только пощади!

Сигурд уронил его на пол и подошел к следующему царедворцу. Он был в восторге. Еще никогда он так легко и весело не зарабатывал такие большие деньги.