Ликвидаторы времени - Артём Рыбаков

Акимыч возился с замком на двери одного из сараев метрах в пятнадцати от того места, где я лежал. Вдруг, сквозь приглушённые матюки и ворчание я разобрал, что староста обращается ко мне:

— Сержант, а сержант… Ты здесь? Семеро их… Семеро… Я в сараюшке спать лягу. Прогнали, ироды! Мать их за ногу и об забор!

— Тссс, Акимыч, здесь мы… — тихо, так, чтобы не слышали часовые, успокоил я его. Ты в этом сарае спать будешь? Если да, то потерпи немного — через несколько минут поговорим! — и я пополз в темноту.

Удалившись от дома метров на сто, я связался по рации с командиром и обрисовал ситуацию. Возможность разжиться парой грузовиков и пощипать немцев раззадорила Фермера, и после недолгих размышлений он велел нам ждать подмогу, а пока более подробно разведать обстановку.

Через сорок минут к нам подтянулся сам командир в сопровождении Люка и Тотена. Посовещавшись пару минут и предупредив по рации Трошина, мы поползли к дому.

Часового у машин снял лично командир — так сказать, мастер-класс. Несмотря на его внушительные габариты, никто даже не заметил, как Саша подобрался к фрицу. Чуть слышное шуршание — и вот Фермер уже выходит из-за грузовика, демонстративно отряхивая ладони.

Люк «исполнил» часового на крыльце. Дождавшись, когда скучающий солдат остановился у угла дома, Саня напрыгнул на него и, зажав ладонью рот, вогнал нож под подбородок.

Пока мы ждали подмогу, я ухитрился переговорить с Акимычем и узнал, что двери в доме хорошо смазаны, а вот половицы, особенно в комнате, скрипят.

«Штурмовая» тройка собралась у крыльца. Фермер подаёт команду, легонько хлопнув меня по плечу. Распахиваю дверь, и Люк с командиром проскальзывают внутрь. Теперь уже Люк открывает дверь, а мы с командиром входим в комнату.

В лунном свете вижу двух немцев, спящих на полу в полутора метрах от двери. Ещё двое расположились на лавках, а один — занял кровать хозяина дома. Явно командир.

Фермер жестами показал, чтобы я занялся лежащими на полу, а Люк — парой на лавках.

Как только половица скрипнула под ногами метнувшегося мимо меня Люка, я подскочил к спящим и от души «пробил пенальти» их головами. Со стороны Люка донеслись приглушённые хрипы и весьма неприятные булькающие звуки. Развернувшись, я увидел как командир стаскивает с кровати немца и глушит его своим немаленьким кулаком.

Всё, дело сделано!

Я вышел на крыльцо:

— Парни, хорош прятаться! Давайте сюда! Да, и Семёна Акимовича позовите!

Окинув взглядом окрестности, я собрался вернуться в дом, но тут открылась дверь и выглянувший Фермер спросил:

— Тох, а почему ты их всего лишь вырубил, а не уделал вчистую?

От неожиданности вопроса я даже растерялся.

— Ну, зато форма кровью не испачкалась… — брякнул я первую пришедшую в голову отмазку.

— Угу, а в следующий раз что, поцелуями взасос их душить будешь? Давай, «чистодел», заходи.

В доме всё было вполне пристойно: трое пленных аккуратно лежали в одном углу, а убитые — в другом.

— Давай, раздевай их по-быстрому, — приказал мне Фермер.

— Зачем? — удивился я.

— Точно! Это же у «т в о и х» шкурка непопорчена… Их и раздевай!

Пока я, матерясь про себя, ворочал немаленьких фрицев, стаскивая с них форму, в дом пришёл староста.

— Ну что, поручик, вот и транспорт теперь есть, — поприветствовал его наш командир, — к утру грузчики… в штатском подтянутся, тогда и поедем за хлебом.

Соломин шутку, по вполне понятным причинам, не понял, но успех нашей маленькой операции оценил, и даже решил нас подбодрить:

— А, товарищ командир, может, ребятам того… за успех?

— Ни-ни, мы — на работе не пьём! — ухмыляясь, ответил ему Фермер. — Вот все дела сделаем, тогда — конечно…

Акимыч понимающе кивнул:

— Да я так… А, может быть, поесть?

— Семён Акимович, помилосердствуйте, — а я и не знал, что командир так выражаться может! — давайте вначале дело доделаем!

— Ну, дело, так дело…

В шестом часу утра прибыли остальные наши бойцы. По замыслу командира мы должны были приехать к амбару всемером, припахать полицаев на погрузку, и, нагрузив свежезахваченные грузовики зерном, отбыть в направлении машинно-тракторной станции, где и спрятать похищенное в укромном месте.

Пленных, как и трупы, на «круппе» увёз Бродяга, сказав, что он придумал интересную комбинацию, а участвовавшие в «ночном разбое» расселись в грузовики и пригнанный Казачиной «опель»-кабриолет.

Соломин поехал с нами. Во-первых, полицаи его знали, да и по протоколу передача подотчётного имущества должна была проходить по всем правилам. Так что Акимыч уселся на переднем сиденье кабриолета рядом с Тотеном, а Фермер так и изображал важную персону, вольготно разместившись в одиночку сзади.

По взмаху руки командира наша маленькая колонна тронулась в путь.

Ехать было всего ничего, и уже через четверть часа мы добрались до места. Мы уже подъехали к воротам зернохранилища, когда из какой-то будки нарисовался заспанный субъект, обряженный в потёртый серый пиджак, коричневые шерстяные брюки и давно нечищеные сапоги. Судя по лицу, его вчерашний отход ко сну не обошелся без четвертинки первача, а то и без поллитры. Однако на плече его висел короткий мосинский карабин, а ремень оттягивали магазинные подсумки.

Судорожно потирая лицо, охранник силился понять, что это за столпотворение с утра пораньше.

Ясность внёс Акимыч, споро выскочивший из машины:

— Васька, ирод! Опять вчера нажрались?! Что ж вы меня перед большими людьми позорите? Урою! — и повернувшись к Фермеру, продолжил, — Не извольте беспокоиться, ваше высокоблагородие! Мигом в чувство их приведу!

Тотен старательно залопотал по-немецки, изображая из себя переводчика.

— Gut! Sehr gut! — старательно произнёс Шура.

— Карашо! Но надо быстро! — вольно перевёл Тотен.

— Где Антип? Дрыхнет? — продолжил «прессовать» полицая староста.

Тот, мающийся похмельем, явно был ошарашен всей этой кутерьмой. Мы, уже вылезшие из машин, откровенно потешались над недотёпой.

— А грузить зерно кто будет? Или, может мне господина майора попросить? Дескать, извиняйте, господин майор, сторожа в зюзю нажратые, так что, пожалте, сами мешки таскать?!

Васька что-то блеял сокрушённое, но разобрать детали из-за дружного гогота ребят было сложно. Акимыч дал сторожу подзатыльник и приказал отпереть ворота.

На шум из-за амбара показался второй сторож. Судя по его виду, он только что проснулся, причём спал он в более комфортных условиях, поскольку был весь облеплен соломой. «В ригу залез, что ли?» — подумал я.