Без права на поражение (сборник) - Сергей Бетев

Геннадий Климов не был новичком в милиции и понимал, сколь важно не упустить

инициативы в розыске. Но успех поиска прежде всего зависит от того, какими сведениями о

преступнике располагает следователь.

Да, начальник райотдела прав: Рязанцева, возможно, еще в городе. Но как ее узнать среди

многих тысяч лиц, занятых своими хлопотами, на улицах, в магазинах, на вокзалах? Фотографии

нет. Из листка по учету кадров достоверно известно только то, что ей тридцать два года. Но в

таком возрасте женщины выглядят по-разному: пойди определи...

Внешние приметы даны директором училища: «блондинка, волосы носит распущенными

до плеч...» Таких в Свердловске наверняка больше сотни тысяч: попробуй проверь всех, не

говоря о том, что перекраситься проще простого. «Телосложение среднее...» Значит, вполне

нормальная баба. «На руке кольцо с камнем...» Это — вообще не примета: сейчас кольца носят с

шестнадцати лет. «Юбка черная, кофта трикотажная ярко-розового цвета...» Как будто трудно

переодеться!..

И злополучная телеграмма, ориентирующая работников милиции на розыск преступницы

по приметам, которую Климов должен был сейчас составить, казалась ему нелепой и ненужной.

Может, поэтому он спускался по лестнице медленнее, чем обычно.

В кабинете, все так же неторопливо устроившись за столом, без воодушевления снял

телефонную трубку, задержался с вызовом адресного бюро. Какой смысл? Рязанцева устроилась

на работу в апреле. По ее же словам, да и по омскому паспорту было ясно, что она приезжая.

Указанный ею домашний адрес оказался вымышленным. Какая тут может быть прописка?.. Но

порядок есть порядок.

Позвонил. Подождал минуту.

И вдруг почти закричал:

— Когда прописана?! С 1967 года?.. Бросил трубку, не поблагодарив и не задав больше ни

одного вопроса, ворвался к дежурному:

— Давай какие-нибудь колеса! Еду к Рязанцевой!

Уже в машине, словно не веря себе, еще раз просмотрел листок с торопливой записью:

«Рязанцева Валентина Андреевна, 1939 года рождения. Родилась в Новосибирской области,

Сузумский район. Незамужняя. Проживает на улице Шейнкмана, дом...»

Дверь квартиры открыла интеллигентная старушка. Спросил Рязанцеву. Нет дома.

— Не скажете, где она? — осведомился Климов.

— Наверное, на работе еще,— ответила соседка, с любопытством разглядывая Климова.

— Вы ее видели сегодня? — продолжал Климов, радуясь, что одет в штатское.

— Конечно. Я поднимаюсь рано. Она уходила при мне.

— И не возвращалась?

— Нет.

— На работе ее уже нет. Я заезжал,— счел нужным сообщить Климов.

— Возможно, зашла за Димой.— И, почувствовав неведение Климова, спросила:—А вы

кто?

— Знакомый.

— Ее Димочка в круглосуточном садике, но она иногда забирает его в неурочный день. И к

подруге могла зайти.

— Жаль,— огорчился Климов, отступая от двери. Он знал свою противную черту:

краснеть от волнения.— Очень жаль...

На лестнице послышались шаги. Старушка подалась вперед и, как только увидела

поднимающуюся женщину, радостно сообщила:

— А вот и Валюша.

— Спасибо,— бросил Климов не особенно вежливо и поспешил навстречу Рязанцевой.

Та, заметив, что к ней почти бегом направился незнакомый мужчина, невольно

задержалась.

— Валентина Андреевна?— негромко спросил в упор.

— Да,— удивленно отозвалась она.

— Вернитесь со мной.

— Зачем?!

— Тихо. Я из милиции. Прошу.— Не ожидая ответа, крепко взял ее под руку. И только

когда она повиновалась, растерянная, повернулся к старушке соседке, оставшейся вверху, и

улыбнулся как можно естественнее.

— Куда вы меня ведете? И кто вы?! — возмутилась Рязанцева, решительно остановившись

у подъезда.

— Не волнуйтесь,— предупредил ее Климов и вытащил удостоверение.— Как видите, я

неопасный человек. Пусть соседка считает меня вашим знакомым. Проедемте со мной до

райотдела, вы нам очень нужны.

— Ничего себе — успокоили...

Она встряхнула головой, откидывая назад распущенные до плеч волосы, и решительно

направилась в сторону машины, стоявшей поодаль. Климов пошел следом. Он уже достаточно

разглядел ее всю. И вдруг улыбнулся не без сарказма.

«Вот и верь приметам,— думал про себя.— Да, волосы, распущенные до плеч. И

телосложение среднее... Но какая же она, к черту, блондинка?»

Усевшись в машину рядом с задержанной, Геннадий с облегчением отметил, что

раздражение, которое угнетало его все эти часы, прошло.

На душе стало светлее.

Радужное настроение Климова несколько померкло уже дорогой и еще больше, когда они

очутились с Рязанцевой в его кабинете.

Без приглашения присев на стул возле стола, Валентина Андреевна спокойно сказала:

— Слушаю вас.

— Слушать собираюсь я,— ответил Климов.— Расскажите о себе... Когда и откуда

приехали в Свердловск? Где работаете, давно ли и кем?

— За этим вы и привезли меня?

— За этим, за этим,— подтвердил он и почувствовал, что сейчас начнет краснеть.

— Ну что ж...

Валентина Андреевна Рязанцева приехала в Свердловск семнадцатилетней девушкой.

Здесь училась в техникуме советской торговли, здесь же позднее вышла замуж. Последние

четыре года работала товароведом в одном из райпищеторгов. Семейная жизнь, к сожалению, не

сложилась. В этом она винила мужа, который не только пил, но и был ей неверен. Впрочем,

последнее — только ее подозрения. Главное — пьянство. Поэтому в 1967 году они расстались,

разменяли квартиру, и с того времени она с маленьким сыном поселилась на улице Шейнкмана,

а муж остался в старом районе на Уралмаше.

— Как видите, в моей жизни все обыкновенно и просто, как у многих женщин. Не знаю,

чем могла заинтересовать вас.

— Есть у вас с собой какие-нибудь документы?

— Только удостоверение личности.— Она открыла сумку, поискала в ней.— Пожалуйста.

Документ был в порядке, Климов тут же вернул его.

— Значит, теперь вы одна с сыном? —Он спрашивал, чтобы как-то затянуть время:

понимал, что перед ним не та, которую он искал, и странное совпадение имени и фамилии не

давало ему покоя.

— Да, одна с сыном.

— Наверное, есть подруги?

— Особенно похвастаться не могу. Но есть. Они что, тоже интересуют вас?

— Может быть.

— Назову. Мы дружим много лет. Одна — Нина Кашина, соседка по квартире, в которой

мы жили еще вместе с мужем. Работает в автохозяйстве. Сейчас встречаемся реже: женщинам

ведь некогда разъезжать. Другая работает вместе со мной — Римма Лыкова. С ней, разумеется,

видимся каждый день...

— Вы должны знать, почему я спрашиваю обо всем этом,— прервал ее Климов.—Вашим

именем кто-то очень серьезно злоупотребил. Поэтому я и заговорил о подругах.

— Нет, нет, они не могут,— торопливо заверила она.

— Я и не говорю об этих. Может быть, у вас есть знакомые, которые живут совсем не в

нашей области?

— Нет,— сразу ответила она. Но, помолчав, спросила:— А как злоупотребили моим

именем?

— Как вам сказать. Предположим, в преступных целях.

— И что? Преступник — женщина?

— Конечно, если воспользовались вашим именем, а не моим,

— Этого не может быть,— заключила она. И задумалась.

Климов не мешал ей. Заметив, как она тревожно взглянула на него, спросил:

— Вспомнили что-нибудь?

— Да так. Глупость, наверное, но все-таки...

— Не стесняйтесь. Разговор между нами.

— Я только что говорила о Римме Лыковой, которая работает со мной. Она в конце марта

— начале апреля ездила отдыхать в Ялту. И там близко познакомилась с одной женщиной,

которая, как она рассказывала, работает тоже товароведом, в Тюменской области. Ну, обсудили

они, видимо, все: люди на отдыхе. Так вот, та женщина очень звала Римму переехать на работу к

ним: не в саму Тюмень, а куда-то севернее, где теперь у них нефть и газ. Там хорошо платят.

Римма сама ехать отказалась, но рассказала обо мне: все-таки мне одной с ребенком на руках

трудно. Даже дала той женщине мой свердловский адрес.

— И что дальше?

— Мне никто ничего не написал.

— И вы не пытались наладить связь?

— А зачем мне? Я и Римме сказала тогда, что вовсе не хочу уезжать отсюда.

— Дела...— вздохнул Климов. Приободрившись, сказал: — Валентина Андреевна, я