Прикосновение - Рустам Ибрагимович Ибрагимбеков

Мелодрама в трех эпизодах

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

М у р а д — научный работник, 32 лет.

Л е н а — акробатка «каучук», 26 лет.

Р а м и з — ее муж, тренер по фехтованию, 31 года.

С о л м а з — жена Мурада, 32 лет.

Л я л я — «знакомая» Рамиза, 19 лет.

М а х м у д, он же  м а с т е р — слесарь-водопроводчик, 48 лет.

Е г о  с ы н — 14 лет.

В е р з и л а — муж Ляли.

С а ш а  А б р а м я н — 32 лет.

ЭПИЗОД ПЕРВЫЙ

Любовь

Двухкомнатная квартира с полированными шкафами, двумя кроватями, креслами, диваном, журнальным столиком. Диван и кресла застланы газетами; грудой сложенные на столе вещи тоже накрыты бумагой; шторы задернуты, телевизор стоит на полу, на голых стенах висит единственное украшение — большая африканская маска, под ней две скрещенные рапиры. Слышны голоса, шум открываемой двери. Входит  Л е н а, за ней  М у р а д. Он несет чемодан и сумку, она — цветок в горшке.

Л е н а. Проходи, проходи… Я так и знала, что здесь беспорядок… Не пугайся… Цветок я поставлю пока сюда… (Ставит горшок с цветком на журнальный столик, обходит Мурада, остановившегося посреди комнаты, и поднимает шторы.) Сдерни с кресел газеты и садись. Ты же устал, наверное…

М у р а д (оглядываясь на кресла). Нет… Спасибо… Я лучше на стул. (Садится.)

Л е н а. Интересно, идет ли вода? (Уходит в кухню.)

М у р а д. В этой части города она, по-моему, весь день идет.

Л е н а. Журчит. (Возвращается в комнату.) Можно ополоснуться. Не желаешь?

М у р а д. Спасибо. Я… Неудобно как-то.

Л е н а. А почему неудобно? Кроме меня, здесь никого нет. А меня стесняться незачем. (Улыбается.) Ты же весь мокрый.

М у р а д (оглядывая себя). Да, жарко… Ничего. Я всегда летом потею. (Умолкает, решив, что сказал бестактность.)

Л е н а (продолжает улыбаться). Даже когда не приходится таскать тяжелый чемодан?

М у р а д. Да… Это от малоподвижного образа жизни… И я пью много жидкости… воду, чай…

Л е н а. А спиртное?

М у р а д. Так… иногда.

Л е н а. А мы ни разу с тобой не выпили за эти три дня. А почему ты мало двигаешься?

М у р а д. Работаю много… Однажды я столько работал — месяца три подряд по двенадцать — четырнадцать часов в сутки, — что потом, когда шнурки на туфлях завязывал, испариной покрывался…

Л е н а (показывает на чемодан и сумку). В таком случае задала я тебе работку.

М у р а д. Нет, нет… тяжести я легко таскаю… И потом… (Запинается.) Мне приятно… что я могу хоть чем-то быть тебе полезным… Я бы хотел еще что-нибудь для тебя сделать… Пойми меня правильно: тебе, наверное, это и не нужно, но мне приятно…

Л е н а. Я понимаю… Я хорошо понимаю тебя. У меня тоже бывает такое чувство… Может быть, ты все-таки примешь душ? Очень влажная жара в Баку. Я вся липкая.

М у р а д. Нет, нет… Спасибо… Я не мешаю тебе?

Л е н а. Ты очень смешной. Ну почему ты мне должен мешать? Наоборот, ты мне очень нужен. А куда бы ты пошел, если бы я сказала, что мешаешь?

М у р а д. Не знаю. Просто погулял бы здесь, вокруг дома, и вернулся.

Л е н а. Ты очень смешной… и очень трогательный.

Подходит к нему, нагнувшись, целует его в щеку, потом в другую. Опускается на колени. Мурад прижимает ее голову к своей груди. Довольно долго они сидят так, неподвижно и молча, крепко обнявшись.

Ты очень добрый.

М у р а д. Ты же меня так мало знаешь…

Л е н а. Ты самый умный, самый благородный… Как точно называется место, где мы вчера с тобой гуляли?

М у р а д. Баилов.

Л е н а. Очень красивый вид оттуда. Ты часто там гуляешь?

М у р а д. Нет… Никогда. На машине проезжал часто, там же дорога на Шиховский пляж.

Л е н а. Да, я знаю, но днем там не очень красиво.

М у р а д. Баку вообще ночью красивей.

Л е н а. Мы хорошо гуляли с тобой. У меня уже давно этого не было. Только в детстве, когда в школе училась… И говорил ты обо всем прекрасно. Это такая редкость… А я не могу… Очень многое из того, что я чувствую и понимаю, я рассказать не могу — получается как-то банально и неинтересно… Какое счастье, что ты пришел к Абрамянам. Ведь ты мог бы и не прийти, правда?

М у р а д. Да… Хотя нет… Они звонили мне несколько раз.

Л е н а. Они тебя почему-то очень ждали.

М у р а д. Я редко выхожу из дому по вечерам, и вообще я мало где бываю…

Л е н а (улыбаясь). Очень хорошо, что ты к ним все-таки выбрался. Представляешь, если бы ты не пришел туда, мы с тобой не познакомились бы и не гуляли на Баилове и сегодня ты не притащил бы сюда мой чемодан… И сейчас бы мы не беседовали…

М у р а д (серьезно). Я не мог не прийти туда — это судьба.

Л е н а. Ты веришь в судьбу?

М у р а д. Раньше не верил…

Л е н а. А я очень верю… а то бы давно разбилась…

М у р а д. Ты имеешь в виду свою работу?

Л е н а. Да.

М у р а д. Но ты же артистка?

Л е н а. Я — «каучук»… Не знаешь, что это такое?

М у р а д. Нет.

Л е н а. Я бы показала, да боюсь испугать: на таком расстоянии это страшновато. А когда я стою на столике, освещенная прожекторами, и начинаю изгибаться и завязываться в узлы так, будто во мне ни одной косточки нет, то, говорят, тех, кто сидит в зале, это впечатляет… Номер называется «Каучук». Неужели никогда не видал?

М у р а д. Нет. Ты в цирке выступаешь?

Л е н а. Сейчас на эстраде. Я эстрадная артистка.

М у р а д. А-а… Поэтому ты жила в разных городах?

Л е н а (улыбаясь). Поэтому тоже. А вообще-то я много гастролирую — полмира объездила. Номер у меня очень удобный, реквизита почти нет. Столик складной — и все. Поэтому меня охотно включают в программу. Я там очень много фильмов сняла. У меня камера есть японская, всегда беру ее с собой. Хочешь, покажу тебе как-нибудь свои фильмы?

М у р а д. Хочу.

Л е н а. Я бы сейчас показала, но все мое барахло у подруги… Хочешь чаю? Меня в Узбекистане научили пить чай, когда жарко.

М у р а д. Ты жила в Узбекистане?

Л е н а. Да я везде жила… и в Узбекистане, и в Грузии, и в Москве… везде понемножку.

М у р а д. А я жил только в Баку.

Л е н а (поцеловав Мурада, встает с колен). Сейчас приготовим чаёк. Хорошо бы конфеток разыскать. (Роется в шкафу.) Не может быть, чтобы в этом доме не было конфеток, — хоть одна коробка, да должна быть. Я-то уж знаю, что здесь для гостей припасают. Гости этого дома лю-юбят конфетки. (Почти напевает.) Так и есть. Вот, пожалуйста. (Извлекает из шкафа две коробки конфет.) Что я говорила?

М у р а д. Прости… а это… разве не твоя квартира?

Л е н а. Нет. Уже год я здесь не живу… Это моя