Бракованный - Елена Синякова

тяжелым и неповоротливым, что казалось, будто он превращается в камень.

Мысли путались в голове и последнее, что он увидел, прежде чем рухнул на холодный пол клетки - что девушка забилась в угол, глядя на него своими красивыми огромными глазами, где он впервые за долгие годы увидел собственное отражение.

Увидел и не узнал себя.

Впрочем, зверь уже и не помнил как она выглядел раньше. Много-много лет назад, когда пришел сюда сам и подписал все документы, отдавая себя в руки безумных врачей, которые обещал сделать из него сверхчеловека.

Он был когда-то красивым? Или не был?

Если бы девушка увидела его другим, то обратила бы внимание?

Смогла бы быть рядом в те времена, когда он еще мог говорить, когда помнил значение слов, не видел в темноте и не различал эмоции настолько ярко, что чаще всего начинало просто тошнить от их обилия.

У зверя не было ответов на эти вопросы.

Проваливаясь в липкий навязанный сон, он думал лишь о том, что сейчас у нее не было шансов.

Она рядом.

И никто не посмеет забрать ее.

Никто не решится войти в клетку снова, чтобы потерять свою жизнь быстрее, чем успеет подумать об этом.

Зверь выдохнул с дрожью, снова прислушиваясь к тому, как стучит сердце девушки.

Она успокоилась, но продолжала думать о нем.

Думать не самые приятные вещи, потому что теперь он был для нее чужой и пугающий своим огнем и скрытыми желаниями.

А зверь не мог без нее!

Без своей души!

Он пытался быть ближе, но понимал, что проигрывал сам себе в этом стремлении.

Да, возможно нужно было отойти от девушки. Дать ей свободы и больше времени себе, чтобы заново научиться быть человеком, вспомнить, что значит общаться или хотя бы просто говорить, а не рычать.

Да, нужно было заходить издалека и завоевать её внимание и доверие снова.

И зверь действительно думал об этом всем, надеясь, что ее тело и сознание постепенно восстановятся и потянутся к нему.

Вот только когда он понял и увидел, что на его девочку слишком много желающих в одном чертовом небольшом городишке, то его голова просто поплыла, и все добрые намерения снесло к чертям под напором одной единственной мысли - ОНА МОЯ!

Люди были слишком примитивны, чтобы ощутить, что Лия принадлежит ему одному, и только поэтому не может быть больше ни с кем.

А это в буквальном смысле сводило с ума!

Это заставляло его идти по совсем другому тупи, насильно возвращая себе все ее внимание, мысли и чувства.

И пусть эти чувства начинались с паники и страха – важно было лишь то, что думала Лия только о нем!

Со временем он сделает все, чтобы эти чувства изменились и стали позитивными, но пока это была война за ее мысли и чувства. И в это войне против того наглого полицейского зверь должен был победить во что бы то ни стало!

Или убить его.

С тяжелым вздохом зверь растянулся на земле, пытаясь максимально расслабиться и попробовать уснуть, потому что утром его ждала работа, чтобы были деньги на следующую встречу с его мечтой. С его душой.

Он держался лишь за одну мысль – что придет время, когда вокруг станет безопасно и он сможет забрать ее себе. Навсегда.

Глава 7

Лия проснулась в холодном поту.

Снова.

С тех пор, как появился этот чертов псих, сны стали еще куда более реалистичными и частыми, что совсем не радовало.

Каждый раз, когда она открывала глаза, то еще долго не могла понять, где она и что происходит.

Запахи медикаментов казались настолько реальными, что бросало в дрожь. Неприятную липкую дрожь, от которой девушка в ознобе бежала первым делом в горячий душ, а потом еще долго сидела в ванне, пока вода не остывала настолько, что находиться в ней становилось неприятно и зябко.

Каждый такой сон был цикличен.

Он всегда начинался в одном месте, с одними и теми же запахами. И всегда заканчивался каким-то необъяснимым провалом, словно ее бросали в сгусток темноты.

А она падала.

Возможно летела.

Возможно даже разбивалась.

И чаще всего просыпалась от собственного вскрика.

Иногда она звала кого-то. Или искала. Но кого именно и для чего Лия уже не понимала.

Эти чертовы сны выжимали из нее энергию и, что хуже всего, поселяли в голове рой совершенно ненужных мыслей и сомнений, от которых к обеду голова начинала только жутко болеть.

Нет ничего страшнее, чем потерять память.

Нет ничего страшнее, чем сомневаться во всем. В каждом человеке. Даже в собственных снах.

Сначала Лия рассказывала Камиле про свои сны в надежде на то, что она сможет связать их с той реальностью, которую сама Лия уже не помнила.

Но женщина уверенно утверждала, что никаких проблем с больницей у нее никогда не было.

- Тебе не делали никаких операций, родная, - гладила ее по голове красивая и неприступная ни для кого женщина, позволяя себе забраться на кровать девушки, и даже скинуть свои жутко дорогие шикарные туфли на шпильке, - Тебе даже зубки лечили всегда в городе в самых лучших клиниках, где ты не чувствовала боли и никогда не боялась самого процесса. А в нашей больнице ты и пару раз не была! Однажды, когда Дола сильно порезалась и вы поехали вместе с охраной в приемный покой. И второй раз…когда тебя нашли и привезли сюда.

Про этот день Камила всегда говорила с содроганием и Лия знала, что она не лжет и не преувеличивает свои эмоции.

Скорее наоборот.

Эта невероятная красивая женщина была крайней скупа на эмоции и разговоры в целом, но с первого же взгляда Лия поняла, что она значит для нее действительно слишком много.

Если бы Лия была хоть немного похожа на нее, то могла бы наверное даже подумать, что Камила была ее матерью.

Но нет.

Не была.

По крайней мере, не была матерью биологической.

Но она всегда обнимала с такой теплотой и слушала так внимательно, что сомнений в отношении Камилы у Лии не возникало никогда.

- Так и до панических атак недалеко. Это очень плохо, родная.

- Я знаю, что плохо, но эти сны выше меня.

- Нам нужно съездить в город, чтобы встретиться с лучшим врачом.

- И что он скажет? То же самое, что говорил предыдущий - что в этих снах проявляется мой страх перед прошлым, которого