Блефовать, так с музыкой - Елена Яковлева

Псевдо-Кира замолчала, а я продолжила за нее:

- И тогда вы вспомнили про девицу, которая торчала тут под окнами, поджидая его. Но как вы меня наши?

- Да что тут сложного. - Она подошла к столу, порылась в лежащей на нем сумке и подала мне записную книжку. - Проверьте, там есть ваш адрес. Парамонов сам мне его дал еще тогда, давно, на всякий случай. И хоть вы и переехали, найти вас было нетрудно.

Я вернула ей записную книжку, даже не заглянув в нее, и спросила:

- А что вы думаете о парамоновском исчезновении?

- А что тут думать, - псевдо-Кира лязгнула "молнией" на сумке, - в этой стране может быть все, что угодно. Здесь убивают из-за меховой шапки, дорогих часов, от скуки и по ошибке. И люди тут исчезают бесследно, как будто их никогда не было. Бесследно.

От ее слов повеяло такой безнадегой, хоть вой.

- Бесследно, - повторила я эхом.

- Но черновики, что с ними стало? - Она смотрела на меня почти с мольбой. - Они сохранились?

Я покачала головой:

- Нет, к сожалению. Их давно нет, я их выбросила в мусоропровод. Со злости.

- Ну что ж, ну что ж... - Она нервно щелкнула костяшками пальцев. - По крайней мере, я сделала все, что в моих силах. И для Парамонова, и для Алика.

- И для геофизики? - уточнила я. Она вскинула голову и внимательно посмотрела на меня сквозь затуманившиеся стекла очков:

- Это не смешно.

- А я и не смеюсь. Я размышляю, - грустно сказала я. - Вы ведь не знаете, Парамонов ко мне заходил накануне своего исчезновения, но не застал. И теперь у меня голова пухнет оттого, что я пытаюсь понять, чего он от меня хотел. Что это был визит вежливости, желание загладить свою вину, что? Теперь у меня появилась еще одна версия: он приходил за своими бумагами. На какой остановиться, понятия не имею. Проще всего было бы спросить у него, но он пропал. Пропал.

- Есть только один способ это узнать - найти его, - справедливо заметила псевдо-Кира.

- С этим не поспоришь, - я наконец удосужилась взглянуть на часы, которые показывали половину двенадцатого. А это означало, что я безнадежно опаздываю на репетицию новогоднего спектакля. Прибавьте к этому мой вчерашний прогул... Как бы мне не вылететь с работы еще до начала нового тысячелетия.

- Ну ладно, я пошла. - На языке у меня вертелся еще один вопрос, но я чувствовала некоторую неловкость. Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы ее преодолеть. - У вас с Парамоновым действительно был роман?

Псевдо-Кира отвернулась с окну:

- Да нет, ничего у нас с ним не было, дружеские отношения, и только. Сама не знаю, зачем я вам это сказала.

Вы будете смеяться, но на душе у меня потеплело.

Глава 12

МОЙ НОВЫЙ ИМИДЖ

Хоть с работы меня и не выгнали, без небольшого скандальчика не обошлось. И если заведующая Зинаида Терентьевна ограничилась короткой воспитательной беседой, выразив надежду, что я подвожу родной коллектив в первый и последний раз, то Алка дулась на меня до конца репетиции.

- Целый день вчера проторчали, - желчно напомнила она, - хоть бы позвонила.

- Значит, не могла, - оттявкивалась я беззлобно. Спорить с ней мне не хотелось. Зачем тратить красноречие по столь малозначительному поводу?

Пока Алка на меня наскакивала, я обмозговывала то, что услышала от псевдо-Киры, оказавшейся никакой не парамоновской любовницей, а всего лишь его однокашницей. Его и Алика, подавшегося в бомжи. Алик, Алик, вот с кем (хорошо бы покалякать. Только как его найти, если даже майор Сомов только задумчиво чешет затылок.

Одна зацепка - Курский вокзал, именно там его видела псевдо-Кира, но бомжи народ вольный и нигде подолгу не задерживаются, хотя бы потому, что их отовсюду выставляют. Короче говоря, мною постепенно овладевала идея устроить самодеятельный рейд по Курскому вокзалу, и вместо того чтобы прогнать ее с позором, я, вдохновленная своим утренним везением, серьезно вознамерилась ее осуществить. У меня, правда, мелькнула мысль связаться с Самуилом и возложить эту почетную обязанность на него, но я от нее отказалась. Неведомый мне прежде азарт захватывал меня все больше и больше.

Честно говоря, я мало рассчитывала на то, что, подобно псевдо-Кире, встречу Алика на вокзале. Конечно, везение штука приятная, но крайне ненадежная. В ожидании Алика можно неделю проторчать на Курском вокзале, а он в это время будет на Казанском или еще где-нибудь. Москва очень большой город и буквально кишит бомжами. Остается одно - выйти с ними на контакт. Все-таки Алик, пусть даже он спился и опустился на самое дно, фигура в среде бомжей достаточно заметная.

Но захотят ли они со мной откровенничать - вот в чем вопрос. Живется им несладко, а потому они наверняка отнесутся ко мне подозрительно.

Примерно так я рассуждала, и рассуждения эти были более чем умозрительные, не так уж хорошо я разбираюсь в психологии бомжей. В конце концов я изобрела, как мне тогда казалось, весьма хитроумный план - выдать себя за бомжиху. Может, они будут более откровенны, если примут меня за свою.

Я так увлеклась новой идеей, что мне просто не терпелось поскорее ее осуществить. По всей вероятности, именно в этом и проявлялась моя неистребимая творческая натура, не находящая применения в обычной жизни. Словом, я загорелась. Проворочавшись полночи, я даже нарисовала в уме свой будущий образ, а главное, придумала, во что мне одеться. Чего другого, а старого тряпья в костюмерной нашего ДК было более чем достаточно.

Это был единственный случай в моей жизни, когда скудость и обшарпанность нашего театрального реквизита меня не огорчали, а даже, напротив, радовали. В обноски, накопившиеся за последние тридцать лет в костюмерной, можно было бы облачить целую роту бомжей, в то время как самодеятельные артисты изображали в них инопланетных пришельцев, вельмож екатерининской эпохи и еще бог знает кого. Да что там далеко ходить, вспомните хотя бы мою многострадальную Снегурочку в заплатах.

- А что, сегодня разве занятия студии? - Вахтерша тетя Полина надела круглые очки и воззрилась на "график культурно-массовой работы", пришпиленный кнопками в углу. Так она отреагировала на мое неурочное появление в ДК на следующее утро.

- Да нет, теть Поль, занятий сегодня нет, я ненадолго, реквизит посмотреть, - пробормотала я, копаясь в сумке, вечно я куда-нибудь засуну ключи от костюмерной, впрочем, как и от собственной квартиры.

- Ну посмотри, посмотри, - тетя Поля сняла очки и погрузилась в привычную полудрему.

Я наконец нащупала ключ на дне сумки и уверенно направилась в зрительный зал, а оттуда - на сцену. Именно там, за кулисами, находится винтовая лестница, ведущая в костюмерную - маленькую, темную и душную комнатушку с низким потолком. Без особенной надобности я в нее не суюсь, ненавижу запах нафталина, буквально впитавшийся в стены. Кстати, последнее обстоятельство местную моль нисколько не смущает.

Отперев дверь, я оставила ее раскрытой нараспашку, чтобы хоть немного разбавить тяжелый дух костюмерной относительно свежим воздухом зрительного зала. Наметанным взглядом оглядела висящее на крючках барахло и чуть не прослезилась. Да, выбрать тут было из чего. Впрочем, порывшись в старых нарядах, я очень скоро пришла к выводу, что большинство из них слишком потрепанные даже для бомжей.

Так что против моих ожиданий мне пришлось долго копаться в театральных обносках, прежде чем я наконец остановила выбор на ветхом пальтишке с фальшивой лисой. Если мне не изменяет память, это был костюм Шапокляк к детскому спектаклю "Чебурашка". Я немедленно в него облачилась, прошлась перед висящим на стене зеркалом и осталась вполне довольна своим новым имиджем. Можно не сомневаться, бомжи с Курского вокзала примут меня за свою, самонадеянно решила я. Одно огорчало: пальтишко Шапокляк несколько тонковато, ладно, под одену шерстяной свитер.

Теперь нужно позаботиться о головном уборе и обуви. Так, что мы тут имеем? Разнокалиберные опорки из реквизита, конечно, производят впечатление, но ведь мне в них не по сцене ходить, а по обледеневшей московской мостовой, а то и по сугробам, а этого им уж точно не выдержать. Ладно, посмотрю дома, на антресолях, наверняка там найдется что-нибудь стоящее.

А вот с головным убором посложнее будет. Можно, конечно, как следует порыться в реквизите и выкопать шляпку Шапокляк, фетровую, с вуалью, но, боюсь, для бомжихи, промышляющей в районе Курского вокзала, это будет слишком. Требуется что-нибудь попроще. Я зажмурилась и живо представила, что именно.

Одно из двух: либо меховая с обширными залысинами, либо мохеровая с всклоченным, спутанным до состояния колтуна ворсом. Беда в том, что ничего подобного не водилось ни в моем гардеробе, ни в реквизите театральной студии. Кроме знаменитой шляпки Шапокляк, в костюмерной Дома культуры имелось не меньше десятка кокошников и с полдюжины цилиндров, но ровным счетом ничего подходящего для воссоздания бессмертного образа современницы - простой и незамысловатой московской бомжихи. Серьезное упущение, я бы сказала. Ладно, придумаем что-нибудь.