Сергей Круглов. Два десятилетия в руководстве органов госбезопасности и внутренних дел СССР - Юрий Богданов

Помимо железнодорожных магистралей, Наркомат внутренних дел стал отвечать и за строительство шоссейных дорог. В 1928 году Центральный Исполнительный Комитет (ЦИК) и Совнарком СССР приняли постановление, предусматривавшее коренную перестройку в области дорожного строительства и автомобильного хозяйства. В Наркомате путей сообщения создали Центральное управление шоссейных и грунтовых дорог (Цудортранс). Начали строить дороги разных видов: улучшенные грунтовые, гравийные, щебёночные и с асфальтобетонным покрытием. Появилась новая дорожно-строительная техника. Возросло участие местного населения в создании проезжих путей вблизи посёлков, деревень, пашен и других местных объектов. Однако результаты работы оставались достаточно скромными, поскольку число дорог возрастало в основном за счёт низших типов покрытий, для ремонта которых, с учётом российских климатических условий, стало требоваться больше сил и средств, чем для строительства новых. В связи с этим постановлением правительственных органов в 1935 году Цудортранс был передан в подчинение НКВД, где его преобразовали в Главное управление шоссейных дорог (ГУШОСДОР). Нарком внутренних дел в своём приказе от 10 января 1936 года так определил стратегию развития дорожной отрасли: «в целях максимального удешевления стоимости строительства и капитального ремонта дорог» обеспечение рабочей силой возложить на Главное управление лагерей НКВД. Административно-чекистский аппарат формировать на местах. Кроме подневольных рабочих, разрешалось привлекать сельское население «на условиях непосредственного бесплатного личного труда». Другой приказ, от 3 марта 1936 года, гласил: «Решение правительства о передаче дорожного хозяйства Союза Наркомату внутренних дел обязывает нас в самый кратчайший срок и с минимальными затратами привести дорожное хозяйство в соответствие с требованиями, предъявляемыми к нему нашей социалистической промышленностью, сельским хозяйством и интересами обороны. Мы научились неплохо строить железные дороги, гидротехнические сооружения, а теперь должны овладеть строительством и ремонтом автогужевых дорог. Мы обязаны строить быстро, прочно, красиво и дёшево. Построенное нами земляное полотно, мосты и прочие сооружения должны служить сотни лет».

Планы правительства действительно были грандиозные. Наркомату внутренних дел предлагалось за несколько месяцев закончить изыскания, составить проекты и сметы на строительство «по автомагистралям и оборонным дорогам» Москва — Харьков, Харьков — Ростов, Москва — Ярославль, Ростов — Орджоникидзе, Москва — Горький — Казань — Свердловск, Москва — Ленинград, Ленинград — Киев (реконструкция) и другим направлениям. Затем на НКВД возложили строительство ещё двух автомагистралей, «имеющих огромное народнохозяйственное и оборонное значение»: Москва — Киев и Москва — Минск. Для производства работ вдоль трасс строившихся дорог создавали лагеря, куда в зависимости от производственных нужд завозили тысячи заключённых. Во время репрессий тридцатых годов пострадали все быстро сменявшиеся начальники ГУШОСДОРа, и исполняющим обязанности руководителя главка длительное время был капитан госбезопасности Малинин Н.Ф. Эта чехарда с руководством отрицательно сказалась на выполнении дорожно-строительных работ. Положение стабилизировалось и получило поступательную динамику, когда в 1939 году начальником этого Главка поставили профессионального дорожника Федорова В.Т. [50].

Программа форсированной индустриализации Страны Советов предусматривала строительство ряда крупнейших промышленных предприятий, таких как Сталинградский тракторный завод, Керченский металлургический завод, Мариупольский трубный завод, Ростовский завод сельхозмашин, Уральский машиностроительный завод, «Уралмедьстрой», Карсакпайский комбинат «Азбасцветмет» и многих других. При выборе районов для возведения новых предприятий предполагалось это делать с учётом местных «запасов людей». Однако не всегда удавалось так поступать. Например, «привязка» Магнитогорского металлургического комбината определялась местоположением горы Магнитной на Южном Урале. Значительного населения здесь не было. Несмотря на пропагандистские усилия и старания партийных идеологов, эта огромная стройка не привлекала к себе квалифицированных рабочих и инженеров («комсомольцев-добровольцев»). Первоначально сюда стекались крестьяне из российских деревень в поисках работы и хлеба. Но тяжелейшие жилищные условия, неустроенность быта, нехватка продуктов питания, крайне слабое медицинское обслуживание приводили к тому, что «убыль и прибыль рабочих» доходили до 70 % в год. Помощь в обеспечении рабочей силой оказало ОГПУ, которое при раскулачивании «приписало» к Магнитогорской стройке свыше 40 тысяч спецпереселенцев. Люди жили и работали в тяжелейших условиях. По состоянию на середину 1938 года по отделу учёта ГУЛАГа НКВД всего числилось около миллиона «бывших кулаков», которых с некоторых пор стали называть трудпоселенцами [42].

Если Магнитогорский металлургический завод и начавший работать с ним в паре по производству металла Кузнецкий угольный бассейн возводились руками вольнонаёмных тружеников и спецпереселенцев, то Норильский никелевый комбинат, решение о строительстве которого было принято в июне 1935 года, создавался исключительно руками заключённых. Эта «ударная стройка», расположенная на вечной мерзлоте за Полярным кругом, полностью была возложена на Наркомат внутренних дел. Там, где когда-то стояли несколько приземистых бараков, продувавшихся студёными ветрами, выросли огромный комбинат и красивейший город, являющий собой миниатюрное подобие Санкт-Петербурга. Большая заслуга в деле обеспечения производства норильского никеля принадлежала начальнику этого комбината Завенягину А.П. [51].

В предвоенные годы, помимо перечисленных выше объектов, силами заключённых НКВД были построены комбинат «Североникель» в Мурманской области, Джезказганский комбинат по производству олова и меди в Казахстане, Ухто-Печорский трест по добыче угля и нефти на Европейском Севере, Карагандинский и Среднеазиатский лагеря по производству сельскохозяйственной продукции, строились гидролизные, сульфитно-спиртовые, авиационные заводы, склады для хранения резервных государственных фондов продовольственных и промышленных товаров и другие объекты. Приток рабочей силы, вызванный увеличением числа заключённых в процессе массовых репрессий, привёл к появлению семи крупных лесозаготовительных лагерей, не требовавших для своего создания серьёзных технических наработок. Но эти лагеря оказались чрезвычайно нужными в плане создания новой базовой отрасли, а потому сумели пережить все многочисленные реорганизации, проходившие в лагерных главках НКВД [52].

С марта 1941 года началось строительство многочисленных аэродромов для военно-воздушных сил Красной армии. Кроме того, в системе НКВД работало Особое техническое бюро, с несколькими Отдельными конструкторскими бюро (ОКБ), расположенными на оборонных заводах. В простонародье эти ОКБ назывались «шарашками», однако благодаря сосредоточению в них значительных интеллектуальных сил, именно здесь создавались прекрасные проекты современной военной техники.

С 1936 года Наркомат внутренних дел СССР впервые наравне с другими ведомствами начал представлять в правительство проект хозяйственного плана на следующий год не только по капитальному строительству (что делалось и раньше), но и по промышленному производству. Ядром этой экономики являлись крупные предприятия и горнодобывающие комплексы, требовавшие массового применения физического труда в экстремальных условиях.

По состоянию на 1 января 1939 года в лагерях и колониях НКВД находилось 1,7 миллиона заключённых, в тюрьмах числилось 350 тысяч арестованных, в трудовых поселках проживало около одного миллиона человек [52].

Определенная стабилизация и наращивание экономики НКВД в предвоенные годы произошли за счёт «использования внутренних резервов», то есть за счёт упорядочения управления лагерями и усиления эксплуатации подневольных тружеников. В октябре 1938 года Сталин И.В. высказал мысль о том, что нежелательно заключённых освобождать досрочно, так как это приводит к излишнему перемещению рабочей силы, а для поощрения труда зеков лучше использовать иные стимулы. В связи с этим летом 1939 года нарком Берия Л.П., с одобрения Политбюро, провёл некоторые административные реформы, основывавшиеся на отмене так называемых «зачётов рабочих дней», о которых говорилось выше, поскольку при сокращении срока наказания заключённые «не успевают исправиться трудом». Это решение позволило стабилизировать контингенты рабочей силы. Для сохранения стимула к повышению производительности труда предлагалось поощрять хороший труд заключённых улучшенным питанием, бытовым снабжением, денежным премированием, облегчением лагерного режима. Одновременно ужесточались наказания «отказников от труда» и «дезорганизаторов лагерной жизни». При этом предпринимались «решительные и серьёзные мероприятия» по улучшению норм питания заключённых.