Ночной звонок - Борис Мариан

— Как же думаешь раскручивать свою версию? — спросил Чекир.

— Для начала я бы попытался выйти на создателя автогенного аппарата. Сегодня говорили об инженере Доле…

— Доля находится сейчас на борту теплохода «Карелия», — полистал свой блокнот инспектор Орлов, — Круиз по Черному морю. Одесса — Батуми — Одесса…

— Когда вернется? — спросил Волков.

— Дней через восемь-десять.

— Придется прервать путешествие, — сказал Волков Чекиру. — Нет у нас этих дней.

Чекир снова посмотрел на часы.

— Решим так: майор Жуков продолжает разрабатывать свою версию. Лазал Булат в окно или не лазал, но аппарат, которым вскрывали сейф, создан в его отделе, и он знает, кто его изобрел и кто изготавливал… Капитан Влад займется решением своего уравнения…

Зазвонил телефон. Чекир взял трубку.

— Подполковник Чекир слушает… А!.. Очень рад!.. Да, да, да, мы… Так… Что?! Как не этим? Вы вполне уверены? Вон оно что!.. Ясно… А когда будет письменное?.. Откровенно говоря, прямо-таки убили!.. Но все равно — большое вам спасибо! Разрешите к утру подослать за заключением? Пожалуйста, чем сможем… Конструктора? Да, будем искать… Сколько ему дадут? Думаю много — хищение в особо крупных размерах… Что?.. Когда найдем — отдать его к вам на кафедру?.. На поруки возьмете?.. Это не в нашей компетенции. Не думаю, чтобы разрешили… Талантлив, говорите? Так если он преступник, то чем талантливее, тем опаснее!.. Познакомить?.. Когда найдем — познакомить обещаю… До свидания, Ион Филиппович. Спасибо еще раз! — Чекир положил трубку и сидел молча, насупившись. Волков слегка подтолкнул его локтем:

— Чего помрачнел, Фомич?

Чекир безнадежно махнул рукой.

— Помрачнеешь тут!.. — и посмотрел туда, где сидели Жуков и Влад. — Нашли, говорите, аппарат?

— Саша в мастерской нашел, — отозвался Влад.

— Так вот поздравляю: профессор Рошу утверждает, что тем аппаратом, что ему Анохин принес, невозможно сделать такой разрез, который сделан на сейфе!..

— А Рошу видел сейф? — спросил Волков. — Разрез видел?

— Да. Анохин возил профессора в кассу. Профессор сказал, что струя пламени, бьющая из аппарата, не позволяет сделать такой тонкий и аккуратный разрез… Словом, сейф вскрывали другим аппаратом!

— Но зачем же тогда этот брали из-под кучи тряпья? Зачем его снова туда укладывали? — спросил Гурский, словно самого себя.

— Не знаю! — зло сказал Чекир. — Это Жуков и Влад должны нам выяснить… Константин Константинович, пора нам в министерство. — Он встал. Встали и все остальные. — Прошу обдумать до утра свои соображения по расследованию этого дела! С учетом открывшихся сегодня обстоятельств.

— Хорошо, Георгий Фомич… Оставьте мне Орлова в помощь.

— Оставим капитану Орлова? — спросил Чекир Волкова.

— Оставим…

— Тогда и за мной закрепите инспектора, — попросил Жуков.

— Бери любого, кто сейчас свободен, — разрешил Волков.

В коридоре Жуков спросил Влада:

— Что делать будем?

— Еще один аппарат искать… Давай и в самом деле разделимся? Займись Булатом, а мы с Сашей вернемся в мастерскую и поищем. Сейчас аппарат — главное.

— Главное, понимашь, от Булата и от Чабаненко признание получить. А каким аппаратом они пользовались — дело второстепенное.

— Пусть так. А мы все-таки поищем.

Приехав снова в мастерскую, Влад прежде всего влез на металлический стол и посмотрел в окно. Сашу, посланного им к автобусной остановке, он увидел сразу. Видны были все подробности его поведения. Вот он подошел к киоску и купил газету. Закурил. Поднял руку, останавливая такси. Вышел из подъезда милиционер — Саша сразу же развернул купленную газету. Словом, подавать с остановки сигналы в мастерскую было, очевидно, можно.

Самый тщательный обыск мастерской результатов не дал — ни денег там не нашли, ни второго аппарата. Единственное, что они обнаружили стоящего, — что дверь, ведущая в мастерскую с лестницы запасного выхода, также открывалась совсем недавно.

По пути в управление Влад обратился к Орлову:

— Совсем забыл спросить — как Булат прореагировал, когда ты пригласил его с собой проехать?

— Позвонил я в дверь, он сразу открыл. Одет был по-домашнему, в шлепанцах. Квартира однокомнатная. Я представился, прошел в комнату. Там стол накрыт на двоих. Коньяк, шампанское. «Ждете кого?» — спрашиваю. А он вздохнул сокрушенно. «Ждал, говорит, да не тех дождался». Из квартиры в шлепанцах вышел. Напомнил я ему, что обуться нужно. Сунул он ноги в свои кроссовки, и мы пошли к машине. За дорогу — ни слова.

— По-твоему, ареста ждал?

— Безусловно.

«Неужели Жуков прав?» — думал Влад.

Когда прибыли в управление, на часах было девять вечера.

У себя на столе капитан нашел записку и папку с делом.

«Мирон! — писал Жуков. — Я ушел домой отдохнуть. Допроси Чабаненко, он уже вменяем. Булата пока не трогай — пусть выложится на бумаге, а утром я с ним побеседую».

Мирон и сам с удовольствием поехал бы отдохнуть, но слесаря лучше допросить именно сейчас, пока он еще не полностью пришел в себя.

Влад разложил на подоконнике привезенные из института вещи: автогенный аппарат, брезентовую куртку, найденные в ее карманах конверт, четыре десятки и банковскую ленту. Накрыл все это газетами. Потом позвонил Орлову:

— Не ушел еще? Может, зайдешь ко мне? С Чабаненко побеседуем… Заходи! — В дверь постучали. — Прошу, — пригласил Влад, кладя трубку на рычаг.

В кабинет вошел невысокий коренастый человек в форменной фуражке таксиста:

— Мне нужно капитана Влада…

— Слушаю вас.

Таксист посмотрел на Влада с некоторым недоумением:

— Это я вас слушаю… Мне в таксопарке сказали, чтобы я после смены непременно зашел сюда. К майору Жукову или к капитану Владу. Майора Жукова нет…

— А-а-а! — догадался Влад. — Это вы подвозили к институту кассиршу? — и он с теплой признательностью подумал о Чекире, не забывшем сделать то, что обязан был сделать он или Жуков.

— Женщину я подвозил.

Влад достал из стола фотографию, показал таксисту:

— Эту?

— Эту самую.

— Откуда привезли? Как она вела себя? Что говорила?.. Да, простите, ваша фамилия?

— Ильин Николай Кузьмич… Подвез от республиканской больницы. Как вела себя? Возбужденная была такая. Все о сыне рассказывала…

И таксист Ильин поведал, как заехали они из больницы в детский сад, где пассажирка пробыла минут пять, как помрачнела она после детского сада, занервничала, стала торопить, как забыла расплатиться у подъезда института… Нет, никаких сомнений в ее правдивости, когда она о сыне говорила, у него не возникало. Очень она искренне говорила. Возмущалась глупым розыгрышем со звонком… Посадил он ее примерно в половине второго, может, чуть раньше. Да, раньше, потому что, когда подъехали к институту, он взглянул на часы — было без четверти два…