Небесный охотник - Кеннет Оппель

— Я думаю, ты понимаешь, — ответила цыганка. — Ты не из богатых. В газетах писали, что отца у тебя нет, зато дома остались мать и сестры, о которых надо заботиться. Всё, на что ты мог рассчитывать, — это жалованье юнги, и того нет теперь, когда ты в Академии. Тебе приходится туго.

Она, казалось, знает обо мне всё. Я не понимал, чувствовать себя польщенным или бояться.

— Ты пытаешься добиться успеха самостоятельно, — говорила Надира. — Я тоже. Нам нужен шанс. — В лице ее была такая настойчивость. — А это — величайший шанс из всех.

Я вздохнул:

— Думаю, мне пора идти.

— Куда?

— В Академию.

— Там тебя может дожидаться целая компания.

Живот и шея у меня покрылись гусиной кожей.

Она была права. Рэт и его люди точно знают, где меня искать.

— Я должен сказать декану, — промямлил я. — Его одурачил…

— Кто сказал, что его одурачили? Может, они предложили ему долю.

— Нет, — возразил я, — он в этом не участвует. Его обманули. Рэт сам это сказал.

— Ну так иди, — презрительно бросила она. — Никто тебя не держит.

Я положил на столик деньги за кофе и поднялся.

— Ты даже не хочешь узнать, где меня найти? — спросила она.

— Нет.

— Улица Цеппелин, сто девяносто девять, — сказала она. — Возле аэропорта.

— Я знаю, где это.

Она встретилась со мной глазами.

— Помни, ты не сможешь сделать это без меня.

— Ты это уже говорила.

— Не сможешь.

— Прощай, — сказал я. — И спасибо.

Я рад был снова оказаться на улице, под холодным ночным дождиком. После получаса ходьбы всё это начало казаться мне сном: Джон Рэт в «Ритце», гонка по крышам, цыганская девушка, явившаяся спасти меня. Я огляделся. Дома вокруг были такими надежными, плиты под ногами — такими прочными. Я обшаривал глазами лица встречных мужчин, но видел лишь обычных людей, идущих по своим обычным делам. Пахло камнем, озябшими деревьями и рекой.

Я уже был недалеко от Академии. В конце бульвара уже виден был ее внушительный фасад, теплый и приветливый в свете уличных фонарей. Я был совершенно измотан — и хотел спать. В глубине души я колебался, но потом сказал себе, что всё это просто глупо. Утром я поговорю с деканом, а потом пойду в Воздушную Гвардию и всё им расскажу. Я шагнул под арочный свод.

Дугласа в привратницкой видно не было. Чашка чая исходила паром рядом с вечерним выпуском «Ла Пресс». Я прошел во внутренний двор. Обычно его заливал свет из окон спален, но теперь он был тёмным и мрачным. Я поднял глаза на секцию Дорнье и отыскал своё окно. За стеклом кто-то двигался.

Меня словно током ударило, я задохнулся. Потом я повернулся и побежал обратно, к привратницкой.

— Дуглас!

Из задней комнаты никто не отозвался. Наверно, он на обходе или его вызвали по какому-то неотложному делу. Я на миг застыл, не зная, что делать.

Тикали огромные часы в вестибюле. Я услышал, как где-то далеко скрипнула дверь. Несколько шагов, потом тишина.

Я кинулся прочь. Может, это было трусливо и неразумно, но мне захотелось выбраться из здания. Я толкнул дверь и выскочил обратно на улицу. Постоял минуту, успокаиваясь, глядя на проезжающие экипажи и плывущие над головой созвездия бортовых огней воздушных кораблей. По другой стороне улицы прошагал жандарм. Действительно ли я видел кого-то за стеклом? Одно я знал наверняка: сегодня ночью я не смогу спать в своей комнате.

Дом Кейт был на островке Сен-Луи, маленьком, укрывшемся в тени Нотр-Дам. Я прошел по пешеходному мостику за собором и направился по набережной Боделер. Вдоль улицы сплошной шеренгой выстроились особняки в стиле барокко, вздымавшиеся, словно прекрасные крепости, над рекой и левобережьем. При одном только взгляде на эти величественные сооружения я чувствовал себя нищим. Кейт жила в доме номер двадцать шесть.

Дверь мне открыла Дейрдре, одна из её служанок. Я знал, что она родом из той же страны, что и мои родители, но, когда однажды я попытался заговорить с ней, используя свой скудный запас гэльских слов, она сделала вид, что не поняла, и не стала отвечать. Теперь, когда она стала служанкой в богатом парижском особняке, она, я думаю, стеснялась своей родины. От этого мне тогда стало печально и немножко обидно.

— Мсье? — неодобрительным тоном произнесла она.

В первый раз я осознал, что представляю собой невероятное зрелище. Форма вся измята, китель грязный, в жирных пятнах, карман вырван с мясом во время погони. Лицо потное и наверняка в песке и саже.

— Я очень грязный, — сказал я на корявом французском.

— Да, вы очень грязный, мсье, это верно, — ответила она без малейшего намека на радость.

— Я хотел бы поговорить с мисс Кейт де Ври.

— В такой час, мсье? Уже поздно.

— На самом деле не настолько уж поздно.

— Она ожидает вас?

— Да. Я хотел сказать, нет.

Дейрдре колебалась, словно гадая, заслуживаю ли я того, чтобы меня впустить. Наконец она открыла дверь чуть пошире, и я просочился внутрь. Потолок парил где-то высоко над головой. «Уютный маленький кусочек Парижа, — так описывала мне его Кейт. — Не весь дом, только первые два этажа, — подчеркнула она, когда я пришел сюда в первый раз. — Просто чтобы было где преклонить голову, пока я учусь в Сорбонне». Здесь могло бы преклонить голову немало народу. Человек около сорока пяти, по моим прикидкам.

— Если мсье соблаговолит подождать здесь, я узнаю, принимает ли мадемуазель де Ври посетителей сегодня вечером.

— Вы очень любезны, — ответил я, а может, это было «вы чем полезны», не знаю точно. Французский язык такой дурацкий! Никогда не разберешь, какие буквы произносить, а на какие не обращать внимания. Я решил, что надо говорить быстрее, чтобы все слова сливались, и посмотреть, как меня будут понимать. Мне повезло, что в Академии все лекции идут на английском — международном языке авиации.

Дейрдре уже начала подниматься по ступеням, когда из дверей вылетела ещё одна служанка и принялась что-то шипеть Дейрдре с такой скоростью, что я не мог разобрать, что она говорит. Ясно, что на кухне произошла какая-то неприятность.

— Подождите, пожалуйста, — сказала мне Дейрдре и исчезла.

Я подождал минуту, потом ещё минуту и подумал, уж не забыли ли про меня. Можно было бы зайти на кухню и напомнить Дейрдре, что я ещё тут, но зачем утруждать ее? Я знаю, где в это время должна быть Кейт. Наверху, в своей любимой библиотеке.

Великолепная лестница со ступенями из орехового дерева, изящно закругляясь, вела на второй этаж. Роскошная ковровая дорожка заглушала шаги. На полпути я понял, что было, наверно, очень глупо идти одному. Если на меня наткнется мисс Симпкинс, она обвинит меня, что я без сопровождения слоняюсь по всему дому. Но было поздно, я уже видел дверь библиотеки, она была чуть приоткрыта, и в холл из нее сочился свет.