Мастера авангарда - Екатерина Останина

В 1930-е годы мастер создал картины, которые сделали его имя бессмертным. В 1930 году отец порвал отношения с Дали из-за его связи с Галой. После этого художника стал преследовать образ Вильгельма Телля, легендарного героя, поразившего яблоко, лежащее на голове его сына. У Дали существует несколько работ с подобной тематикой, но одной из самых известных считается «Загадка Вильгельма Телля» (1933, Музей современного искусства, Стокгольм), где лицо главного героя почему-то списано с портрета В. И. Ленина. Это полотно огромно по размерам; кажется, что сама тьма, изображенная на нем, сияет. В полутени нашел прибежище дух иконоборчества. Композиция весьма экстравагантна из-за причудливой антиленинской выходки, однако это обстоятельство не может заслонить его изысканный караваджизм.

С. Дали. «Тени заката», 1931 год

С. Дали. «Рождение жидких тревог», 1932 год

Пожалуй, самую знаменитую свою картину «Постоянство памяти» (Музей современного искусства, Нью-Йорк) Дали исполнил в 1931 году. Она на долгие годы стала своеобразной визитной карточкой мастера и всего сюрреализма как художественного направления.

Своеобразна история создания композиции. Дали изобразил морской пейзаж с безжизненными скалами. На переднем плане он нарисовал обнаженные стволы олив с обломанными ветками, маленький белый камень и собственный спящий профиль. Но в пейзаже чего-то не хватало.

В «Тайной жизни» мастер пишет: «Гала ушла. Я остался один и решил, что лягу пораньше. Проводив ее, я вернулся к столу (ужин мы завершили отменным камамбером) и погрузился в раздумья о растекающейся мякоти. Перед моим мысленным взором возник сыр. Я встал и, как обычно, направился в мастерскую — взглянуть перед сном на картину, которую писал. То был пейзаж Порт-Льигата в прозрачно-пепельном закатном свете. На первом плане — голый остов оливы с обломанной веткой. Я ощущал, что в этой картине мне удалось создать атмосферу, созвучную какому-то важному образу, но какому? Не имею ни малейшего понятия. Я уже протянул было руку к выключателю, как вдруг увидел решение! Я увидел растекающиеся часы: самым жалким образом они свисали с ветки. Превозмогая головную боль, которая сделалась почти невыносимой, я кинулся к палитре и взялся за дело. Через два часа, к возвращению Галы, самая знаменитая из моих картин была закончена».

С. Дали. «Архитектонический “Анжелюс”» Милле», 1933 год, Ганноверская галерея, Лондон

В период творческого взлета Дали создал такие ошеломляющие шедевры, как «Частичная галлюцинация. Шесть явлений Ленина на рояле» (1931, Национальный музей современного искусства, Париж), «Призрак Вермера Делфтского, который можно использовать как стол» (1934, Музей Сальвадора Дали, Сент-Питерсберг, Флорида), «Призрак сексапила» (1934), «Лицо Мей Уэст, которое можно использовать как квартиру» (1934–1935), «Параноико-критическое одиночество» (1935), «Женщина с головой из роз» (1935), «Мягкая конструкция с вареными бобами: предчувствие гражданской войны» (1936, Художественный музей, Филадельфия), «Антропоморфный секретер» (1936), «Большой параноик» (1936), «Супруги с головами, полными облаков» (1936, Художественная галерея, Брайтон), «Жираф в огне» (1936–1937, Музей искусств, Базель), «Сон» (1937, Художественная галерея, Брайтон), «Метаморфоза Нарцисса» (1936–1937, Галерея Тейт, Лондон), «Испания» (1938, Музей Бойманса ван-Бёнингена, Роттердам), «Лицо войны» (1940, Музей Бойманса ван-Бёнингена, Роттердам), «Рынок рабов с явлением невидимого бюста Вольтера» (1940, Музей Сальвадора Дали, Сент-Питерсберг, Флорида).

Трагической силы достигает мастерство Дали в композиции «Мягкая конструкция с вареными бобами: предчувствие гражданской войны». На фоне грозового угрожающего неба мастер изображает чудовищное сцепление частей тела человека: в агонии руки стискивают обрубок плечевой кости, которая диагональю перерезает полотно. Горизонт находится совсем низко — это только узкая полоска земли, по которой раскиданы бобы, части внутренностей и окровавленные кусочки кожи. В композиции очень выразительно показана фактура, контрасты цветовых соотношений и сложность линейной композиции. Эта картина стала почти пророческой, поскольку буквально через полгода в Испании разразилась гражданская война, и тело страны было разорвано в клочья.

С. Дали. «Сон, возлагающий руку на мужскую спину», 1934 год, частное собрание

Расчлененное тело Испании показано и на полотне «Осенний каннибализм» (1936–1937, Галерея Тейт, Лондон). Дали говорил об этой работе Роберу Дюшардену: «Эти иберийские твари, которые принялись по осени жрать друг друга, выражают пафос гражданской войны: я смотрю на нее как на феномен естественно-исторического порядка, в отличие от Пикассо, которому она представляется феноменом политическим».

С. Дали. «Атавизм сумерек», 1933–1934 годы, Художественный музей, Берн

Дали избрал игру центральным конструктивным элементом своих полотен, причем исследователи отмечают игровые конструкции двух типов: игра как состязание в композициях агрессивного и эротического направления, а также игра как представление чего-либо («Сон Христофора Колумба (Открытие Америки)», 1958–1959, Музей Сальвадора Дали, Сент-Питерсберг, Флорида).

С. Дали. «Большой параноик», 1936 год, Музей Бойманса ван-Бёнингена, Роттердам

Многие работы Дали напоминают цепочку кодов или текстов. Он воссоздает историю мировой культуры с помощью метафор, широко пользуется цитатами древних мастеров. Например, в «Испании» легко прочитываются рисунки Леонардо да Винчи, портреты и натюрморты сродни произведениям итальянского художника XVI столетия Джузеппе Арчимбольдо.

Как никто другой, мастер умел выгодно обыграть формат картины. Так, вытянутые горизонтальные полотна повествовательны и содержат много метаморфоз, как в «Метаморфозе Нарцисса». Полотна, растянутые по вертикали, сдерживают динамику, в результате чего вся композиция приобретает особую торжественность. Таков «Христос Хуана де ля Круса» (1951, Художественная галерея и музей, Глазго). Дали утверждал, что камертоном композиции считает горизонт. Например, низкий горизонт создает впечатление театральности («Предчувствие гражданской войны в Испании»), высокий горизонт сообщает изображению символический характер («Испания»).

Дали предпочитал большие форматы и писал свои композиции со скрупулезностью средневекового мастера. Его картины следует рассматривать долго, поскольку каждая деталь похожа на слово в тексте: без детали можно утратить смысл целого.

Картины Дали нуждаются в истолкованиях, как и сновидения. Мастер часто строит композиции как комментирование снов, как набор определенных символических образов, которые черпает в традиционной народной мифологии. Особенно часто встречаются насекомые — мухи, пчелы, кузнечики, муравьи. Художник рисует мир, превратившийся в «стакан, полный мухоедства», как в стихотворении капитана Лебядкина, героя Достоевского, либо передает страх человека превратиться в подобие насекомого.

Некоторые символы Дали, как и Босх, делает выражением словесных понятий. Здесь художник славится как непревзойденный мастер метаморфоз. Как парадигмы существования материи, им осмысливаются превращения Нарцисса, Дафны или Фетиды.

Глубоким философским смыслом наполнены такие работы, как «Искушение святого Антония» (1946) и «Мадонна» (1950). Картина «Искушение святого Антония» насыщена метафорами эротического характера. Соответственно художником выбирается и набор символов: обелиск в форме фаллоса, лошадь и слон как символы чувственности на омерзительных паучьих ножках.

Светлому началу в мире посвящены композиции «Христос Хуана де ля Круса» (1951), «Распятие» (1954) и «Тайная вечеря» (1955, Национальная галерея, Вашингтон). В этих картинах как бы концентрируются духовные искания Дали. Огромное распятие парит над спокойной землей; оно осеняет землю и охраняет ее. Однако вершиной творческих поисков художника по праву считается «Тайная вечеря».

С. Дали. «Испания», 1938 год

С. Дали. «Тайная вечеря». Фрагмент, 1955 год, Национальная галерея, Вашингтон

Христа художник изображает в трех его ипостасях. Он сидит за столом вместе с учениками, но в то же время погружен в воду по пояс, то есть крестится Духом Святым. Над ним парит призрачный мужской торс — возвращение к Богу Отцу. Апостолы склонились в молитве; их руки сложены, головы низко опущены. Порой создается впечатление, что ученики Христа заснули, и здесь вспоминается текст Евангелия, когда Христос просит учеников бодрствовать, пока он молит Отца: «Да минует меня чаша сия». Эта картина также отличается и удивительной гармонией цветового решения. Синие, голубые, золотистые и желтые тона напоминают о «Троице» Андрея Рублева.