Убийственное бессмертие - Нора Робертс

Он оставил ей распростертой на полу, раскинув руки и ноги так, что тело образовало отвратительную букву «Х». Почти вся одежда на женщине была разорвана, а покрытое синяками тело прикрывали только прилипшие к нему обрывки черной ткани.

Её кровь, вытекшая из двух точечных ран на шее, образовала лужу. После смерти выражение страха не исчезло из её взгляда, а её глаза, наоборот, с безграничным ужасом смотрели в потолок.

— На этот раз он не взял с собой кровь, — спокойно произнесла Ева. — Он не подготовился. Но он постарался причинить ей как можно больше боли, прежде чем высосал из нее жизнь. Он возбуждался от её боли, упивался своей силой. Видишь, как он разложил её на полу? Сукин сын.

Рорк коснулся рукой плеча Евы.

— Я принесу твой полевой набор.

Она стала изучать место преступления — делать свою привычную работу. Это то, что она должна была делать. Она посмотрела на кровавый след, на грязные отпечатки ног, оставшиеся на полу и показывавшие, как он затащил Аллессерию внутрь.

«Она сопротивлялась», — подумала Ева, — «пыталась встать и цеплялась ногами, обутыми в рабочие туфли, за сломанные бетонные ступени. Причем с такой силой, что порвалась дешевая парусина, из которой они были сшиты, прежде чем он втянул её внутрь».

Он впился в её шею сразу же, как только затащил ее в здание, всего в нескольких шагах от двери. Брызги крови виднелись на грязной стене в том месте, где это произошло. И там, где она упала. Как поняла Ева, от этого места он протащил её дальше, видимо, она уже была без сознания. Ему нужно было больше места, чтобы поработать над ней. Чтобы избить её кулаками и изнасиловать. И все это он делал, пока кровь продолжала вытекать из нее.

Но он взял немного крови и с собой тоже. Собрал, запечатал в бутылке. Она это докажет.

— Время смерти — три часа тридцать минут, — произнесла Ева под запись. — Жертва умирала около часа.

Ева села на корточки и продолжила:

— Это произошло всего в полутора кварталах от ее дома.

Ева обернулась к Рорку. Он стоял, спрятав руки в карманы куртки. Утренний ветер дул в разбитые окна и шевелил его темные волосы. И поднимал этот ужасный запах смерти вокруг них.

— Он мог бы напасть на нее в клубе или где-нибудь в подземелье. Её могли бы никогда не найти, и мы никогда ничего не доказали, убей он её там.

— Он хотел, чтобы ты нашла её, — согласился Рорк. — Он сделал своего рода заявление.

— Да, ты прав, ведь ему не обязательно было это делать. Даже если бы она отказалась от своих показаний, он бы нашел еще десять человек, кто подтвердил бы его алиби. Еще десять человек, кого он мог бы подкупить или запугать. Не было необходимости убивать её, тем более таким способом.

— Он наслаждался этим. — Рорк встретился глазами с Евой. — Как ты и говорила. Месть стояла на втором месте после самого убийства.

— И он хотел, чтобы именно я нашла её, — добавила Ева. — Поэтому он и убил ее ночью спустя некоторое время после нашего визита в клуб. Но на наше счастье, он слишком самоуверен. Мы наверняка найдем его ДНК на месте преступления, и он наверняка унес с собой часть этой грязи. На обуви и на одежде. Следы этой грязи и крови будут на нем, и наши чистильщики найдут их.

— Он напал на нее, пока она говорила с тобой, Ева, — наклонившись, Рорк взял её за руку и помог подняться на ноги. — Вот еще одно заявление.

— Да, и я очень четко его услышала. Впрочем, и он очень скоро услышит меня. — Ева обернулась, когда вошла Пибоди.

— Пока у очевидцев ничего нет, — доложила Пибоди. — Я связалась с её бывшим мужем. Он живет в паре кварталов отсюда и сейчас уже направляется к нам.

— Поговорим с ним снаружи. Ему не стоит это видеть, — сказала Ева и подумала, что никому не нужно видеть то, с чем приходится сталкиваться копам. — Тело можно упаковать и отправить в лабораторию. Здесь она уже ничего нам не расскажет. Посмотрим, что она поведает Моррису.

Ева вышла наружу, радуясь солнечному свету и запаху Нью-Йорка, который сменил зловоние смерти. Она остановилась, ища свое переговорное устройство, чтобы еще раз связаться с лабораторией, но в тот же момент заметила высокого — шесть с половиной футов[12] — темнокожего мужчину с телосложением полузащитника[13], который быстро перебегал улицу, направляясь к освещенному пространству.

На голове у мужчины были короткие дреды, он был одет в тренировочные брюки и футболку, а в топазовых глазах застыл страх. Увидев, как он пытается — и, кстати, довольно успешно — проскользнуть мимо патрульных в униформах, Ева позвала его по имени и вышла на встречу.

— Рик Сабо?

— Да. Моя жена, то есть моя бывшая жена… Детектив позвонила и сказала…

— Пропустите его. Я лейтенант Даллас, мистер Сабо. Сожалею о случившемся с вашей женой.

— Вы действительно уверены, что это она? У нее ведь был пульт с тревожной кнопкой и мини-шокер. Она могла постоять за себя. Возможно…

— Мне очень жаль, но её личность была установлена. Когда вы…

Ева замолчала, когда мужчина опустился на корточки, обхватив голову руками, как сделал бы любой, сраженный приступом внезапной, неописуемой боли.

— О Боже, Аллесс… Я не могу… Я же говорил ей бросить эту чертову работу. Я же говорил ей.

— Почему вы говорили ей бросить работу?

Мужчина посмотрел вверх, но, поскольку он продолжал сидеть на корточках, Ева присела рядом с ним.

— Она работала в оккультном клубе, в котором было все это вампирское дерьмо, а это уже достаточно плохо. Кроме того, клуб был в подземелье, за пределами Таймс-сквер. А там, внизу, было опасно, и она это знала.

— Тогда почему она там работала?

— Она получала там в три раза больше, чем на наземном уровне. А вместе с чаевыми, то и в четыре раза больше. И для этого не надо было работать в две смены. Она хотела купить маленький домик где-нибудь в Куинсе. У нас есть малыш. — Его глаза наполнились слезами. — У нас есть Сэм, и она хотела жить за городом. У нас совместное опекунство над сыном. Но, Господи, я говорил ей, что это того не стоит. Я спускался вниз, чтобы проверить, каково там работать, сразу после того, как она устроилась на работу. Чертова яма в чертовой канализации. Аллесс…

«Они любили друг друга», — подумала Ева. Может, этой любви было недостаточно для счастливого брака, но она была.

— Она говорила о своей работе, о том, с кем она работает или на кого? — спросила она.

— Нет. Ни разу с того момента, как мы поругались по этому поводу. С тех пор, как мы расстались, мы никогда так не ругались. Да и до расставания подобных ссор тоже не было. Если хотите знать правду, то я был напуган. Мне было страшно за нее, и я выбрал не лучший способ решить ситуацию.