Ключ от чужой двери - Фрида Митчелл

— Должен вам кое-что сказать, Митчелл. — Его голос стал проникновенным. — Я никогда не отказываюсь от того, что мне нужно.

Натали повернулась и пошла к дверям.

— У вас очень красивые ноги, — одобрительно сказал Гринфилд.

— Благодарю вас, сэр. — У порога она обернулась, осененная неожиданной идеей. — Могу ли я признаться вам?.. — Натали сознательно сделала паузу и испытала неподдельное удовольствие, увидев, как его лицо засветилось надеждой.

— Да, Митчелл?

— У нас тоже неплохие ноги, сэр.

Натали победно ухмыльнулась и быстро выскочила за дверь.

8

Родители Натали жили на окраине Стритора. К счастью, она успела к поезду и через два часа уже была на месте. От вокзала добиралась на такси — не терпелось поскорее покончить со всеми делами, связанными с отменой свадьбы. Как было бы здорово провести с Алексом уик-энд на яхте, но Натали настойчиво твердила себе, что если даст слабину, то попадет из огня да в полымя.

У их отношений с Гринфилдом нет будущего. Ее ждет только постель и, возможно, утренний завтрак. От случая к случаю. Когда это устроит Алекса. Но подобный расклад совсем не устраивал ее.

Когда такси остановилось у дома родителей, Натали с удовольствием окинула взглядом ухоженный участок с аккуратными клумбами и газоном. Типичное жилище представителей среднего класса. Удобное, добротное и без претензий.

Натали радовалась тому положению, которого достигли ее родители, была горда и своей независимостью. Она и не пыталась добраться до тех высей, на которых обитал Александр Гринфилд. Не имело смысла тешить себя пустыми фантазиями.

Натали расплатилась с водителем такси и направилась по дорожке к входным дверям. Позвонила в колокольчик. Настроение у нее было хуже некуда, ибо она понимала, что концерт, который ей предстоит услышать, будет не из приятных.

Дверь открыла мать. На Саре Митчелл, как обычно, было скромное платье, волосы тщательно причесаны, а губы аккуратно накрашены, нитка жемчуга на шее. Мать заглянула за спину дочери и строго спросила:

— А где Томас?

— Он не приедет, — коротко ответила Натали.

Миссис Митчелл обвиняюще посмотрела на дочь.

— Я специально пожарила цыплят так, как он любит.

Мама в своем репертуаре, подумала Натали. С ее точки зрения, мужчину надо всячески ублажать, чтобы он никуда не делся. Правда, в представлении мамы потворство мужским желаниям касалось только быта и не распространялось на секс.

— Я тоже люблю цыплят, мама, — сказала Натали. — Не волнуйся, все съедим. — Она поцеловала мать в щеку и пошла здороваться с отцом.

Ричард Митчелл заключил ее в медвежьи объятия. Отец был очень привязан к младшей дочери и всегда заботился о ней. Натали мечтала, чтобы ей встретился человек, похожий на отца.

В прошлые выходные Томас отказался от визита к ее родителям под предлогом занятости. Хотя теперь было совершенно ясно, какими соображениями он руководствовался, чтобы остаться в Чикаго. Но на этот раз его отсутствие невозможно объяснить никакими причинами.

Отец отстранил Натали, и его лицо, выдубленное погодой и временем, стало озабоченным. В свои шестьдесят пять лет Ричард оставался сильным крепким мужчиной, седые волосы были так же густы, как в юности, а теплые черные глаза молодо блестели.

— Что случилось, милая? — спросил он.

— У меня была тяжелая неделя, папа. Пришлось поехать на переговоры, — бодро ответила Натали и принялась рассказывать о своей неожиданной командировке.

Разговоров хватило на весь обед. После того как с мытьем посуды было покончено, мать тщательно вытерла стол и выложила на него ворох свадебных приглашений. Натали мрачно уставилась на нарядные кусочки картона, понимая, что тянуть с известием об отмене свадьбы дальше невозможно.

— Мама… папа… — пробормотала она. — Я должна вам кое-что сказать. Мне очень жаль, но свадьбы не будет. Мы с Томасом расстались. Навсегда.

Отец взял Натали за руку и мягко сказал:

— Уверен, что это только к лучшему.

— Как ты можешь так говорить, Ричард? — закричала на мужа Сара. — С чего ты взял, что это к лучшему?

Ричард Митчелл, простой хороший человек с добрым любящим сердцем, всю жизнь работал плотником. Он обожал свою жену, и его жизненная философия была незамысловата: жена все знает лучше, Сара всегда права. Ричард никогда не спорил с ней и всегда во всем соглашался. За годы совместной жизни мистер Митчелл практически не имел права голоса в семье, правда, эта тактика не уберегла его от частых упреков в совершенных им ошибках.

Ричард смущенно заерзал. Он не раз становился жертвой темпераментных монологов и проклятий из уст жены и старался придерживаться принципа: «Мир любой ценой». Но младшая дочь была радостью его сердца, и поэтому он позволил себе осторожное замечание в ее защиту.

— Сара, дорогая… Я никогда не считал Томаса Салливана достойным нашей дочери. Он плохо к ней относился. И я рад, что она решила не выходить за него замуж.

— Недостойным? — завопила мать. — По крайней мере, он изъявил желание жениться на ней, хотя совершенно не был обязан этого делать! Кому она теперь нужна? Она поставила на себе крест…

И так далее, и тому подобное. На голову Натали обрушился водопад обвинений: и грехов у нее полно, и она никудышная дочь, и ни один порядочный мужчина не женится на ней. Она глупая, взбалмошная, не умеет себя вести. И сейчас потеряла единственную возможность искупить свои прегрешения.

Натали сразу же поняла, что возражать матери бесполезно. Она даже не пыталась объяснить причины своего решения, а только сидела и молча слушала. Она была благодарна отцу за его старания успокоить мать и смягчить ее упреки, но разбушевавшуюся женщину это только распаляло. Сара не сомневалась, что Натали закончит свои дни в одиночестве. Слава богу, что она хоть не беременна. Или все же забеременела?

Отрицательный ответ вызвал очередной град поношений и доказательств, что Натали совершенно не умеет жить. Ее ждет печальный конец. Она ни у кого не вызывает интереса и никто ради нее и пальцем не пошевелит.

Наконец мать объявила, что говорить с «этой глупой девчонкой» совершенно невозможно. Она непробиваема. Потерянное существо. Если у Натали осталась хоть капля здравого смысла, она должна тут же позвонить Томасу и умолять его все забыть и простить ее. Это единственный шанс вернуться к достойной жизни. И Сара удалилась в спальню. Бледная, с плотно сжатыми губами Натали осталась в гостиной. Отец сидел рядом, утешающе гладя ее по руке.

— На самом деле твоя мать так не думает, Натали, — тихо сказал он. — Просто она очень расстроилась. Эта свадьба так много значила для нее.