Сволочь ненаглядная - Дарья Донцова

– За что мне это, за что? – всхлипывала Надя, утирая рукавом не слишком чистого пуловера слезы, – чем уж я так господа прогневила? Сначала Виктор, потом мама, теперь пожар… Ремонт делать, денег нет, жуть, мрак! Еще по милициям затаскают… – И она снова зарыдала.

Я дождалась, пока Надя вновь начала утираться, и тихонечко спросила:

– Надюша, а жильцов вы где берете?

Женщина всхлипнула пару раз и неожиданно спокойно ответила:

– Я объявления пишу в «Из рук в руки», газета такая есть. Первые съемщики оттуда были, а уж потом Стелла Регину присватала.

– Со Стеллой вы почему не сошлись?

Надя дернула тощенькими плечиками:

– Странная она какая-то. Сначала все хорошо шло, я ее и не видела, брат вместо нее приезжал, он объявление прочитал, и он же залог вносил. Правда, паспорт показал.

Надя отметила, что прописка московская, и поинтересовалась:

– Если не секрет, отчего Стелла решила квартиру снимать?

– Я женился недавно, – охотно пояснил парень, – ребенок родился, а две бабы на одной кухне не ладят. Вот и надумал отселить сестричку. Да вы не сомневайтесь, она девушка тихая, непьющая, целый день на работе…

И он вручил Наде плату сразу за три месяца вперед. Хозяйка успокоилась и отдала ключи. Примерно год от квартирантки не было ни слуху, ни духу. Но арендная плата поступала регулярно, соседи не жаловались на шум, и Надюша не волновалась. Потом Стелла внезапно позвонила, сообщила, что съезжает, и предложила в жилички Регину.

– Девушка положительная, – нахваливала Стелла подругу, – проблем не будет.

Надюша поверила квартирантке, и Регина привезла вещи. Собственно говоря, это все потому, что новая жиличка тоже оказалась аккуратной, деньги не задерживала, дебошей не устраивала и жилплощадь содержала в чистоте, даже наняла молдаванок и переклеила обои в комнатах. И вот теперь такое страшное, жуткое происшествие…

– Как звали брата Стеллы, не помните?

Надюша шмыгнула носом:

– И не спрашивала.

– Как же так? – изумилась я.

– Что такого, – пробормотала Надя, отхлебывая остывший, подернувшийся пленкой какао. – Квартиру-то Стелла снимала, вот ее паспорт я поглядела.

– А до Стеллы кто у вас жил?

– Люся Парфенова, студентка из медицинского.

– А еще раньше?

– Зина Терентьева, художница.

– А перед ней?

– Никого, Зинуля первая была. Я ведь квартиру почему сдавать стала. Виктор, мой муж, умер, а следом за ним и мама. Так что я полная сирота, помочь мне некому…

И Надюша вновь принялась истерически взвизгивать. Я слушала ее беспорядочные причитания почти хладнокровно. Она безостановочно жаловалась на удары судьбы, сначала отнявшей у нее супруга и мать, а потом почти лишившей квартиры. Но вот что странно, вспоминая дорогих покойных, милая Наденька повторяла только одно:

– Умерли, оставили без средств.

Скорей всего, она убивалась не о людях, а об источниках своего благополучия. Вспоминая же вчерашнее жуткое приключение, она ни разу не пожалела Регину, впрочем, нет, сказала:

– Господи, ну до чего мне не везет. Девчонка сгорела и денег отдать не успела, как раз сегодня расчетный день.

Словом, Надюша нравилась мне все меньше и меньше, наверное, поэтому я излишне строго спросила:

– Давайте телефоны и адреса Парфеновой и Тереньтьевой!

– Да откуда же они у меня! – всплеснула руками Надюша. – Они съехали и пропали.

– Где училась Парфенова? – настаивала я.

– Во Втором медицинском, – пояснила хозяйка.

– А Терентьева?

– Она не училась, художница. Знаю только, что член Союза художников, удостоверение показывала.

– Брата Стеллы вы больше не встречали?

– Нет, – ответила Надежда, – да он из Москвы уехал.

– Куда?

– Ну я как-то спросила у Стеллы, где ее родственник, а она пояснила, будто он в Америку эмигрировал, а уж правда это или нет, бог его знает, может, соврала.

Выйдя на улицу, я поежилась. Морозная зима в нынешнем году. Так ничего я и не узнала, кроме того, что перед смертью к Регине приходил высокий рыжеволосый парень, да еще у Стеллы есть брат…

Минут десять я просидела в метро, раздумывая, как поступить, и в конце концов поехала вновь в агентство «Силуэт». На этот раз Стелла оказалась на месте. Девушка, приглашенная администраторшей, заученно улыбалась, выходя в холл. Но при виде меня наклеенная гримаса моментально покинула лицо, и манекенщица весьма нелюбезно взвизгнула:

– Ну чего надо? Зачем приперлись?

– Такой красивой девушке следует научиться вежливо разговаривать, – парировала я и поинтересовалась: – Ты знаешь, что стряслось с Региной?

Стелла кивнула.

– Пошли, поговорить надо, – вздохнула я.

– Ты кто такая? – вскипела «вешалка».

Я достала из внутреннего кармана бордовое удостоверение с золотыми буквами «ФСБ» и помахала им перед ее безупречным носом.

– Федеральная служба безопасности, агент Романова.

Данный, с позволения сказать, документ я приобрела в переходе между станциями «Тверская» и «Чеховская». Было у меня и удостоверение служащего МВД, только его отобрал в свое время майор Костин, взяв с меня слово, что я больше не буду прикидываться сотрудником уголовного розыска. Но про ФСБ он не знает, и моя совесть чиста. К сожалению, я никогда не видела в жизни настоящих сотрудников данного славного ведомства и, честно говоря, не знаю, как они представляются окружающим. Просто помахивают «корочками» или открывают их? Называют фамилию? Может, надо говорить и звание? Я-то взяла за образец главных героев «Секретных материалов».

– Добрый день, – сообщают они, – федеральная служба, агент Малдер и Скалли.

Вот и я знакомлюсь так же, но, к счастью, соотечественники не слишком часто встречают подлинных сотрудников органов, а золотые буквы ФСБ действуют по большей части гипнотически. Вот и Стелла сначала разинула пухлый очаровательный ротик, потом проблеяла:

– Ладно, пошли.

Девушка провела меня в темноватую комнату и, плюхнувшись в довольно ободранное кресло, быстро сообщила:

– Я ничего не знаю.

– Даже Регину? – улыбнулась я.

– Только здоровались, – отрезала Стелла.

– И поэтому вы посоветовали ей квартиру?

– Ну и что? Я съезжала, а Регине хата понадобилась.

– А говорите, ничего не знаете.

– Так и не знаю, просто я обмолвилась, а она уцепилась: дай телефон, да дай телефон.

Стелла явно нервничала. Под толстым слоем грима начала проступать испарина. Интересно, зачем она столь вульгарно красится? Надеется скрыть дефекты кожи? Ну так это глупо, тональный крем делает морщины и шероховатости еще более заметными.

– Значит, о Регине вы ничего сообщить не можете, – подвела я итог и резко спросила: – А о брате?

– О каком брате? – не поняла Стелла.

– О вашем.

– У меня нет родственников, – фыркнула манекенщица.

– Да? А вот квартирная хозяйка Надя вспоминает, будто он вам снимал жилплощадь.

– Ах это, – пробормотала Стелла, – так Андрей на самом деле мне никто.

– Зачем же он родным братом представляется?

– Понимаете, – пустилась в объяснения «вешалка», – он сын маминой ближайшей подруги Наталии Комаровой. Мы все детство провели вместе, денег у родителей было немного, вот и брали отпуск по очереди. Месяц Наташа с нами сидела, месяц моя мама, так и перебрасывали… Вот мы с Андрюшкой всегда и представлялись как брат и сестра. Ну а стали старше, так дружба окрепла, он за меня вечно всякие проблемы решал, я за ним как за каменной стеной жила.

– И сейчас помогает?

Стелла пригорюнилась:

– Нет, жена его подбила в Америку эмигрировать, у нее там зацепка была, вот и уехали.

– Давно?

– Два года прошло.

– Андрей Комаров?

– Нет, Андрей Семенов, у него отцовская фамилия.

– А отчество?

– Михайлович, Андрей Михайлович Семенов.

Я безнадежно вздохнула. Опять вытянула пустую фишку, придется искать студентку-медичку и художницу, может, они слышали про Егора!

Дома в невероятном возбуждении бегала Катя.

– Слышала, что Володе квартиру дают?

Я кивнула.

– Прикинь, – обрадованно засмеялась Катюша, – Юлька уговорила Нину на обмен, и Костин окажется с нами на одной лестничной площадке. Вот только…

– Что?

– В жилплощади он теряет, там две комнаты, а тут одна.

– Зато около нас, – ухмыльнулась я, – небось и продукты покупать перестанет.

Сережка рассказал мне, как он познакомился с Юлей. Соседи затеяли обмен, и в двухкомнатную возле Катиной «трешки» въехали бабушка с внучкой. Потом старушка скончалась, Сережка женился на Юле, и в конце коридора они пробили дверь, получив пятикомнатные апартаменты. Правда, в декабре мы, напуганные одной из бывших Катюшиных пациенток, архитекторшой по профессии, затеяли обмен и переезд. Дама утверждала, будто под самыми окнами нашего дома пройдет линия надземки. Но когда мы 31 декабря оказались на новой жилплощади, Евгения Николаевна со слезами прибежала в гости.