Защита Сталина. Кто пытается опорочить страну и победу? - Олег Козинкин

«В основе своей этот замысел следует признать целесообразным. Он позволял в короткие сроки изолировать главного противника от его союзников, что имело важное политическое значение. Наступление на этом направлении проходило бы по слабо подготовленной в оборонительном отношении территории бывшей Польши. Однако замысел, основанный на идее нанесения мощного контрудара, а не отражения агрессии путем ведения обороны, требовал точного учета сил и планов противника. Как признавал Г. К. Жуков, в плане не учитывался возможный объем и «характер самого удара» агрессора». (указанное сочинение, с. 55–56).

Действительно, «теоретически» данный замысел, нанесение своего главного удара по слабому фангу нападающего противника, вроде как имеет смысл, «целесообразен». Однако в таких масштабах, в масштабе 4 ок ру гов-фронтов, это было опасно тем, что при малейшей несогласованности действий, при малейшей неготовности своих сил все может кончиться провалом и катастрофой. Что и произошло в реальности. Но обратите внимание, что об этой «идее» написали в этом исследовании – это был «замысел, основанный на идее нанесения мощного контрудара, а не отражения агрессии путем ведения обороны»!

Т.е. вместо организации и ведения обороны Жуков и Тимошенко надумали готовить именно ответный контрудар! И удар этот должен был быть именно «немедленный», буквально в первые же дни вражеского вторжения. Иначе никак. Иначе вся идея с этим ответным ударом окажется пустышкой – немцы своими главными силами могут вклиниться глубоко на территорию ПрибОВО и ЗапОВО, смяв слабые силы этих округов, и удар из КОВО будет просто бессмысленен и невозможен. Что, кстати, и произошло в реальности – немцы так быстро и глубоко вклинились в Прибалтике и Белоруссии в первые же дни, что пришлось забирать из КОВО армии усиления, а сам удар из КОВО «на Люблин» по «Директиве № 3» оказался холостым. (Почему ответный удар планировался именно немедленным? Об этом подробнее тоже чуть позже – в работе маршала Захарова о КШИ января 41-го.)

(Примечание. Если быть точными «до мелочей», ответный удар, как показывает М. Нейман, «планировался не всеми силами КОВО, а частью сил ЮЗФ (приграничными частями) – оборона, резервами фронта РГК – контрудар». Также в этом ударе должны были участвовать и те же мехкорпуса КОВО…)

Жуков продолжил претворять в жизнь идею нанесения ответного удара по неглавным силам врага, прекрасно понимая, что это именно НЕ ГЛАВНЫЕ силы – «главную группировку войск Генеральный штаб планировал развернуть к югу от Брест-Литовска, т. е. против неосновных сил противника, с тем чтобы мощным ударом на люблинбреславском направлении на первом же этапе войны отрезать Германию от Балканских стран, вывести их из войны, лишив тем самым фашистский рейх важнейших экономических баз».

А главные силы противника, Германии, ожидались нашими военными именно против ПрибОВО-ЗапОВО, но не Украины-КОВО. Ведь это же якобы Сталин, а не Жуков считал, что немцы главными силами ударят по Украине, помните? А сам он, согласно своим собственным мемуарам, так не считал, он точно знал, что немцы главные силы сосредоточат на Белоруссии и Прибалтике. А «тиран», видимо, силой, заставлял их нагонять войска в КОВО. Но на самом деле сами жуковы прекрасно знали, как и какими силами немцы будут нападать – массированно и сразу. И главное, где – севернее Полесья.

Но почему же в плане не учитывался возможный объем и «характер самого удара» агрессора? Почему Жуков пытался уверять подчиненных, что в центре, по ПрибОВО-ЗапОВО, противник не нанесет свой главный удар так сильно? Почему Жуковым не учитывался возможный объем и характер самого удара агрессора, что немцы нанесут свой удар всеми силами и сразу, а не частью сил – «армиями вторжения», пока их главные силы будут еще две недели собираться с силами? Увы, выяснить мотивы Жукова или тех, кто ему писал те явно провальные планы, схожие по своей сути с «Планом поражения» Тухачевского, сегодня мы вряд ли сможем. Однако чуть позже мы увидим точно так же, на январских Командно-Штабных Играх (КШИ) января 41-го, от немцев также почему-то не ждали удара всеми силами главных сил на одной из игр. Т. е. немцев выставляли заведомо идиотами, выдумывая за них «виртуальное» поведение при нападении на СССР.

Многие профессиональные историки и те, кто писал исследование «1941 год – уроки и выводы», считают, что виной всему слабая теоретическая военная подготовка самого Жукова прежде всего и той чехарды со сменой начальников ГШ и их подчиненных в Генштабе после назначения наркомом обороны Тимошенко: «Негативно сказывались частая смена руководящих оперативных работников Генерального штаба (особенно начальников ГШ и оперативного управления), недооценка и непонимание роли этого органа в стратегическом руководстве войсками со стороны Верховного Главнокомандующего».

Тут стоит пояснить – «Верховного Главнокомандующего» до июля 1941 года еще не было ни в стране, ни в армии – им в июле 41-го стал Сталин. А вот Главнокомандующим в случае начала войны был только один человек – нарком обороны СССР, который и был им несколько первых недель после начала войны. Т. е. именно благодаря Тимошенко перед войной в Генштабе меняли начальников через каждые полгода.

Но заметьте, это именно Генштаб, еще времен Мерецкова, и предложил, а Жуков продолжил осуществлять идею – нанесение мощного ответного удара главными силами РККА по «неосновным» силам Германии. И Сталин тут в принципе ни при чем. Т. е. уже Жуков, зная к весне 41-го, что против КОВО так и остаются «неосновные» войска противника, предлагал именно из КОВО нанести наш ответный удар – «нанесения мощного контрудара, а не отражения агрессии путем ведения обороны»! А в Белоруссии и Прибалтике наши войска как-нибудь удержат и сдержат главные силы немцев. Но когда эта авантюра не удалась и страна и армия умылись кровью, Жуков стал врать, что войска в КОВО под то наступление немедленное ответное они нагоняли, потому что Сталин «заставлял их в НКО и ГШ считать», что немцы главными силами полезут на Украину и против КОВО они якобы и выставляют свои главные силы.

«Предполагалось, что на минском направлении 63 дивизии приграничных округов, ведя активную оборону, могут противостоять удару главных сил противника. Данное предположение не учитывало реально складывавшейся обстановки, когда немецкие войска упреждали Красную Армию в стратегическом и оперативном развертывании.

Это особенно заметно, когда сравниваются перегруппировки и сосредоточение войск. Уступая противнику в пропускной способности железных и шоссейных дорог, советские войска на 5-й день мобилизации могли сосредоточить в планируемых районах только 17 стрелковых дивизий, на 10-е сутки – 24, на 20-е сутки – 46 и лишь на 35-е сутки – 75 дивизий. Таким образом, переход в общее наступление главных сил был возможен только на 35-е сутки. Даже при одновременном начале перегруппировок противник имел все возможности упредить советские войска в выдвижении и создании группировок сил и средств. Это позволяло ему захватить инициативу и создать предпосылки для успешных боевых действий в начальном периоде войны. В реально создавшейся обстановке вермахт завершил развертывание полностью, а советские войска его лишь начали». («1941 год – уроки и выводы», с. 56)

Т.е. Мерецков (а потом и Жуков), планируя ответный удар из КОВО, по безграмотности или авантюрности своей (предательский умысел пока предполагать мы не можем), не учел, что планируемые им 63 дивизии в Белоруссии просто не успеют подготовиться к войне в случае внезапного нападения врага всеми силами. И не смогут в реальности «противостоять удару главных сил противника», которых согласно «Соображениям Мерецкова», вдвое больше! И тем более переходить в контрнаступление в помощь КОВО «на Сувалки». По крайней мере, переходить в немедленное «общее наступление» главными силами из КОВО, когда главные силы врага чуть не двойного перевеса ударят севернее по нашим войскам, которые однозначно не успеют быть готовыми к этому удару в той же степени боеготовности, как и вермахт – это не просто авантюра, это преступление и осознанное преступление. Ведь готовить планы на какой-то период, на ближайшее время, которые не проработаны и не могут быть выполнены именно в ближайшее время, – это и есть авантюра.

Полковник ГШ РФ задает важные вопросы: «На каком основании Жуков должен был учесть, что планируемые им 63 дивизии в ЗапОВО не успеют быть готовы к войне в случае внезапного нападения? Там были самые небоеспособные дивизии и мехкорпуса? Или местность, которая не способствует ведению обороны? Что там такое, что обуславливает его решение как авантюрное? Посмотрим на соотношение сил и средств… В технике у нас преимущество и значительное, а в людях уступаем несущественно, а уж обороняться – вообще не проблема! Так почему авантюрное и безграмотное?»