Будь со мной всегда - Эмили Роуз

Макс целовал и покусывал ее шею. Ладони ласкали груди, живот. Эта поза, когда он покрывал ее, словно жеребец, была такой откровенно сексуальной, такой первобытной.

— Давай же, детка, сделай это для меня.

Его хриплый приказ вызвал у нее дрожь, затем напряжение завязалось в узел. Дана взорвалась.

Волна за волной раскаленный жар накатывал на нее. Она вскрикнула.

Макс задрожал, потом еще…

Дана силилась перевести дыхание и прийти в себя. Когда ей это удалось, она улыбнулась.

Макс потерял самообладание. С такой страстью любовь непременно придет.

Макс проснулся как от толчка. Что-то было не так. Свет просачивался сквозь веки. Он открыл глаза и огляделся.

Комната Даны.

Он повернул голову. Она лежала, свернувшись, с ним рядом, подсунув одну руку под щеку, а другую положив ему на грудь. Волосы девушки рассыпались по подушке.

Макс ощутил сильное желание бежать. Почему он остался с ней?

Потому что твои ноги уже не слушаются тебя.

Кровь его вскипела от воспоминаний, как он овладел ею в дверном проеме и снова, когда они наконец добрались до бассейна где-то перед рассветом.

Даже сейчас ему приходилось бороться с желанием стащить простыню с груди и вкусить ее, пробудить ласками ото сна.

Что за власть она имеет над ним?

Как бы то ни было, он намерен ее разрушить.

Но не ценой задержки фильма.

Не желая будить Дану, он осторожно убрал ее руку со своей груди и подвинулся к краю кровати.

Мышцы ног и ягодиц запротестовали. Да, такие акробатические номера, какие он выделывал ночью, даром не пройдут. Ему уже не двадцать.

— Люблю тебя, — пробормотала она.

Макс оцепенел. Ему не нужна ее любовь. Ему не нужна ничья любовь. Особенно любовь той, которую он подозревает в предательстве.

Он оглянулся на Дану через плечо. Глаза ее были по-прежнему закрыты, кожа пылала во сне. Должно быть, ей снится сон.

С чего ты взял, что она разговаривает с тобой?

Но если не с ним, то с кем? С Дугом Льюисом?

Приступ резкой боли в животе он приписал чрезмерным ночным упражнениям. Что же еще это могло быть?

Льюис может забирать ее — как только «Честь» будет закончена.

Кроме того, если это она — источник утечки информации, Макс уволит ее. Тяжело будет найти ей замену, но он как-нибудь справится. Всегда справлялся. Даже когда это казалось невозможным.

Но червячок сомнения не давал Максу покоя. А вдруг он ошибается? Что, если Дана влюбилась в него?

Он не может позволить этому случиться.

Но как это остановить?

Он должен быть осторожен. Удерживать ее рядом, но не слишком близко. Отталкивать ее, но не слишком далеко.

Пару месяцев он выдержит. Потом все закончится, и его жизнь снова вольется в привычную колею.

А Дана уйдет.

Глава восьмая

Дана вошла в кухню, не зная, чего ждать после такой бурной ночи страсти.

Запах кофе приветствовал ее, и пульс участился. Макс приготовил для нее кофе? Это показалось хорошим знаком. Но кухня была пуста. Она налила себе в кружку кофе.

Еще только шесть. Неужели Макс уже работает?

Какое-то движение снаружи привлекло ее внимание. Макс энергично разрезал воду бассейна. Возбуждение забурлило в ней, когда она вспомнила, что было в бассейне несколько часов назад.

Взгляд устремился к круглым ступенькам в конце бассейна, где Макс овладел ею. Дана понятия не имела, что она такая гедонистка, но ей нравилась каждая минута их чувственной игры. Он любил ее своим ртом, скользкими, мокрыми руками и твердым телом.

Обмахивая лицо, она выдохнула и открыла дверь в патио. Сняв босоножки, села на край бассейна и опустила ноги в воду. Маленькими глотками отпивая кофе, Дана наблюдала за Максом. Его ежедневные заплывы и домашний гимнастический зал объясняли потрясающее тело.

Он резко остановился и повернулся к ней.

— Ты рано встала.

Она пожала плечами.

— Ты тоже.

— Привычка.

— Спасибо, что сделал кофе. — Ей нравилась мысль о том, чтобы проводить вместе тихие утренние часы и обсуждать предстоящий день.

— Не за что.

Он поплыл к ней.

— Пора приступать к монтажу.

Резкий переход от личного к работе сбил ее с толку.

— Прежде чем мы начнем… я просто хотела сказать, Макс, прошлая ночь была… изумительной.

Зрачки его расширились. Он быстро кивнул.

— Но я… я не знаю, что сказать твоей семье о нас.

— А зачем им что-то говорить?

Ей едва удалось сдержаться, чтобы не вздрогнуть.

— Из-за этого. — Она показала на крошечный любовный укус на шее. То, что Макс был настолько охвачен страстью, что забылся, приводило ее в восторг. — Белла и Сиси вчера вечером допытывались у меня, с кем я встречаюсь.

— И что ты им сказала? — Его настороженный тон включил тревожные звоночки у нее в подсознании.

— Мне удалось уйти от ответа, потому что не хотелось лгать. Что мы им скажем?

Он вылез из бассейна и взял полотенце.

— Это не их дело.

— Но… — Ей хотелось, чтобы они знали. Чтобы все знали.

Макс отвел глаза, затем снова посмотрел на нее.

— Дана, говорить что-то сейчас преждевременно. Давай подождем и посмотрим, как все пойдет. Незачем пробуждать в них надежду, если у нас ничего не получится.

Если у них ничего не получится.

Она по уши влюблена в него, а он просто пробует.

Отрезвляющее напоминание, что у них впереди еще долгий путь.

— Которая из них ты настоящая?

Вопрос Макса нарушил сосредоточенность Даны. Она вскинула на него глаза.

— Извини, что ты сказал?

— Которая из них ты настоящая? — повторил он. — Консервативный ассистент или это? — Он кивнул на ее джинсовую юбку и безрукавку с кружевами. Его взгляд задержался на «вьетнамках» и ногтях, покрытых персиковых лаком.

Дана сочла тот факт, что Макс думает о ней, плюсом, особенно поскольку он постоянно в центре ее мыслей.

Его взгляд задержался на ее груди, и, разумеется, эта часть тела тут же отреагировала покалыванием. Да и как могло быть иначе? Макс всегда так действует на нее. Она знала, Макс желает ее, но вдруг секс — единственное, что он от нее хочет?

— И та, и другая.

— Невозможно. Два разных человека. Кроме того, в течение пяти лет я не видел и намека на сексуальную штучку с кольцом в пупке.

— Почему невозможно, Макс? Ты, как продюсер, режиссер и монтажер, имеешь множество граней. — Она пожала плечами. — Если ты можешь быть разносторонним, почему другие не могут?

— Это не одно и то же.

— Одно и то же. Мы все такие, какими нам нужно быть для людей, окружающих нас в данный момент.