Интервью с духами Иуды и Пилата о распятии Христа - Кассиопея

не напишут. о тебе, о том, что ты пытался там за него заступить. И... Я сказал, что я приговариваю Иисуса к смерти на косте за, было такое как формулировка, за оскорбление императорского величества. То есть я приписал, что он говорил царю небесной, что он называл свакесарем. Поэтому закрой. И, как я уже сказала, тоже по этому закону подлежал Смертный Кайд. Идём! объявил секретарю, который сидел рядом со столом, и он написал на папирусе этот приговор. Когда я так сделал, я снова посмотрела на Иисуса, но я не увидела в Его глазах никакого страха. никакого разочарования. У него осталась та же самая улыбка. И я снова почувствовала из его глаз тепло и, как бы это сказать, поддержка. И у меня пролетнула мысль, да если это Бог... Значит, он сам знал всё заранее. А если он всё знал заранее, значит я не могу сопротивляться. Я всего лишь статист, исполняющий роль. Ну когда? Да, я это сделала. Хорошо. Я! сказал записать этот приговор. И Иисуса увели подготавливать Краспятию. Подготавливали. Они слышали солдаты легиона, который был рядом со мной. В процессе подготовки там несколько такой был народ грубый, так скажем. Они его били. Они сняли с него одежду его, которая на нем была. И какую-то как накидку кинули ему и надели на него терновый венец. И это именно как на саря. Потому что они услышали весь процесс, кто это. И сказали, такой царь, как ты, царь Рваков и... Сарь Робаков и городских проститутов? Достоин только такого корона. И отдельно на него тернов венят. То есть как из колючек. Ещё потом палкой били по этой короне, чтобы шипы ему фонзались. И потом его вывели обратно, как на балкон. У него уже были... То есть его там несколько раз, как вот этим кнутом по спине. Ударили, у него была там кровь и полоса такая. И на лице были синяки. И... От шипов у него кровь залила там в левый глаз. Он не видел ему, потому что кровь его туда залилась. А вытереть его я не мог, потому что в руки-то связано. И он вот так стоял, моргал, попытался избавиться от неё. Кстати, когда кровь падает в глаз, это больно. Я сам это знала, когда сражался с вот этими вот пунтовщиками. Тоже у меня было ранение головы, и я это испытывала. Я помотилась и сейчас показываю, что вы делаете. Я же сказала, приготовить к распятию. Они удивились, но они так совсем просто обращались. Потому что это уже как бы не жильцы. потому что считалось, что если есть приговор суда, этот преступник, он уже недостоин обращения как с человека. И тех разбойных, кто же, конечно, били. Ну, в виду, с ростом. СААА Мы тебе сейчас научим, как ты женщин убивал. Ну вот попробуй меня убить. Что, не может, да? Копьём по голове, вот этим вот тупым концом, как сейчас показываю таким. Не колоть его, а просто так вот по голове бить. Ну вот, видишь, я сильнее тебя. То есть так вот они и обращали. Вот такой народ. Ну и значит вывели Иисуса и вывели тех троих тоже избитых, тех троих разборников тоже избитых и со связанными руками. с паниками, со следами откнутов. Но в Терновом венке был только Иисус. Я тогда уже поняла, что это как царю отделиться. И я вышла на свой помост. И вот так я посмотрела на людей, была целая толпа. Вообще, мне казалось, собрался весь Иерусалим. В общем, много было людей. Причём и мужчины, и женщины были где-то, и дети. То есть там как в толпе стояли. Подумал, как много. Всё-таки значит сейчас решится судьба Иисуса. Но я даже не сомневалась, что выберут его оставить жить. Так как, я ещё раз говорю, я слышал, что его любили. Тем более по сравнению с этим мироспланицей. о преступлениях которых было всем известно. Я подняла руку, шум умолк, стала тишина. И я с кознятаю. Вот эти четверо приговорены по своим преступлениям, именем императора, к смертной кассе на кресте за нарушение ревских законов. Но сегодня, в честь вашего праздника, император дарует одному из них его жизнь обратно. По закону вы сами набираете кому. Итак кого отпустить? И я уже... Ну, раз я им предоставила выбор, я должна была его выполнить в любом случае. Выбор народа. Это же демократ. И я приготовилась услышать, что ей шоа. И я даже подумала, что когда его отпустят, вот бы его забрать к себе в резиденцию и послушать, что он проповедует, если как заинтересовала. И вдруг я услышу. Вараву. Это был один из разбойников. Отпустите Вараву. Я так удивился, что даже у меня закружилась голова и я пошатнулась. Я подумала, что я не раз слышала. Ещё раз спросил, так кого вам отпустить? И когда они снова закричали вораву, я хотела даже услышать хотя бы один голос. который выкрикнет имя Ешоа, но так и не услышу. Я подумала, вот так лепил его народ. Странно, всё же я тогда слышал, какие-то враки что ли. Может быть он, то есть я стала сомневаться, может быть он правда что-то сделал плохо против народа, поэтому они его даже предпочитают отпустить разбойника. А что значит отпустить разбойника? Мы сейчас просто объясним наш закон. Что такое «впустить»? Это значит, что выбранного человека должны были немедленно освободить, развязать ему руки и никак не наказывать. за те убийства, которые он совершал. Не было никакой тюрьмы. не должны были ему давать дополнительных нутам какого-то. Всё, он уже был приговорён, и он отпущен в волей народа. Он уже становился не виновным ни в чём. С него вина снималась. Он становился чистым. Перед любым законом. Перед нашим римским законом. Никто не мог уже назвать его даже как убийцей, потому что он уже считается... За это убийство был приговорён, но очищен эмператором по выбору народа. То есть это вообще считалась воля богов. Понимаешь? Я подумала, раз это угодно богам, кто я, что бы им сопротивлял. И тогда я понял, что они говорят отпустить вораву, они должны же были понимать, что он может снова так делать. Он мог снова пойти убивать. Любого из них мог убить. Любовь из их жён, из их детей. Ведь снятие вины, оно же не означало его исправления. И я подумала, ну раз