Море наизнанку (СИ) - Свириденкова Ольга Владимировна

Марина почувствовала, как внутри закипает досада. Ему даже в голову не пришло, что она волновалась за него. И хоть бы извинился, что без предупреждения пропал на полдня!

– Почему ты не сказал мне вчера, что у тебя сегодня выходной? – спросила она с упреком.

– Потому что, когда мы вчера расставались, я еще этого не знал, – его глаза интригующе заблестели. – То есть не знал, точно ли у меня получится взять на несколько дней отпуск. А сейчас я уже это знаю, – он снова привлек ее к себе и поцеловал. – Собирай свои вещи и поедем!

– Куда? – недоуменно спросила Марина.

– Ко мне, – Костя рассмеялся, забавляясь ее растерянным видом. – Ведь глупо же оставаться в пансионате, когда у меня отпуск! Переберешься ко мне, и будем проводить все дни вместе. И ночи, разумеется, тоже.

Он вышел на балкон, постоял там немного, облокотившись на перила и любуясь субтропическим парком. Вернулся назад и посмотрел на Марину с удивлением.

– Что ты не собираешься? Давай помогу тебе! Где твоя сумка, Марин?

– Подожди, Костя, – Марина окинула его хмурым взглядом. – Знаешь… Вообще-то так не делается! Если ты собирался взять отпуск, нужно было сперва посоветоваться со мной, а не устраивать такие сюрпризы. Почему ты был так уверен, что я обрадуюсь? Ты слишком самонадеян. И слишком высоко себя ценишь.

Несколько секунд он растерянно смотрел на нее, потом виновато улыбнулся.

– Марин, извини! Я должен был догадаться, что ты забеспокоишься, не увидев меня утром на пляже. Ты ведь поэтому на меня сейчас злишься, да? Потому что полдня беспокоилась?

– Ничего подобного, – соврала она, еще сильней разозлившись из-за его злополучной проницательности. – Я злюсь потому, что ты все решил за меня, а я не люблю, когда все решают за меня.

– Ну, решил за тебя… и что? Чем конкретно ты недовольна? Не хочешь жить у меня, а хочешь, чтобы мы и дальше виделись урывками? Марин, но ведь это действительно глупо. Ты сама это поймешь, когда успокоишься и подумаешь головой, а не одним оскорбленным самолюбием.

– Дело не в самолюбии, а в том, что ты поступил неправильно! И упорно не хочешь этого признать.

– Если я признаю, тебе станет легче?

Он посмотрел на нее с ироничной усмешкой, от которой она пришла в ярость. Ну да, «женские капризы» – вот как он расценивает ее недовольство своим самонадеянным поведением.

– Я не буду перебираться к тебе, потому что это не входит в мои планы, – упрямо заявила она. – И потому, что я буду чувствовать себя гораздо свободней, оставаясь здесь.

– Свободней, – повторил Костя с той же ироничной усмешкой. – Марин, ты уж определись, что для тебя важней: отношения со мной или независимость. Потому что мне, знаешь ли, это тоже не надо – тратить кучу усилий и ни хрена не получать взамен.

– Я не просила тебя брать отпуск и чем-то для меня жертвовать! Поэтому, пожалуйста, не нужно предъявлять мне претензий и навешивать чувство вины.

– Ничего я тебе не предъявляю!

– Да нет, как раз предъявляешь! И ведешь себя так, будто я тебе что-то должна.

Костя раздраженно нахмурился:

– Маринка, тебе шлея попала под хвост? Или ты пересидела на форумах феминисток? Чем ты вообще недовольна, чего ты капризничаешь?

– Капризничаю?!

– А как это еще назвать? Капризы на пустом месте и есть.

Марина окинула его оскорбленным взглядом:

– Ну, если ты считаешь…

– Черт, я хотел сделать, как лучше для тебя! – с досадой перебил он ее. – А получил вместо благодарности кучу идиотских упреков.

– Я не виновата, что обманула твои ожидания, – сухо сказала Марина. – Хотя я, конечно, понимаю: ты к этому не привык.

– Да, не привык! – с вызовом бросил он. – И не собираюсь привыкать.

– А я не собираюсь привыкать к тому, чтобы со мной общались в подобном тоне.

Костя прошелся от окошка к двери, потом резко повернулся к Марине.

– Ладно, – проговорил он застывшим, суховатым голосом. – Как я понимаю, приятного сюрприза не получилось. Ну что ж… В таком случае мне остается только сказать «до свидания» и «всего хорошего».

Какое-то время Марина растерянно смотрела на закрывшуюся за ним дверь. Потом приглушенно ахнула, схватившись руками за лицо.

О господи, что она наделала? Ведь она же… она же совсем не хотела с ним ссориться! Так ждала его, волновалась. И вот он, наконец, появился – с такими приятными новостями. А она, вместо того чтоб обрадоваться, покидать в сумку вещи и поехать с ним, устроила идиотский скандал.

И теперь… Неужели между ними все кончено? Марине просто не верилось. Ведь все было так замечательно! И она только начала оживать и радоваться жизни, почувствовала себя привлекательной и желанной.

Но это не она, это он все испортил! Ведь он правда должен был посоветоваться с ней, прежде чем брать выходные. Но дело даже не в этом. Нельзя было так – пропадать где-то половину дня, заставляя ее волноваться, а потом приехать и прямо с порога объявить: «Собирай вещи, ты переезжаешь ко мне».

И с каким видом он это произнес! Будто не сомневался, что она завизжит от радости. Привык, что женщины воспринимают подобные предложения как подарок. И его самого так воспринимают.

«Самовлюбленный индюк, избалованный женским вниманием», – произнесла про себя Марина, пытаясь найти в своем сердце хоть немного презрения к Косте. Но презрения не находилось. Марина чувствовала лишь растущую горечь и тоску. Курортный роман, обещавший стать таким ярким и захватывающим, оборвался в самом начале. И теперь… Ей что, искать нового любовника? Но разве она найдет второго такого, как Костя?! Куда там, даже и мечтать нечего.

Да и не хочется ей никакого нового любовника, ей хочется с Костей быть. Но звонить ему и предлагать помириться она, конечно, не будет. Можно представить, какое он испытает торжество. Ушел, хлопнул дверью, а женщина за ним побежала. Наверное, другие его любовницы так и делали. Но она не желает быть «как другие». И попасть от него в зависимость тоже не желает. Как это он сказал? «Отношения со мной или независимость»? Нет, тут он совершенно не прав, потому что такого выбора быть не должно, а должно быть все сразу. Если Костя не понимает этого, им, действительно, лучше не продолжать отношения.

Не продолжать… Господи, как это глупо! Было бы там что серьезное, но ведь у них – всего лишь курортный роман. И тут нужно не придираться друг к другу, а пользоваться моментом. Но они оба ведут себя как-то… слишком серьезно! Точнее, не «ведут», а «вели». Потому что теперь все закончилось, и никакого романа у них больше нет.

Пытаясь заглушить растущую тоску, Марина начала одеваться. На пляж она больше не потащится, да и поздновато уже туда идти. Лучше доехать до центра и погулять там – может, хоть немного развеется.

Марина села в автобус и приехала в самый центр города. Прогулялась по площади перед зданием администрации, любуясь панорамой Алушты с высокого места. Дошла до симпатичного храма в окружении стройных кипарисов: православного, но построенного с элементами готики. Прошла тихой улочкой и оказалась на людной улице, ведущей к центральной набережной. Полюбовалась магнолиями с пышными белыми цветами. Перешла на другую сторону и остановилась напротив здания, знакомого по фотографиям. Дача «Голубка» – постройка девятнадцатого века. Здесь будущий император Николай Второй встречался с принцессой Аликс, приехавшей к нему в Крым. Она прибыла в Алушту из Симферополя, он – из Ливадии, где находилась царская резиденция. Позавтракали в этом особнячке, потом сели в коляску и поехали в Ливадию. А позже здесь останавливался Сталин, спешивший на Ялтинскую конференцию в феврале сорок пятого года. Думал ли человек, строивший для себя эту дачу, что она станет исторически местом? Наверняка нет…

Марина двинулась дальше и вскоре оказалась в длинном торговом ряду. Купила три ароматных мыла в красивых упаковках и кое-что из косметики. Заглянула в соседнюю палатку и увидела картины из ракушек: цветной фон, а на нем – причудливые цветы и колосья. Сердце болезненно сжалось: ведь именно такие картины украшали прихожую в Костиной квартире. Марина еще подумала тогда, что надо купить такую картину себе и повесить дома. Но теперь она сомневалась, стоит ли. И картину, и стеклянную мыльницу с ракушками и водорослями внутри, и настенное панно из дерева в виде виноградных плодов и листьев. Потому что эти предметы теперь ассоциируются у нее с Костиком.