Смертельные клятвы - Киа Кэррингтон-Рассел

оказываются у него на коленях, а я на нем верхом. Как только мои бедра обхватывают его, чувствую член между ног, окидываю Крю взглядом снизу вверх, а он смотрит на меня.

— Возьми, если осмелишься, — он говорит это так, что мне хочется дать ему пощечину. Как будто трахать его — опасно.

Неужели он не знает, кто я?

Одного только дерьма, которое я видела и с которым сталкивалась, работая адвокатом по уголовным делам, достаточно, чтобы напугать большинство людей.

Но это дерьмо сделало меня только сильнее.

Поэтому я улыбаюсь ему.

— Больше никаких предложений руки и сердца, — напоминаю ему.

Крю высовывает язык, облизывая губы.

Чувствую, что он готов войти в меня, но я прижимаю руку к его груди, останавливая его.

— Скажи мне, что ты согласен, — сжимаю его лицо ладонями и заставляю посмотреть мне в глаза.

— Дерзкая принцесса.

— Скажи, что ты согласен, — повторяю, опускаясь ниже. Даже если Крю не согласится, уверена, у меня не хватит силы воли остановиться. Я хочу этого. Мое тело хочет этого. Хочу разрядки. И если честно, ни один мужчина еще не заставлял меня так быстро кончать, используя только рот и пальцы.

— Если это твое требование, принцесса, — он ухмыляется и приподнимает бедра, проникая прямо в меня. Замираю, не в силах пошевелиться и приспосабливаюсь к его размеру. Когда я почувствовала его через штаны, поняла, что он большой… но блядь.

— Потеряла дар речи? — спрашивает Крю, наклоняясь и захватывая мою нижнюю губу между зубами. Он нежно прикусывает ее, затем лизнув отстраняется.

— Справлюсь со всем, что ты мне дашь, — говорю я. Мне бы хотелось, чтобы мой голос не звучал таким запыхавшимся и больше соответствовал его дерзкому тону. Но, блядь, какой он огромный. Крю повторяет движение бедрами, на этот раз его губы накрывают мои, и он целует меня, языком проникая в мой рот. Чувствую на нем свой вкус. Но и его вкус тоже. Этот мужчина — как сладкое вино и искушение.

Я не должна этого делать.

Мне нужно остановиться.

Мои бедра приостанавливаются, и он отстраняется, разрывая наши губы. Его рука скользит по задней части моей ноги к моей попке, и он сильно сжимает ее.

— В чем дело, принцесса? — он входит в меня, и я сжимаюсь еще сильнее. Мои руки на его плечах пытаются удержаться от движения. Но у него есть преимущество, даже если я нахожусь сверху.

— Перестань, — хлопаю его по плечу.

— Что! Это? — и он снова делает толчок. Прежде чем я успеваю открыть рот, он берет в руки мои бедра и начинает целеустремленно двигаться, в его глазах нет ничего, кроме похоти.

Крю продолжает бить в эту волшебную точку, и мои глаза закрываются от удовольствия. Он трахает меня — несмотря на то, что я сверху и должна полностью владеть ситуацией — его хватка контролирует каждое движение. Каждый стон, срывающийся с моих губ, дает ему понять, как сильно я этого хочу. Как сильно наслаждаюсь каждой секундой этого сексуального контакта с ним.

Руками Крю блуждает по моей спине, а затем шлепает меня по заднице. Сильно. Он делает это снова, на этот раз другой рукой, шлепая по другой стороне задницы, а затем пробирается к моей шее, потом к волосам, накручивая их на кулак, прежде чем отстраняется, обнажая мое горло. Мои руки переходят с его плеч на колени позади меня, и я сажусь на него верхом.

Или он все еще управляет мной?

Сейчас все сливается воедино.

И я думаю, он знает, что выиграл этот раунд.

Блядство! И я ненавижу, что он побеждает.

Я не должна находиться рядом с этим человеком. Он преступник, он убил моего босса и моего ухажера. И все же я позволяю ему трахать меня так, будто завтра не наступит.

Но, блядь, как же это приятно.

Моя спина выгибается, и его рот находит мою шею. Он кусает или сосет ее, я не уверена, что именно, и я беспомощна, чтобы остановить его. Кончаю, и он чуть сильнее дергает меня за волосы, еще больше выгибая спину. Его член попадает в идеальное место, заставляя меня кричать.

Громко.

Крю целует меня в шею, пока не достигает моего рта и не берет контроль над ним, обеими руками обхватывая мое лицо, а его бедра двигаются быстрее. Чувствую, как он кончает, и мы оба растворяемся друг в друге. Наслаждаюсь блаженством, пока не приходит острое и болезненное осознание. Рациональное мышление и отсутствие дисциплины тяжестью опускаются в мой желудок. Мне требуется всего секунда, чтобы понять причину и отстраниться.

— Ты не можешь сейчас испытывать отвращение, принцесса. Только не после того, как сильно ты только что кончила, — хихикает он.

— Я презираю тебя, — говорю сквозь стиснутые зубы.

Его хватка ослабевает, когда я слезаю с него, и даже мягкий, его член большой. Черт. Неудивительно, что он смог заставить меня кричать.

— Покажи мне свои сиськи, и я снова тебя трахну, — он облизывает губы, пока я поправляю юбку.

— Где мы? — спрашиваю я.

— У твоего дома.

Вздыхаю с облегчением.

— Хорошо. Пока. Не звони мне, — хватаюсь за дверную ручку и пытаюсь открыть ее, но он тянется ко мне и поворачивает мою голову назад, положив руку на подбородок, чтобы я посмотрела на него.

— Никакого прощального поцелуя? Никакого «Спасибо, что заставил меня кричать»? Никакого «Ни один мужчина раньше меня так не трахал»? — спрашивает он.

Делаю паузу. И ухмыляюсь.

— Никакого прощального поцелуя. И да, раньше меня трахали с большей страстью и членом побольше. Но я бы, по крайней мере, включила тебя в десятку лучших.

Его хватка на моем подбородке ослабевает, и я пользуюсь моментом, чтобы вылезти из машины.

Мудак.

Кажется, я часто использую это слово, но оно чертовски хорошо подходит.

Глава 17

Крю

— Топ десять, — бормочу я, — в десятке лучших, как же.

— О чем ты, блядь, говоришь? — спрашивает Энджел, надевая туфли.

— Энджел, — предупреждает Доминик, но она лишь закатывает глаза и выходит за дверь, а с ней идет один из наших людей. Во мне вспыхивает раздражение, когда я понимаю, что она идет к Райе, а вместо нее должен быть я. Но мне пришлось согласиться на условия Райи. Я могу позволить ей думать, что сдаюсь, но у меня есть все намерения сделать ее своей женой. Ей просто нужно осознать это, и чем скорее, тем лучше.

— Почему ты бормочешь о первой десятке? — спрашивает Доминик, присаживаясь рядом со мной. Он протягивает мне стопку бумаг и ручку.

Еще одно дерьмо,