Ужасы французской Бретани - Александр Волков

А вот мирянам, как правило, не удается справиться с книгой. Им недостает благодати, снисходящей на избранных при рукоположении. Священникам приходится выручать зарвавшихся прихожан. Кюре из Плюгуфана (Финистер), зайдя в ризницу, обнаружил там башмаки церковного сторожа, а на столе — приходской экземпляр «Агриппы», раскрытый на странице с именами демонов. Догадавшись, куда отправился хозяин башмаков, священник прочитал имена в нужном порядке, и тело вернулось в башмаки. Кюре успел вовремя — сторож отделался почерневшей в адском пламени лысиной. С тех пор он не снимал шапочку, а о своем путешествии не обмолвился ни словом даже жене, обретя в виде утешения статус посвященного.

В том же направлении улетела экономка кюре из Гаара (Иль и Вилен), сунувшая нос в забытую на столе книгу. У распахнутого окна остался лежать ее чепчик, сиротливо трепыхающийся на ветру. Прибежав домой, кюре на всякий случай отнес чепчик в комнату и вернул его хозяйку на прежнее место. Во всю оставшуюся жизнь экономка ни разу не улыбнулась, а в ответ на суетные вопросы вздымала к небу палец, изрекая: «Что вы посеете, то и пожнете». Таковы были ее впечатления от сельскохозяйственных работ в аду.

Ненароком завладевший «Агриппой» мирянин не знает потом, как от нее избавиться. Крестьянин из Пенвенана (Кот-д’Армор) тщетно пытался отдать книгу своему знакомому, сжечь ее, утопить, но каждый раз она возвращалась на свое место в доме. Жителю Гаара подсунули колдовскую книгу. Он вынужден был позвать священника, чтобы тот удержал ее в пылающем очаге, из которого она норовила выпрыгнуть.

Немало хлопот выпало на долю человека, в честь которого назвали бретонскую книгу. Генрих Корнелиус, известный как Агриппа Неттесгеймский (1486–1535), врач, алхимик и любитель оккультных наук, в наши дни глубоко чтится поклонниками средневековой магии. С болью в голосе они повествуют о скитаниях Агриппы по Европе, о его преследованиях инквизицией, о пребывании в тюрьме по обвинению в ереси. С гордостью — о его познаниях в теологии и каббалистике, историографии и юриспруденции, о спасении им от костра обвиненной в ведовстве старухи. Агриппа не скрывал своих медиумических способностей и однажды вызвал дух Цицерона прямо в присутствии гостей. Цицерон заставил рыдать слушателей, описав в красках свою посмертную участь.

В истории, схожей с бретонскими легендами, фигурируют жена Агриппы и некий школяр, которого она привела в дом в отсутствие мужа. Не удовольствовавшись тем, что уже получил, юноша попросил выдать ему ключи от кабинета мага. Там он сразу же бросился к лежащей на столе книге и начал ее читать.

Генрих Корнелиус (Агриппа Неттесгеймский)

Через пару минут в кабинет заглянул сердитый демон и поинтересовался, зачем его вызвали. Школяр что-то промычал в ответ, а демон, не дождавшись указаний, придушил его.

Тем временем Агриппа, извещенный духом Цицерона о проделках супруги, несся домой на крыльях магии. О происшедшей трагедии чародей догадался заранее по доносящемуся из окна визгу. Он заперся в кабинете, призвал демона и, нахмурив брови, указал на распростертое на полу тело: «Оживить!» Демон принялся оправдываться, ехидно скалясь и тыча когтем в дверь кабинета, сотрясающуюся от женского горя. Агриппа вздохнул и согласился на компромисс: школяра оживят лишь на время, чтобы дать ему уйти из дома. Так и сделали. Пока муж сдерживал бьющуюся в истерике жену, воскресший юноша спустился по лестнице, добрел, пошатываясь, до рыночной площади, где и завершил свой земной путь. Однако царапины на шее и выражение недоумения, застывшее на лице трупа, заставило многих задуматься о причинах смерти. Не дожидаясь окончания следствия, Агриппа покинул город и супругу и отправился в очередное изгнание. Сколь печальна судьба мага в эпоху темноты и невежества!

Значительная доля рассказов о волшебной книге, умном колдуне, глупом ученике или незваном госте составили сказочный тип АТ 325 («Хитрая наука» или «Ученик чародея»). Вот только чародей бывает не только умен, но и вероломен, а ученик не глупее учителя и нередко оставляет его с носом.

Дьявольские камни

По той популярности, что имеют в Европе байки о дьявольских камнях, можно догадаться, насколько распространены они в Бретани с ее скалами и мегалитами. Гигантские камни были, по обыкновению, использованы дьяволом для строительных работ. В скалах Плергера (Иль и Вилен) остались следы камней, взятых им для строительства аббатства Мон-Сен — Мишель в Нормандии, и потому это место называют Замком дьявола.

Руины галло-римского храма Марса недалеко от Корселя

Остатки галло-римских городов и святилищ также приписывают лукавому. Жители Корселя (Кот-д’Армор) демонстрируют приезжим развалины древнего города и уверяют, что он был построен из золота жившим в нем дьяволом.

В Морбиане к работам привлекли все дьявольское семейство — бабушку, маму и сына. Мама таскала камни для возведения моста и, как все строители мостов, была обманута вместе с сыном (обманщик — святой Кадо). Бабушка с неизвестной целью принесла в переднике огромные скалы и набросала их в лесу Кенекан.

Если лицезрение рогатого месяца не давало результата, молодые бретонки отправлялись к камням, получившим имя Ноша дьявола или Скала дьявола. Самый известный из них находится на холме в Плуэр-сюр-Ране (Кот-д’Армор). Он представляет собой массив белого кварца в форме закругленной пирамиды. Надо скатиться по нему голым задом, и тогда ты получишь шанс выйти замуж и родить детей. С холма открывается живописный вид на соседнюю долину. А на сам камень такой вид не открывается, иначе девушки туда не ходили бы. От многократных скатываний его поверхность сделалась гладкой. Однако камень есть камень, поэтому самые рьяные катальщицы до сих пор возвращаются домой с кровоподтеками на ягодицах.

Конкуренцию скалам составляют менгиры — вертикально поставленные мегалиты, сужающиеся кверху. Их форма не оставила бретонок равнодушными, и они приходят к менгиру в надежде на беременность. Осуществляемые ими действия имеют ритуальный характер и называются «скольжение» и «трение». Я не могу объяснить разницу между тем и другим, не выходя за рамки приличия. Надеюсь, читатель сам поймет, чем занимаются женщины.

Другой важный обряд был зафиксирован у камней Карнака. Бездетная семейная пара приходила ночью к менгиру. Оба раздевались догола, жена начинала бегать вокруг камня, а муж ее преследовал вплоть до логического завершения обряда. Для забега выбиралась ночь полнолуния, а родственники занимали круговую оборону, не подпуская к камню посторонних. Тем не менее случались недоразумения. Луна пряталась за тучку, землю укутывал туман, и в какой-то момент женщина с ужасом замечала, что за ней гонится вовсе не муж. Несмотря на протесты родственников, обряд пришлось упразднить.

Менгир в Карнаке. Объект внимания молодых бездетных пар

Удивительно, но вся эта чепуха имела исторический прецедент. Со времени последних ирландских королей камень Лиа Файл больше не кричал. Он лишился голоса. Ведь на него стали усаживать человека, подозреваемого в преступлении, а также бесплодную или беременную женщину. Он белел от возмущения, окрашивался кровью, источал молоко — все без толку. Ордалии (испытания) продолжались. Камню торжественно присвоили «фаллическую» функцию в соответствии с неверной игрой слов Fail (Fal) и phallus.

Бретонские крестьяне тоже пошли к камням. Нельзя не подивиться их наивности — они уповают на камень, который сами же окрестили дьявольским. Конечно, камень не виноват. Честные бретонцы отдали его на откуп дьяволу, прекрасно сознавая, каков источник благ, полученных таким путем.

ЧАСТЬ IV. ЛЕСНОЙ ЧЕЛОВЕК

Наконец сцена опять переменяется, и является дикое место, а между утесами бродит один цивилизованный молодой человек, который срывает и сосет какие-то травы, и на вопрос феи: зачем он сосет эти травы? ответствует, что он, чувствуя в себе избыток жизни, ищет забвения и находит его в соке этих трав; но что главное желание его —- поскорее потерять ум.

Образ лесного (дикого) человека вряд ли способен напугать всерьез, но он довольно любопытен. Г. Рупнель в своей «Истории французской деревни» отмечает, что лес всегда, начиная с периода неолита и до конца Средневековья, был для человека местом, которое воображение его «населило ужасами». Издревле лес символизировал границу мира мертвых или даже саму смерть и противопоставлялся обыденному миру. В мифах и сказках он являлся «зоной отчуждения» вне зависимости от происходящих в нем событий — от мрачного колдовства до обычной охоты — и встреченных там персонажей: нечистая сила, дикие звери, мирный отшельник, дама из замка.