Фотоувеличение (СИ) - "Torry-Katrin"

- Мне кажется, как раз именно с ней.

- Зря я тебе об этом сказал. Молчал бы и дальше, - насупился мальчишка.

- И что, - помедлив, решился спросить старший близнец. - У тебя к нему было влечение?

Билл задумался.

- Можно и так сказать. Хотелось разговаривать с ним, сидеть рядом, следить за движениями губ, рук, хотелось поцеловать его взасос, завалить на обеденный стол и…

Мальчишка перевёл взгляд на брата, и, заметив, что тот уже почти при смерти, в голос рассмеялся.

- Только не говори, что ты поверил, - не унимаясь, до слёз хохотал младший.

- Это было жестоко.

- Вот, я же говорю, ты никогда меня не слушаешь! Что я недавно сказал? Никто, кроме тебя, мне не нужен.

Билл обхватил голову брата руками, притягивая его к себе, желая сделать поцелуй как можно глубже. Том с охотой отвечал, однако, вскоре мягко отстранился. Он лёг на грудь близнеца, ерзая по ткани футболки щекой.

- На самом деле, мне всё равно, кто это будет. Девушка или парень… Он или она, какая разница. Лишь ты был счастлив.

- Том…

- Нет, Билл, послушай. Поверь, сейчас мне и самому не доставляет никакого удовольствия говорить об этом, но мне необходимо знать, что с тобой всё будет хорошо. Даже без меня. Мы оба понимаем, что всё это рано или поздно закончится. Настанет день, когда нам придётся расстаться. Будь моя воля, я бы никогда не оставил тебя.

- Том, что всё это значит? Ты такой странный, – разволновался брюнет. Они и раньше разговаривали об их будущем, но в этот раз всё было иначе. От каждого слова брата сердце неприятно щемило и стягивало, словно грубой верёвкой с шипами.

- Я же сказал, сегодня особенный день, - грустно улыбнулся тот, невесомо проводя губами по носу и подбородку брата.

- Ты ничего не хочешь мне сказать? – Билл мягко надавил ему на плечи, серьёзно заглядывая в глаза, которые тот старательно отводил.

- Вообще-то, хочу, - Том прикрыл веки и торопливо облизнул верхнюю губу, собираясь с мыслями. - У тебя всё будет хорошо, Билл, я это точно знаю, во сне видел. Ты сильный, намного сильнее меня. Иногда я думаю, почему именно я, что я такого натворил, чтобы так жестоко меня наказывать. Почему я оказался в списке тех нескольких десятков человек во всем мире, страдающих этой чертовой болезнью, разрушающей память. Думаю, кого так прогневал, что теперь меня нельзя вылечить. За что? Ведь мне всего пятнадцать. Но что толку обижаться на судьбу, жалеть себя и ныть, типа, кто-кто, а уж я этого точно не заслужил? Раз так случилось, значит, неспроста. Там, на небесах, не ошибаются ведь. Наверное, во всём этом есть какой-то смысл, я, правда, пока не очень-то понимаю, какой именно. Просто знай: что бы ни случилось, я всегда буду с тобой, даже если моя память подведёт меня, если я забуду твоё имя и лицо, даже если потеряю связь с реальностью. Я навсегда привязан к тебе. Не хочется врать - мне очень страшно. Я даже спать стал плохо. Сердце так и стучит, будто молотом в подушку. Но мне станет намного легче, если ты пообещаешь стать счастливым. Во что бы то ни стало. Я узнаю об этом, почувствую.

- Знаешь, что мне сейчас хочется? – грозно прошептал Билл.

- Что?

- Ударить тебя, чтобы чепуху всякую не нёс.

- Это не чепуха. Для меня это важно.

- Тогда почему у меня такое ощущение, что ты умирать собрался? Твоя болезнь неизлечимая, а не смертельная.

- Ты прав, не обращай внимания, что-то я в последнее время совсем тряпкой стал. Уже поздно, - посмотрев на настенные часы, Том, вопреки предположениям брата, никуда не ушел. Только придвинулся ближе и как-то загадочно посмотрел на него, щекоча подушечками пальцев мелкие волоски на шее.

Билл скосил глаза на его руки, хитро прищурившись.

- Это то, что я думаю?

- Просто хочу сделать так, чтобы ты сегодня спал без задних ног, - подросток поиграл бровями и задрал коротенькую футболку напряжённого в предвкушении близнеца.

- Даа? Звучит заманчиво. А ты не вырубишься в самый ответственный момент, как в прошлый раз?

- Обещаю, в этот раз всё будет по-особенному.

- Особенный день, особенный секс. Что-то явно не так с тобой, а?

- Сегодня не будет секса, сегодня мы будем заниматься любовью.

- О, Том, ты меня заинтриговал.

Парень хищно облизнулся, и, повалив брата на спину, лизнул его щёку. Затем спрятал язык и маленькими поцелуями пробежался от скулы к губам, с жадностью их засасывая. Билл улыбался как ребёнок, радуясь неожиданным ласкам старшего близнеца, ведь обычно они редко позволяли себе проявления таких трепетных чувств. Даже несмотря на то, что они уже давно перестали стесняться своих необычных отношений, внутри каждого установился прочный барьер, не позволявший им раскрепоститься окончательно и действовать согласно своим истинным желаниям.

Том не хотел торопиться. Сегодня у него была другая задача. Уткнувшись лицом в тонкую шею брата, он впитывал в себя аромат его кожи, надеясь запечатлеть его в своём подсознании и запереть там навсегда. Рука, словно в нерешительности, гладила острые плечи, часто вздымающуюся грудь, спускалась к поясу легких штанов, как бы невзначай задирая тонкую ткань футболки. Билл послушно принимал ласки, подняв голову вверх, невольно ёрзая на постели, когда брат дотрагивался до особенно чувствительных участков тела. Том отслонился всего на мгновение, снимая с себя майку и обнажая красивый юношеский торс, после чего проделал то же самое с братом. Тот просто светился он счастья. Дыхание стало частым и шумным, отчего плоский живот то вздымался, то опускался в такт. Потемневшие почти до абсолютной черноты глаза блестели от удовольствия, а ладони чуть взмокли, выдавая приятное волнение.

- Давай сразу разденемся, - предложил Билл, взявшись за шнурок на своих спортивных штанах.

- Нет, я сам всё сделаю.

Билл лишь пожал плечами, и, обхватив брата за шею, снова потянул его на себя.

Том исследовал покорного близнеца с такой тщательностью, словно видел его впервые в жизни. Ему хотелось испытать всё заново. Поцеловать каждый миллиметр родного тела, знакомясь с ним будто впервые. Он водил носом по любимой груди, попутно засасывая теплые горошинки затвердевших от ласк сосков, мокрыми дорожками поцелуев спускаясь к животу, медленно сходя с ума от того, как брат резко втягивает его от накатывающих волн возбуждения, отчего и без того отчетливо виднеющиеся ребра выпирали еще сильнее. Билл нетерпеливыми пальцами зарылся в его дреды, желая усилить давление на эту область, и закусил губу, дожидаясь, когда же брат начнёт действовать более решительно. Его до сих пор смущал тот факт, что он возбуждался гораздо быстрее и всегда кончал первым. Конечно, Том никогда не смеялся над ним и ничего не говорил, но неприятный осадок, возможно, даже обида на самого себя, сидели где-то глубоко внутри и не давали покоя. Если его и дальше будут так приятно мучить, то всё закончится, так и не начавшись.

- Том, - щёки брюнета порозовели уже не только от поднявшейся температуры. - Пожалуйста, я уже готов. Не тяни.

Парень с тяжёлым вздохом, полным сожаления, поднялся на колени, и, подхватив резинку штанов, спустил их с близнеца, с полуулыбкой отметив заметный бугорок в трусах. Пока тот выпутывался из них самостоятельно, Том разделся полностью и сам.

- Может, мне тоже? – брюнет указал на оставшуюся, на его взгляд, совсем не нужную часть одежды.

- Нет. Иди ко мне.

Том потянул его на себя, заставив встать на колени. Оказавшись лицом к лицу с братом, старший легонько подул на него теплой струйкой воздуха. Тот разулыбался, сморщив нос.

- Что ты делаешь?

- Пытаюсь запомнить твою улыбку.

Поцелуи несдержанные, резкие, рваные. Он хочет медленнее, но не получается. Руки беспорядочно шарят по покрывшемуся испариной телу, надавливая на позвонки, заставляя выгибаться и удовлетворенно стонать, прижимают за худые бёдра к себе, чувствуя нетерпение близнеца, который уже почти висит на шее, не в силах больше держаться на ногах.