Адвокат Империи 6 - Ник Фабер

Угадал. Ей даже говорить ничего не пришлось. На самом деле мне даже эмоции её читать не надо было. Это и так было понятно по тому, как напряглись её плечи, а сжимающие золотую перьевую ручку пальцы побелели.

Значит я прав. Продолжаем.

— Более того, в своей работе он использует ваши общие наработки. Думаю, что человек, всю жизнь посвятивший защите прав индивидуальной интеллектуальной собственности, вряд ли будет рад, если его работа в дальнейшем позволит корпорациям присваивать себе то, что им не принадлежит на законных основаниях.

После моих слов она подняла голову.

— Напомните, как вас зовут?

— Александр Рахманов, София Андреевна.

— Что же, Александр Рахманов. Я повторю это в последний раз, — отчеканила она, выпрямившись на своём стуле. — Меня не интересует всё, что вы сказали или хотели сказать. Мне не нужна ваша помощь. Мне вообще ничья помощь не нужна!

— А я думаю иначе, — не согласился я с ней. — Потому, что если всё то, что я сейчас сказал — правда, то вас ждут большие проблемы. Давайте будем честны. Если в основу его работы легли ваши общие наработки и это будет доказано, то для вашей профессиональной карьеры это будет конец. Ваши предыдущие работы будут поставлены под сомнение, так как новая интерпретация будет опровергать предыдущие выводы. Если его работа будет иметь успех, а думаю никто не сомневается в том, что она будет иметь этот успех, то крупные компании получат теоретическую базу для оспаривания любых авторских прав индивидуальных разработчиков. А ваши собственные экспертные заключения по делам о защите интеллектуальной собственности можно будет оспорить в суде ссылаясь не только на его работу, но и на наличие этих самых появившихся противоречий.

С каждым словом она потихоньку начинала напрягаться всё сильнее и сильнее. Постепенно. По чуть-чуть. Будто температуру в комнате опустили градусов на пять.

А я и не думал останавливаться. Уже понял, что попал в цель.

— Но, это ведь не всё, ведь так? — продолжил я. — Ваша научная репутация тоже пострадает. У людей может возникнуть впечатление, что вы либо изменили свою позицию, либо изначально не имели твердых убеждений…

— Это ничего не значит, — попыталась возразить она. — Убеждения могут меняться…

— Может быть, — пожал я плечами. — Но не в нашей среде. Принципиальность и отстаивание своей позиции — это те столпы, на которых стоит юриспруденция. Если вы изменили мнение по одному вопросу, кто гарантирует, что вы не измените его по другому в тот момент, когда вам это будет выгодно? Более того, как только всё это выплывет наружу, ваша позиция, как начальника кафедры так же попадёт под удар. Подобная публикация может создать впечатления раскола внутри университета. Пусть его и не будет в реальности, но репутация заведения куда важнее. При всех вышеперечисленных фактах вы уверены в том, что ваше начальство будет защищать вас с пеной у рта?

Такой уверенности у неё не было. Я чувствовал это так же ясно, как видел сейчас напряжение на её лице.

Но она ещё не сдалась. Это видно. Чертовски сильная женщина. Сильная и гордая. Такая будет отстаивать своё решение даже тогда, когда, казалось бы, уже и так ясно, что она проигрывает.

— Я смогу это оспорить, — заявила она с таким видом, будто действительно верила в это. — Даже если он опубликует свою работу, то я могу опротестовать его выводы и…

— Да ни черта вы не сможете, — довольно грубо перебил я её. Грубить ей не очень хотелось, но мне нужно выбить почву у неё из-под ног. — Вы продолжите молчать, потому, что в противном случае те, для кого он всё это делает продолжат давить на вас. Точно так же, как они это сделали полгода назад. Когда вы впервые узнали о том, чем занят ваш бывший муж. Или, хотите сказать, что вы просто так замолчали тогда? Что именно они вам сказали? Если не закройте свой рот тогда… что? Масштабный аудит по каждому из ваших предыдущих дел? Блокировка для вас возможности дальнейших публикаций? Или организуют серию «независимых» исследований, чтобы опровергнуть любые ваши слова?

Внезапно я ощутил приближение нескольких источников крайне неприятных и «жёстких» эмоций. И двигались они прямо в моём направлении. Похоже, что моё время вышло.

Встав со стула, достал из кармана небольшую визитку фирмы на котором ручкой написал свой собственный номер.

— София Андреевна. Поймите простую вещь. Я могу и хочу вам помочь. Так, чтобы потом к вам не осталось никаких претензий. Я здесь не по поручению свой фирмы. Они вообще не знают, что я здесь. Это исключительно моя личная инициатива.

Перехватив визитку двумя пальцами, толкнул её по столу и белый прямоугольник заскользил по поверхности, остановившись в нескольких сантиметрах от её правой руки.

— Я больше не приду к вам. Больше не буду донимать разговорами или уговаривать вас. Я сделал свое предложение. Если вы захотите принять…

Я замолчал и покачал головой.

— Нет. Не так. Вижу, что женщина вы гордая. Просить чужой помощи вам кажется зазорным… даже унизительным. Но порой, в этом нет ничего плохого. Вы не одна в этом мире. И даже однажды преданная, вы нисколько ни лишились возможности довериться другому человеку. Просто вы сами у себя её отняли.

Дверь распахнулась.

— София Андреевна? — услышал я басовитый голос за своей спиной. — Это он?

— Д… да, — как-то неуверенно произнесла она.

— Спокойно, мужики, — я миролюбиво поднял руки. — Я уже ухожу. Никаких проблем.

Только конфликта с этими ребятами мне сейчас не хватало. Я спокойно вышел и под присмотром двух охранников направился к лестнице. А пока шёл… ну, да. Похвалил себя. А чё? Пётр нашёл для меня довольно много информации про неё и её мужа. Раз уж она сама не шла на контакт, пришлось действовать самому. Да, пусть я и работал с догадками, но они подтвердились. Особенно если…

Я резко остановился.

— Какого хрена…

— Э, чего встал? — тут же напрягся один из сопровождающих меня охранников. — Иди давай.

— Да, да. Сейчас, — торопливо сказал я. — Секунду.

Подошёл к стене. Точнее к огромной доске, покрытой фотографиями студентов. Их тут были десятки, за самые разные года. Видимо мой взгляд зацепился за нанесённую под фотографией золотыми цифрами дату.

Если верить подписи, то это фото сделали два с половиной года