Месть Блэка: Игра - Атлас

— Эм… Сириус, — прервал меня Люпин еще больше побледнев.

— Что?!

— Твои глаза, они странно почернели.

— Да блядь, — выругался я, пытаясь успокоить опять разбушевавшуюся магию. Какого хрена?! Я же больше не использую это заклинание, почему его эффекты все равно постоянно проявляются? — Знаешь, дружище, не смотря на твой поступок, после этих слов я кажется перестал понимать, на чьей ты стороне.

Я помолчал, восстанавливая спокойствие. Люпин также помолчал, прикрыв глаза и обдумывая мои слова. А подумать было над чем. Не смотря на его поступок, видимо, старый друг был все еще слишком обязан Дамблдору, который на самом деле дал путевку в жизнь маленькому оборотню. Уж не знаю, чем за это расплачивался его отец Лайелл Люпин, который не смотря на то, что был чистокровным магом во втором поколении, работал простым служащим в отделе регулирования магических популяций и контроля над ними и вряд ли мог чем-то равноценно отплатить прославленному магу. Особенно, учитывая тот факт, что был женат на сквибке и был персоной нон грата для высшего магического общества уже одним этим фактом. А после смерти его жены от рук пожирателей вовсе замкнулся в себя и не разговаривал с сыном, считая того ответственным за смерть любимой Хоуп.

Что от части могло быть действительно правдой, так как маги, состоящие в ордене феникса, в отличие от пожирателей, не скрывали свои лица. И в последние годы противостояния, когда-то носило уже настолько ожесточенный характер, не редкими бывали случаи мести семьям противоборствующих сторон. Негласное «табу» было сломано. И Хоуп Люпин была одной из огромного списка жертв с той и другой стороны. После падения Волдеморта жизнь Люпина сложилась не лучшим образом. Оборотням, как и иным магическим расам, частично или полностью поддержавшим Реддла и так пришлось не сладко, а Люпин с его обостренной гордостью, видимо, не пошел на поклон к своему отцу и пытался выжить сам.

Лишившись поддержки в виде меня и Джеймса, и не имея крыши над головой, тот, видимо, принял предложение Дамблдора и начал работать на него. Уж не знаю, что именно тот делал у старика, но судя по добротной, но явно поношенной одежде, заботливо свернутой на небольшом столике, вряд ли что-то сильно оплачиваемое.

Впрочем, аконитовое зелье стоило дорого, а найти место для ночлега оборотню, не имеющему собственного дома с укрепленным подвалом — еще дороже. Те же самые двойняшки — наемники имели вполне себе большой участок земли в одной из магических лакун, правда, не особо насыщенный магией. В таком родовой алтарь не поставишь, но жить вполне себе можно. Постоянные проверки не страшны, если в прямой доступности нет людей. Единственная процедура — это инспекция на наличие укрепленного места для превращений, которую благодаря некоторому денежному стимулированию можно вовсе обойти. Если же денег нет — появляется замкнутая цепочка, из которой очень непросто выбраться. Вот и Римус не смог. Или не захотел…

— Знаешь, Сириус, подобный вопрос бы меня оскорбил, — начал говорить Люпин. — Но я понимаю, почему он возник. Не было ни дня, когда я не тосковал по Джеймсу и Лили. И не было ни дня, когда я не сожалел, и не проклинал тебя что ты как я думал сделал. Когда поймали Питера… Ты не представляешь, какое облегчение я испытал, узнав, что не ты был хранителем тайны. Что не ты предал наших друзей. Только не ты… и какое чувство вины испытал, какими словами тебя костерил за то, что вы не рассказали об этом мне.

Люпин немного помолчал.

— Я много думал об этом. Все, что мне оставалось — это думать. О том, как все так повернулось. Почему все произошло именно так, а не иначе. И вот что я понял. — Римус наконец взглянул мне в глаза. — Никто не виноват в том, что произошло. И одновременно все из нас виновны. Волдеморт, наверное, в большей степени, конечно же. Но каждый из нас несет свою часть ответственности. Мы, что недосмотрели за нашим другом и тот перешел на сторону врага. Питер, который решился предать единственных друзей. Дамблдор — который при всей своей мудрости, допустил осуждение невиновного и отправил Гарри к ужасным людям… Знаешь, я ведь я действительно хотел навестить тебя в Азкабане. Просто, чтобы посмотреть тебе в глаза, и узнать, почему ты так поступил.

— Да, я в курсе, что ты подавал заявки на посещение, — вспомнил я собранные вездесущим Джефри бумаги про Люпина. — Там никого не пускали. Даже мою мать.

— Да, все так, — грустно улыбнулся оборотень. — Также я спрашивал Дамблдора и о Гарри. Хотел посмотреть, как растет сын наших друзей, но он…

— Дай угадаю, сказал что тот спрятан ради его безопасности, — вяло проворчал я.

— Да, все так и было. — подтвердил Люпин. — Причины спрятать Гарри у Дамблдора действительно были, но теперь, зная всю правду, я понимаю, что был и другой путь. Я вижу, что ты сейчас делаешь. Твое противостояние с Альбусом. Не сказал бы, что мне нравится то, какими методами, как и то, каких союзников ты выбрал, но я понимаю — зачем. Или хотя бы думаю, что понимаю. Не знаю… хм… правда ли то, что мне сказал Альбус, но сейчас я твердо уверен на чьей я стороне.

— И на чьей? — хмыкнул я.

— На твоей, конечно, — улыбнулся Римус. — А могло быть иначе?

— Ну, времена меняются, люди тоже, — я взглянул на Люпина. — И я рад, что ты остался тем же, Лунатик.

— Я тоже этому рад, Бродяга, — облегченно рассмеялся тот.

— Но это не меняет того факта, что ты так и остался неисправимым нытиком. — толкнул я его в плечо. — Все виноваты… Моя вина только в том, что я доверил этому бородатому уроду Гарри.

— Это ты про Хагрида? Он конечно не похож на Локхарта, но у него все равно присутствует некий шарм.

— Очень смешно, это я про Дамблдора, — с укоризной посмотрел я на Люпина. — Мне к сожалению не достало тогда мозгов осознать, что активы моей семьи буду столь весомым поводом, чтобы засадить мне на пожизненное в Азкабан.

— О чем ты? — недоуменно взглянул на меня старый друг.

— Ой, не говори, что Дамблдор не мог догадаться о нашей с Джеймсом затее. Особенно учитывая то, что «злобный предатель» не только не заавадил на месте нашего полувеликана вместе с младенцем, но и дал тому мотоцикл, чтобы тот быстрее поспешил к Дамблдору. Ну и разумеется, тот не знал, что единственным наследником рода