Единственная любовь - Рэчел Линдсей

— Да уж, Дин вытащит Дэнни из любой щекотливой ситуации, — говорила Линн Грэнтхем, наклонив голову так, чтобы ее слышала только Бет.

— Должно быть, ты разочарована, — ответила Бет. — Все твои усилия оказались потраченными впустую.

— Не поняла.

— Не надо притворяться. Ты специально привела сюда Дэнни.

Густо накрашенные ресницы чуть дрогнули.

— Я думала, ты будешь довольна. В конце концов, именно этого ты ждала. Со мной, знаешь ли, тоже необязательно притворяться. Мне абсолютно наплевать, на тебе или на Синди женится Дэнни.

— В это я охотно верю. Тебя интересует только Дин! — Бет холодно улыбнулась. — Потому ты и хочешь, чтобы он плохо обо мне думал.

— Он уже не лучшего о тебе мнения!

— Тогда почему ты ревнуешь его ко мне?

— Ревную? Дин никогда бы не влюбился в тебя. Он охотниц за деньгами за милю чует! И никогда не связывается с людьми из другого социального класса.

— К которому, разумеется, принадлежите и вы с Синди?

— Разумеется. Вид Синди обманчив. Она одна из самых богатых девушек в штате. Ее земли граничат с землями Дина, и, когда она выйдет замуж за Дэнни, у Дина будет самое большое ранчо в Аризоне. Поэтому он так и держится за эту партию.

— А ты изо всех сил стараешься помочь ему?

— Естественно.

Бет отвернулась. В эту минуту она словно наткнулась на взгляд пронзительных серых глаз, и на смену злости пришел неожиданный импульс озорства. Не давая себе времени на раздумья, она соскользнула с табурета, подошла к Дину, прильнула к нему и нежно посмотрела ему в глаза:

— Так как насчет танцев, которые ты мне обещал?

Она почувствовала, как мужчина напрягся, и вдруг со смущением ощутила крепость его бедра. Хотела отстраниться, но с опозданием поняла, что он уже обнял ее за талию и притянул еще ближе к себе.

— Разумеется, ангел мой, — протянул Дин. — Пойдем, будем с тобой ведущими.

Держа ее железной хваткой, он переместился в комнату отдыха, где все было готово для танцев.

— Я не хочу с тобой танцевать, — процедила Бет.

— Надо было думать об этом раньше.

Заиграла музыка кантри, и Дин закружил ее в такт мелодии. Ростом с Дэнни, он был гораздо сильнее, и Бет невольно удивилась, откуда берется эта сила, ведь он поджарый как волк.

К ним присоединялись другие пары, и вскоре комната дрожала от топота ног, а Сэм отдавал громкие команды:

— Направо шагните, налево шагните, кавалеры, дам покрепче сожмите!

— Поехали! — поддразнил Дин и крепко прижал девушку к себе.

— А обязательно хвастаться своей силой? — прошипела она.

Мужчина не ответил, потому что Сэм снова давал указания:

— Будь она женщиной, девушкой будь — хватай в объятья ее и целуй!

— Даже не смей… — начала Бет и обнаружила, что ее рот закрыли неожиданно нежные губы.

— Пусть поцелуй будет длинным-предлинным, покажи своей даме, кто здесь мужчина! — распевал Сэм.

Закрыв глаза, Бет потеряла чувство времени. Хрипловатая музыка звучала где-то далеко-далеко, движения ее тела были автоматическими. Реальными были только губы, целующие ее все настойчивее, принуждая к ответу, который она не хотела давать.

— Ну а теперь вы дам отпустите, — скомандовал Сэм, — но, до трех считая, за руку держите!

Дин Хардинг отодвинулся от нее, в глаза ударил свет. Но он все еще держал Бет за руку, и по его жесткой улыбке она понимала, что мужчина не собирался так просто отпустить добычу. Но у нее не было сил продолжать шараду. Она слишком устала, слишком расстроилась. Встреча с Дэнни оказалась для нее шоком, и теперь он начинал сказываться.

— Пожалуйста, отпустите меня, мистер Хардинг.

— Зови меня Дин. В конце концов, ты ведь так хорошо меня знаешь.

— Я хочу уйти.

— Надеюсь, в Нью-Йорк.

Ее охватил гнев. Какое он имеет право распоряжаться ее жизнью!

— Я хочу уйти в свою комнату. Я устала.

— Старый как мир возглас женщины, когда что-то идет не так, как она хочет! — насмешливо возразил он. — Бьюсь об заклад, ты никогда не говорила такого Дэнни.

— Я люблю его, — воскликнула Бет, — и ненавижу тебя!

— Ненависть изматывает больше, да?

Должно быть, так, подумала она, глядя на мучителя. Их пикировка вытягивала из нее последние крохи сил. Она чувствовала себя такой же разбитой, как в те дни, когда заболела. Бет больше не могла бороться с этим мужчиной, с его подавляющей мужественностью.

Она хотела что-то сказать, но комната завертелась вокруг нее, лампы стали нестерпимо яркими. Их свет, казалось, проникал прямо в мозг. Бет прикоснулась рукой ко лбу и почувствовала, что челка намокла от пота.

— По-моему, я сейчас… упаду в обморок, — выдохнула девушка и почувствовала, как проваливается в беспамятство.

— Бет! — Настойчивый голос Дина доносился, казалось, с огромного расстояния. — Пожалуйста, расступитесь, — услышала она его слова.

Он снова обхватил ее. Она попыталась высвободиться, но усилия остались незамеченными. Ее подняли на руки, как ребенка, и понесли. Было странно приятно больше не бороться, и Бет со вздохом расслабилась.

Снаружи, в темноте девушка открыла глаза, но вялость, свалившая ее с ног, не прошла, и она не стала делать попыток пошевелиться. Как странно чувствовать себя уютно на руках у мужчины, который был ее заклятым врагом!

Они уже поравнялись с бассейном. Несколько пар сидели в шезлонгах, но в дальнем углу висел свободный гамак, и Бет почувствовала, как ее опускают на него.

— Спасибо, — прошептала она. — Очень мило с вашей стороны принести меня сюда. Жаль, что я так глупо себя повела.

— Дурак здесь я. Нельзя было заставлять тебя танцевать. Я забыл, что ты недавно болела.

— С чего бы вам помнить?

Он сел в гамак рядом с ней.

— Думаю, человек помнит только о тех, кого любит или ненавидит.

— Я знаю, что не вызываю в вас первого чувства, — с оттенком прежнего вызова отозвалась Бет, — но я была уверена, что во втором стою на первом месте!

— Я не испытываю к тебе ненависти. Если бы мы встретились при других обстоятельствах, мы могли бы…

— Только не говорите, что мы могли стать «хорошими друзьями»! Говорить банальности не в вашем стиле.

— Откуда ты знаешь?

— Вы слишком любите язвить.

Он усмехнулся:

— Боже мой, мы пытаемся быть вежливыми! Чуть раньше ты сказала бы «упертый» или «тупоумный»!

— Похоже, я все еще не в силах спорить.

— А нам обязательно спорить?

— Не я первая начала.

Он молчал, и Бет повернулась к нему, жалея, что не видит выражения его лица. Но видны были только лоб и орлиный нос, придающие Дину более мрачный вид, чем обычно.