Моя жена – ведьма - Андрей Белянин

— Степан! Федор! Здесь я! — радостно закричал Иван-царевич, и двое широкоплечих молодцов, разбрасывая вязанки хвороста, взялись за наши цепи… Я наконец смог обнять свою пропавшую жену.

— Братцы! — Мой товарищ был крепко помят объятиями родственников. — Вовек не забуду! Не бросили, не выдали, не дали сгинуть смертью страшною. До гроба буду Бога молить…

— Хватит уж, — ласково ответил старший, кажется Степан. — За тобой, дураком, ладьи повернули. Ох, Ванька, ты ведь не отрок уже, а разума нет как нет… Чего тебе со своим уставом в чужом монастыре понадобилось?

— Вино здесь из яблок. То самое!

— Да неужто?! — широко улыбнулся средний — Федор. — Дак купить сей же час надо, беспременно.

— Я и… чуть не купил…

— Украл?! — ахнули оба брата. Иван пристыженно кивнул.

— Честь царскую позоришь. — Степан сурово отвесил брату звучный подзатыльник.

— А уж коли воруешь, так не попадайся! — наставительно добавил Федор, подтверждая свои слова еще одной затрещиной. — Степанушка, ты бы поговорил с попами ихними. Пусть зла не держат, золота, сколь надо, мы уплатим. Берем сидр — да домой.

— И то дело…

Ну, в общем, на этом все счастливо и кончилось. После недолгих переговоров русичи утрясли все неурядицы и развернулись назад. Два боевых корабля двигались на бревнах, смазанных жиром, ну еще плюс попутный ветер и…

— Сила нас влекла сюда неведомая, — вскользь бросил средний брат. — Колдовство али чародейство — не ведаю. Вчерашнего дня словно в голову всем ударило: надо ладьи посуху вести к монастырю дальнему. Зачем? Так и сами толком не разумели…

Русичи довезли нас почти до реки, то есть как можно дальше от негостеприимных производителей сидра. Там мы простились, хотя, после рассказа царевича Ивана, его братья долго уговаривали меня вернуться с ними на Русь. Пришлось отказаться. Во-первых, как ни верти, я все равно не волхв; во-вторых, моя жена тихо шепнула свое весомое «нет»; в-третьих, мы тут и так задержались — пора домой. Квартира третий день без хозяев, надеюсь, хоть газ я не забыл выключить? На прощанье Иван уговорил меня принять от него на память массивный перстень с настоящим рубином. От предложенного меча я категорически отказался, видел, как управляются с оружием настоящие воины, — мне так никогда не суметь. Да и сама мысль о том, чтобы причинить кому-нибудь боль ударом заточенной стали, казалась довольно дикой, мы же цивилизованные люди… Я пожал руки всем трем братьям, вежливо поблагодарив за спасение и компанию. Они поклонились в пояс, а мой товарищ по тюремной камере клятвенно пообещал:

— Вернусь к батюшке во дворец, сразу потребую, чтоб летописцы опытные всю историю эту дивную в книгах описали. Чтоб и потомки мои знали о Сером Волхве да Иване-царевиче и походе за сидром из молодильных яблок. Спасибо тебе великое за поэзию, что ладьи русские сюда привела. Удачи тебе, Сергей Александрович, храни вас Господь!

…Паруса славянских ладей остались далеко позади. Мы шли под руку неизвестной мне дорогой. Наташа больше молчала, требуя от меня подробного отчета о всех событиях, связанных с ее исчезновением. Оказывается, сама она ничего такого не помнила.

— Когда ты назвал меня по имени, там, у столба, что-то изменилось в мире… Словно пелена с глаз упала! Я неожиданно поняла, что давно знала тебя, что ты мой муж, что мы любим друг друга, но… больше я не помню ничего. Любимый, пожалуйста, расскажи все с самого начала.

— Девочка моя, как же тебе досталось… — Так, перемежая речь объятиями и поцелуями, мне удалось достаточно сносно объяснить ей, кто я и кто она, каким образом мы познакомились, как она попала в чужой мир, как я пошел следом, кто такие Анцифер и Фармазон, каким образом я попал на костер, и… вот тут она меня перебила:

— Почему ты не воспользовался своей силой?

— Ну… как бы… я оказал некоторое сопротивление на допросе. Сейчас даже вспомнить стыдно… вел себя как неуравновешенный шимпанзе, свихнувшийся на почве потерянной самки. Перекусал половину монастыря, царапался, плевался…

— Ты? — вытаращила глаза Наташа.

— Самое ужасное — я… Фармазон воспользовался временным отсутствием ангела и захватил власть над моим телом. Боже, что я несу? Тебе это, наверное, представляется сущим бредом…

— Вовсе нет. Значит, ты был просто одержим демоном. Такое случается, но я не об этом… Почему ты не применил магию?

— Любимая, и ты туда же? — с упреком насупился я.

— Сережка, ты что, действительно не понимаешь, чем владеешь?! Ты же колдун! У тебя просто невероятная магическая аура. Сила такого уровня способна перевернуть мир. Мы будем властителями Вселенной!

— Пошли домой, а? Я уже голоден, а в холодильнике пельмени оставались.

— Мы построим неприступный замок на вершине какой-нибудь горы… — Похоже, моей женой овладели нездоровые фантазии, раньше она была очень скромной девочкой. — Ты соберешь под свои знамена огромную армию, нам покорятся все народы, мы завладеем Семью Книгами Магов, и никто не дерзнет противиться нашей воле!

— Любимая, ты больна… — Я не сразу углядел искорки смеха, прыгающие в ее хитрющих глазах. Вместо ответа она со счастливым визгом прыгнула мне на руки, наш поцелуй был долог и приятен…

— А все-таки, почему они все решили, что ты колдун?

— Ну, это же дикое средневековье… Увидели посреди ночи постороннего человека в нестандартном костюме, при галстуке — значит, поборник Сатаны. Священнослужителю пару строк процитировал, а у него именно в тот момент неожиданно произошло судорожное онемение голосовых связок. Возможно, это называется другими словами, я не врач-отоларинголог, чтобы точно поставить диагноз.

— Ты его заколдовал?!

— Все. Сдаюсь! Если уж даже собственная жена мне не верит, тогда чего ждать от остальных? Будь по-вашему, я — колдун. Готов даже взять себе цирковой псевдоним — Корней Бессмертный. Будем работать в одной труппе, давая выступления в больших городах с бурным успехом. А теперь, матушка грозная царица, твоя душенька довольна? Тогда пошли домой.

— Но… в общем, мы туда и идем, — пожала плечами Наташа. — Ты еще не устал меня нести?

— Пока нет, если упаду от изнеможения, то не раньше вон тех сиреневых кустиков.

— Это граница наших владений. Опусти меня, пожалуйста.

Мы подошли к засохшему кусту орешника, на его ветках болталось не меньше сотни голубоватых тряпочек и лент, в солнечном мареве они казались сиреневыми.

— Крестьяне верят, что синий цвет сбережет их животных от зубов хищников. Они привязывают эти лоскутки в надежде умилостивить Зло.

— И помогает? — тихо спросил я.