Тульский детектив - Роман Елиава

– Ну-ка, ну-ка, – с интересом посмотрел на урядника пристав, – «а парень, действительно, не промах», – поясни?

– Например, Вы говорите, Людмила Павловна имела возможность, а Иосиф Григорьевич имел мотив, но не имел возможности. А ну как они сожительствуют? – покраснев, предположил Иван, – Они всё вместе и придумали.

– Молодец, Иван, нестандартно мыслишь! Да, такое возможно. Я обдумывал вариант, что преступников двое, но тогда всё это сильно усложняет дело, если только это не Шляпниковы.

– А они вне подозрений.

– Да, они у нас вне подозрений. Два человека при подготовке и исполнении даже одного убийства оставили бы в два раза больше следов, а если говорить об отравлении Мглевской, то, думаю, мы бы уже что-то заметили или что-то узнали. Нет, я думаю, что это один человек, и нам просто не хватает последних капель информации, чтобы они прорвали плотину. Это поначалу, когда не понимаешь, что случилось, то думаешь: «как всё сложно!». А когда у тебя есть уже вся информация, то оказывается, что преступление настолько простое, что диву даешься, как не догадался раньше. Теперь, что касается твоего предположения про директора завода и управляющую: я считаю, что нет. Если бы было так, как ты говоришь, ей было бы проще одолжить ему пятьдесят рублей, с учётом того, какими деньгами она управляет, чем подставлять себя под смертную казнь. Нет, нет, тут другое, и мы это скоро узнаем. Я поеду, наконец, навещу Мглевскую, а ты давай, опроси ещё раз хозяина магазина. Завтра дашь отчёт.

Перед тем, как поехать в магазин, Трегубов решил сам навестить Канарейкина, поскольку того и след простыл. Он очень волновался, пытаясь сопоставить то, что ему рассказал сегодня Столбов, и встречу с Николаем. Вдруг этот его приятель и есть один из террористов, вдруг Коля будучи в Москве ввязался во все эти дела, а сейчас за ним следит полиция? Эта мысль не давала ему покоя, не давала возможности полностью посвятить себя делу Торотынского. Он не знал, что именно ему нужно делать, но решил, что пора задать Николаю прямые вопросы.

Канарейкина дома не оказалось. Более того, Ивана угораздило нарваться на его мать. Последствия этой встречи вылились в обед, от которого Трегубов не смог отказаться, и в котором она заботливо пыталась его перекормить. За обедом были только они вдвоем, младшие сестры Николая в это время ещё не вернулись из гимназии на Посольской улице, той же, в которой училась Софья Трегубова. Старший брат был в какой-то конторе, а отец – в отъезде. Семья Канарейкиных вела разнообразные дела: они производили оружие, торговали сукном и занимались сельским хозяйством. У них был один из самых богатых домов в городе.

Однако, обед прошёл не совсем бесполезно, матушка Николая пожаловалась, что тот стал меньше уделять внимания семье и учебе, у него появились странные друзья, и он стал нервным и молчаливым. Это всё только усугубило ощущение Трегубова, что его друг вляпался во что-то плохое. Также активом этого обеда – хотя это смотря с какой стороны посмотреть – стал большой узелок пирожков для Софьи, от которого Иван не смог отговориться.

12.

Мглевская полулежала в кресле, как бы говоря этим, что она ещё не вполне оправилась от отравления. Однако жесткий взгляд её светло-серых глаз на миловидном волевом лице с тяжелым подбородком, говорил, что она не теряет контроль над собой и происходящим. Шикарные светлые кудри спускались на дорогое шелковое платье девушки. Столбову показалось, что он чувствует от неё запах табака даже с расстояния в несколько шагов.

– Не знаю почему все считали Митю моим женихом. Я и он? Право слово, просто смешно так думать! Может, сам Митя так и думал, но я не давала ему повода. В детстве, когда их семья приезжала к нам в гости, ему поручали, как более взрослому, следить за мной в саду, пока настоящие взрослые были заняты своими беседами. Может, поэтому он начал считать себя моим женихом и постепенно привык к этому? Но теперь этого уже не узнать, правда? – Мглевская пожала плечами, посмотрев на Столбова.

– Я правильно понимаю, Вы говорите, что он не был Вашим женихом?

– Абсолютно правильно! И никогда не был! С чего бы? Кто вообще всё это выдумал и распускает эти слухи, скажите мне на милость?

– Тем не менее, он сам так считал, Вы только что мне подтвердили. И мне сказали, что он приезжал сюда, к Вам, заявлять о своих правах.

– Приезжал, – после короткого раздумья признала Мария Александровна, – только сама я с ним не виделась. С ним общался мой папенька, он умеет вести такие беседы, после чего Митя нам не докучал более.

– А где Ваш батюшка сейчас? – поинтересовался пристав.

– В Петербурге, конечно, – изумленная таким вопросом, ответила Мглевская, хотя для Ильи Петровича это совсем не было очевидно.

– Но капитан начал, как Вы сказали, докучать Торотынскому?

– Да, – девушка скривила губы, – но я хорошо знаю Митю, вернее, знала, поэтому попросила Мишу не реагировать на его выходки.

– Почему?

– Потому что Митя не мог долго заниматься чем-то одним, даже докучать кому-то или представлять в своем воображении, что именно я – его суженая. Он даже в армии долго не продержался. Хотя, кажется, имел награды за храбрость.

– Какой он вообще был? И почему он не продержался в армии? Поясните, пожалуйста.

– Какой он был? Пустой, легкомысленный – ответила Мглевская, и Столбову в первый раз послышались какие-то эмоции в голосе девушки. – Неглупый, совершенно неглупый, но пустой.

– Извините, немного Вас не понимаю? Как это «пустой»?

– Он был задира и пустомеля, любил подраться ещё с детства. Его слова ничего не стоили. Он легко давал обещания и тут же про них забывал. Внутри человека обычно скрыта его натура, а Митя будто был весь на поверхности, будто внутри и не было ничего. Я думаю, из-за этого и возникали у него проблемы в жизни, вот и из полка его выгнали. Впрочем, это его ничему не научило.

– Выгнали? За что?

– Не знаю точно, как это у них называется, у военных, отставка или отпуск. Короче, его убрали с глаз долой, когда он убил сослуживца на дуэли.

– Какова была причина дуэли, не знаете?

– Вроде бы карточный долг, но утверждать не возьмусь.

– И что же, не было никаких последствий? Он просто ушёл в отставку?

– Я же говорю, подробностей не знаю. Кажется, что все знали, что это сделал он. Но доказательств не было. Вы