Путь к Истоку - Анастасия Штука

— В любом роду могут появиться отступники, — князь задумчиво рассматривал лицо мертвого врага с совсем другим выражением: словно оценивая возможного противника в дальнейшем.

— И это должно насторожить нас всех. Если среди нагов произошел раскол, и сейчас хотя бы небольшая их часть объявит войну, наши шансы на победу будут ничтожно малы. Сложно сражаться с противником, на которого не действуют твои проверенные уловки, не боящимся силы и не знающим слабости.

— Выиграть можно любое, даже самое безнадежное сражение, — несколько резковато сказал Камлен, сжимая губы, словно вспоминая что-то крайне неприятное и болезненное. Возможно, так оно и было. Скорее всего, он представил себе стремительную и кровопролитную междоусобную войну, разразившуюся несколько лет назад в Моравве, когда схлестнулись две противоборствующие партии дворян, стремящихся захватить власть. Это, яркое и страшное по своей силе, сражение унесло жизнь предыдущего князя и возвело на трон его сына. Яснина знала, что едва пришедший к власти молодой правитель жестоко казнил всех предателей, отобрав у привилегированного сословия огромную власть, которой они обладали до этого, оставив Совету лишь видимость прежнего могущества и низложив высокие и почетные должности.

— Но для того, чтобы победить, надо знать, как это сделать.

Князь раздраженно махнул рукой страже, которая почтительно стояла в отдалении, ожидая приказов. Несколько мужчин отделились от группы, поспешно поднимая останки неудавшихся убийц, унося их в сторону дворца.

— Меня же больше волнует другое, — воевода перевел тревожно горящий взгляд на неподвижно замершего князя, — что этому проклятому выродку могло понадобиться в Моравве? Едва ты принял решение на лето перебраться в Пограничье и привезти с собой всю семью, как тут же появляется обезумевший маг со своими детищами. Не верю я в совпадения, Камлен, не верю!

— А меня интересует другое: почему он так усердно убирает со своей дороги талвийских магов? Да к тому же сразу раскрывает свои карты, посылая с этой целью свое тайное оружие? Разве не должен он как можно дольше скрывать такой сильный козырь, припрятанный в рукаве?

— Он был твердо уверен, что я уже ничего не смогу рассказать даже некромантам: скорее всего, им приказали избавиться от моего тела. Ошибку допустил сопровождающий их маг, не убедившись в том, что я нахожусь не в одиночестве. Меня же он знает лишь понаслышке, его я тоже встретила в первый раз, оказавшийся для него последним.

— Вы же даже лица его не видели, — удивленно покосился на нее мужчина, заставив князя и старого мага усмехнуться.

— Мне не знакома его сила, да она и была довольно посредственной. Даже если мы сталкивались в столице, я могла просто не обратить на него внимания, не сочтя интересным. Таких колдунов, перебивающихся случайными заказами и промышляющих не совсем законными зельями и амулетами, довольно много. Они легко подчиняются воле, подавляющей их, и охотно идут в услужение к магам, нуждающимся в таких слугах: вездесущих, пронырливых, угодливых и готовых на любое злодеяние ради того, чтобы урвать свой кусок от общего пирога.

— Мы можем долго гадать и рядить, только это ничего не изменит. Все, что мы сейчас можем сделать — это ждать их следующего хода, потому что не знаем даже, зачем им понадобилось появляться в Пограничье. Думаю, времени у нас будет предостаточно, ведь теперь они будут осторожнее, а пока я бы хотел осмотреть вашу руку, кровь, как я погляжу, так и не остановилась…

Яснина нахмурилась, переводя быстрый взгляд на пропитавшуюся и превратившуюся из белоснежной в темно-алую повязку, сделанную магом в спешке. Боль притупилась, оставив неприятное и тянущее ощущение, отступившее на второй план, стоило лишь ей занять голову другими мыслями. Ее нисколько не волновала сама рана, ведь ей доводилось попадать и в более серьезные переделки, едва выбираясь из них живой. Но она не могла пустить заживление на самотек, прекрасно понимая, что когти твари, которые оставили ей этот подарок на память, могли быть обработаны какой угодно дрянью.

— Учитывая, что рук у меня всего пара, спорить не буду.

Маг легким взмахом посоха создал переход, пропуская ее вперед. Уже заходя в него, Яснина краем глаза заметила, как он довольно шустро для такой тучной комплекции, опережает князя, беззлобно погрозив рукой недовольно остановившемуся мужчине, скрестившему на груди руки и прожигающего колдуна самым многообещающим взглядом.

Она уже не в первый раз внутренне поблагодарила старого мага за его прозорливость и дальновидность: еще в саду она видела долгие, горящие тревогой, какой-то первобытной яростью и стремлением защитить, взгляды, которые князь то и дело бросал на нее. И не могла не заметить, как в бессильной злобе и едва не вырывающемся из-под жесткого контроля гневе с силой сжимаются кулаки, словно даже самостоятельно уничтожив напавших на нее врагов, он не до конца верил в то, что ему удалось успеть вовремя и спасти ее.

Следуя направляющим жестам мага, Яснина удобно устроилась на мягкой кушетке, осторожно, стараясь не разбередить рану, укладывая руку на продолговатую подставку, установленную на высоком столике, заваленном всевозможными сверкающими отполированными рукоятками инструментами.

Маг сноровисто и быстро срезал предыдущую повязку, низко склоняясь над ее рукой, внимательно изучая глубокую и неровную рану, аккуратно касаясь подушечками пальцев покрасневшего и начинающего опухать края. Хмыкнув, он тяжело выпрямился, вытирая руки.

— Яда нет, а с остальным сейчас разберемся.

Спустя пару минут, он удовлетворенно кивнул, видимо, сочтя свою работу выполненной хорошо и качественно, заставив Яснину облегченно вздохнуть. С таким придирчивым и требовательным к себе и своему делу лекарем ей еще не приходилось сталкиваться. Похоже, маг, если брался за лечение, то предпочитал проводить его по всем правилам. Щедро нанеся на глубокую царапину, оставшуюся от страшной раны, приятно пахнущую травами и медом мазь и осторожно заново делая перевязку, маг добродушно усмехнулся в бороду, качая головой.

— Вот ведь как нашего князя зацепило. Как первый раз глянул, так теперь оторваться и не может.

— Он забудет меня раньше, чем я успею границу пересечь, покидая Даншер, — иронично произнесла Яснина, убирая отпущенную руку и поднимаясь на ноги. Маг прищурился, рассматривая ее глубоко посаженными, светло-голубыми, словно талые воды, немало повидавшими глазами.

— Не веришь… Смотрю на тебя, и спрашиваю себя, а есть ли кто на этом свете, в кого у тебя вера еще не пропала? — Без предупреждения переходя на более личное обращение, печально спросил маг.