Приключения Гвоздика - Марчелло Арджилли

Тут в дело вмешался Гвоздик. До этого он целовал и обнимал Ридарелло.

— Ну, теперь держитесь, — закричал он, поворачиваясь к бандитам, — вы мне дорого заплатите за вашу шутку! Теперь я опять настоящий Гвоздик с золотым сердцем, а не кукла, которую вы усыпили!

Старый Пилукка запыхался от быстрого бега и уселся в кресло, словно директор банка. Увидев, что его сын бросился в рукопашную, он произнёс:

— Мальчик мой, не перестарайся, не причини им слишком большого вреда.

Гвоздик послушался; через несколько минут все бандиты были загнаны в угол, сильно избитые, но живые.

Победу над злодеями и освобождение Гвоздика артисты цирка ознаменовали весёлой пляской, в которой принял участие даже папа Пилукка; но скоро он, усталый, весь в поту, присел… Угадайте — куда? На кнопку сигнала тревоги.

Услышав резкий звонок, все пришли в смятение.

— А вдруг полиция примет нас за грабителей? — сказала Перлина, как всегда чрезвычайно рассудительная.

— Не бойтесь! — ответил Пилукка. — У меня есть идея! Слушайтесь моих приказаний.

И действительно, когда, две минуты спустя, знаменитый инспектор Дальновидный явился в банк с целой толпой полицейских, глазам его предстало удивительное зрелище: бандиты шайки Тек-Тек лежали рядком на полу, с кляпами во рту, обвязанные верёвками, словно колбасы, и к каждому была приколота карточка с его именем, а на столе, в полном порядке, красовались деньги, которые они пытались украсть из банка. Однако, полагая, что полиция во всём этом ничего не поймёт (и тут он оказался совершенно прав), Пилукка оставил записку, будто бы написанную самими бандитами:

«Извините за беспокойство, — значилось в ней, — но мы раскаялись и сдаёмся, арестуйте нас!

С почтением

ГЛАВА XXII

ИНСПЕКТОР ДАЛЬНОВИДНЫЙ НЕ ВИДИТ ДАЛЬШЕ СВОЕГО НОСА

Вырвавшись от бандитов, Гвоздик вернулся в цирк и по-прежнему занял место укротителя. Мустаккио так и не удалось явиться перед публикой в роли укротителя.

Однако Мустаккио не хотел сдаваться. Как и все злые люди, он был упрям. Глядя на Гвоздика, который под несмолкаемые аплодисменты зрителей выступал на арене, бывший укротитель, снова одетый в скромный костюм униформиста, потрясал кулаками:

— Или он, или я! Я уничтожу его раз и навсегда! А если не добьюсь своего, пусть мне отрежут усы! — Ужасная угроза.

Ведь Мустаккио дорожил своими усами больше, чем самой жизнью. Оп-ля, которая стояла рядом с ним и слышала эти слова, задрожала от страха. Она была не то чтобы злой, а скорее капризной, и теперь раскаивалась в том, что причинила Гвоздику столько горя.

Мустаккио схватил её за руку:

— Берегись, тебе не поздоровится, если ты проболтаешься или вздумаешь мешать моим планам: сегодня же вечером, чего бы это мне ни стоило, я снова стану укротителем!

И действительно, в тот же вечер в цирке случилось необычайное происшествие.

Не успело представление окончиться, как кассир прибежал к директору:

— Кассу украли!! Мы разорены! — в страхе лепетал он.

Директор чуть было не упал в обморок, а все окружающие, которые только что громко радовались возвращению Гвоздика, умолкли. И в наступившем молчаний раздался только один предательский голос:

— Уж не Гвоздик ли тут замешан? Не осталось ли у него от прибора «Спи и действуй!» предрасположения к воровству?

И Мустаккио, не предупредив никого, вызвал полицию. Не прошло и минуты, как в цирк уже нагрянул инспектор Дальновидный вместе с полицейским.

— Где вор? — спросил инспектор, тяжело дыша.

— Надо еще найти его, — объяснил Мустаккио.

Инспектор Дальновидный, в высшей степени недовольный, почесал лысину.

— Вечно одна и та же история! — пробормотал он. — Этих воров всегда приходится разыскивать! А мы так надеялись, что теперь грабители всегда будут ожидать нас связанные и готовые для ареста… Что за каторжный труд — быть полицейским!

— А почему же, — подсказал Мустаккио, видя, что Дальновидный задумался, — почему же вы не начинаете обыска во всех фургонах цирка?

— Правильно, — ответил Дальновидный, — это не пришло мне в голову. — Потом, снова почесав лысину, он растерянно произнёс: — А собственно говоря, для чего должен я это делать?

— Как для чего? Да ведь если в одном из них вы найдёте украденную кассу, — значит, владелец этого фургона и есть вор!

— Да, это правда, — согласился Дальновидный, — тот, у кого мы найдём кассу, не может не быть вором! Иначе зачем же он взял кассу…

Обыск продолжался два часа, но мы вам сообщим его результаты сразу и просим вас не сомневаться, что говорим правду: кассу нашли в фургоне Гвоздика!

Вы, читатель, конечно, не верите, что Гвоздик был вором, не поверил этому и никто из присутствующих, хотя…

— Доказательство есть доказательство! Где касса, там и преступник! — изрёк Дальновидный. — Молодой человек, вы арестованы!

— Но я не виновен! — закричал Гвоздик, ища глазами Пилукку и Перлину; ему хотелось убедиться, что они ему верят. Они-то ему верили! Не верил ему только Дальновидный.

— Доказательство есть доказательство! — повторял он. — И раз ты вор, а я полицейский, я должен арестовать тебя! Правильно? — И он, торжествуя, огляделся кругом, ища одобрения присутствующих, но все, хорошо зная честность механического мальчика, начали заступаться за Гвоздика. Один только Мустаккио был совершенно спокоен.

— Инспектор, арестуйте его! — сказал он. — Это ваш долг.

— Правильно! — подтвердил Дальновидный. — Если бы я не арестовывал воров, хороший бы я был полицейский! — и он уже выступил вперед, чтобы надеть Гвоздику наручники. Но в это мгновение Нано, Нане и Нани закричали:

— Гвоздик, раз ты невиновен, беги! Мы вместе с Пилуккой сделаем всё, чтобы найти настоящего вора!

Тогда Гвоздик вырвал наручники у Дальновидного, надел один из них на руку инспектору, а другой — на ногу полицейскому, поцеловал Пилукку и убежал. Но вскоре он услышал за собой прерывающийся голосок:

— Подожди меня… Я не могу больше… — Это была Перлина. — Я никогда не покину тебя, Гвоздик, я хорошо знаю, что ты невиновен!

Гвоздик обрадовался, схватил Перлину за руку и помчался.

Дальновидный и полицейский тоже бросились за ним вслед, но так как рука одного была привязана к ноге другого, то они на каждом шагу спотыкались и падали носом на мостовую. Мустаккио побежал за ними, освободил их от наручников и помог им встать на ноги.

— Ну что вы за инспектор! — кричал он. — Арестуйте Гвоздика и отправьте его на каторгу!

Тем временем все уже поняли, что инспектор Дальновидный, по своей дальновидности, далеко, как говорится, не орёл, а самое большее щеглёнок, но зато в его распоряжении было всё необходимое для преследования. Он вскочил в машину, велел полицейскому сесть за руль и в огромный телескоп стал просматривать улицу.

— Вот он! Это он! — закричал, наконец, инспектор. Действительно, на расстоянии нескольких километров он увидел Гвоздика, который бежал, увлекая за собой Перлину, Дальновидный достал справочник полицейского и прочитал:

«Если преступник обнаружен и преследование его сопряжено с опасностью, вызывайте помощь по радио». Инспектор помнил шутку, которую сыграл с ним Гвоздик, и стал звать на помощь по радио (у него в машине был установлен мощный радиопередатчик).

— Внимание!.. Внимание! Тревога! Арестуйте опасного преступника, Гвоздика!

И сейчас же из каждой казармы, из каждой улицы и переулка выехали полицейские автомобили и понеслись полным ходом под оглушительный вой сирен.

Гвоздик, который в это время пробегал по центральной площади города, заметил, что Перлина побледнела от страха.

— Не бойся, — успокаивал он её, — они не схватят нас, я кое-что придумал!

Гвоздик для того, чтобы его заметили сразу все преследователи, обежал площадь, потом взобрался на водопроводный акведук и проскользнул внутрь.

На площадь выходило много улиц; по ним мчались полицейские. Полицейские, увидев Гвоздика, дали газ и все одновременно вылетели на площадь; там машины столкнулись с чудовищной силой, перевернулись и попадали друг на друга, образовав целую гору… бывших машин. Последним прибыл Дальновидный, и в конце концов его пришлось отыскивать в куче бесформенного металла. В это время в акведуке Гвоздик с Перлиной на плечах шагал прямо по воде, прочь из города.

ГЛАВА XXIII

ГВОЗДИК, СКРЫВАЯСЬ ОТ ДАЛЬНОВИДНОГО, ЗАБОЛЕВАЕТ ПЕРЛИНА СТАРАЕТСЯ ВЫЛЕЧИТЬ СВОЕГО ДРУГА И ТОЖЕ СИЛЬНО ЗАБОЛЕВАЕТ

Как мы уже сказали, неся Перлину на плечах, Гвоздик шагал по грудь в воде. Он прошёл несколько километров по акведуку и когда, наконец, выбрался из него через железный люк, то был уже далеко за пределами города, среди полей. Поблизости лежала деревня, где вместо домов стояли какие-то странные лачужки.