Соблазн - Линда Холл

Блайт бросилась одеваться. Выйдя из спальни, она в ожидании следующих распоряжений уставилась на Джаса.

— Под стол, быстро! — скомандовал он. — Когда потолок окончательно промокнет, я не хочу, чтобы он свалился нам на головы.

Они скрючились под столом, тесно прижавшись друг к другу, и нервно прислушивались к тому, что происходило над головой.

— Вам хорошо? — шепотом спросил Джас.

— Как сказать, бывало и лучше…

Послышался короткий смешок.

— Ничего, ничего. Мы это пересидим!

Блайт пыталась разглядеть сидящего рядом Джаса, но тщетно. Она лишь ощущать исходящее от него тепло. Ветер жалобно завывал где-то над головой, пролетая по обнаженным бревнам перекрытий, а в окна хлестал дождь.

Вскоре дом еще раз основательно тряхнуло, все вокруг задрожало, заскрипела мебель, и Блайт испустила короткий сдавленный крик. Тогда Джас обнял ее за плечи и властно привлек к себе.

— Все в порядке, — прошептал он.

Оба знали, что это не так, но слова Джаса бальзамом разливались в похолодевшем сердце девушки.

— Мне не очень-то здесь нравится, — призналась Блайт.

— Так значит, вы струсили, моя отважная любительница штормов? — пошутил Джас.

— Сегодня — да. Этот проклятый ураган угробит мой бизнес.

— Постарайтесь сейчас об этом не думать. Может, все обойдется.

Блайт последовала совету и стала думать о другом. О том, как хорошо чувствовать на своем плече сильную руку Джаса, ощущать его дыхание, слышать его спокойный уверенный голос… Она склонила голову на его плечо и спросила:

— А что с вашим домом?

— Когда я уходил, все было нормально. Там, в низине, ветер не так свирепствует.

— Это хорошо.

— По крайней мере, если придется бежать, у нас будет где укрыться.

Ураган неожиданно прибавил в силе. Стена, у которой стоял стол, тревожно задрожала, пол заходил ходуном. Джас еще крепче прижал к себе Блайт. Огромная балка грузно обвалилась, и теперь в потолке зияла черная зловещая дыра, через которую хлестали нескончаемые потоки грязной дождевой воды. Одновременно в дом ворвался ледяной ветер, пронизывающий до костей.

— О Боже! — вырвалось у Блайт, которая поспешила уткнуться в надежную грудь соседа.

— Да вы совсем окоченели! — воскликнул он.

— Есть немножко, — призналась Блайт. Она непроизвольно клацнула зубами, которые отказывались подчиняться и упорно отбивали дробь.

Джас попытался укрыть девушку своим плащом, но та запротестовала, отталкивая его руки:

— Не надо! Вы мерзнете не меньше, чем я! Что я буду делать, если вы умрете от переохлаждения? Кто вытащит меня на свет Божий, когда этот проклятый потолок перестанет, наконец, падать?

Она не услышала, но скорее почувствовала, как Джас беззвучно смеется. Он все же настоял на своем, и Блайт приютилась у него на груди, наслаждаясь теплом сильного мужского тела, как вдруг ей послышалось, что Джас тихо застонал.

— Что с вами?

— Ничего. — Это прозвучало немного натянуто. — Как думаете, сможем мы подремать часок-другой?

— В таком-то аду?! Да вы шутник!

Казалось, он обиделся, и Блайт поспешила загладить неловкость.

— Мы могли бы побеседовать или… придумать что-нибудь поинтереснее, чтобы отвлечься от происходящего.

— Гениальная мысль! И весьма своевременная. — Он тихо рассмеялся.

— Не хотите ли поцеловать меня еще раз? — неожиданно для себя предложила Блайт.

Прошло несколько секунд. Джас молчал, но Блайт ощущала на своем лице его горячее дыхание, наслаждалась силой мускулистых рук, властно и вместе с тем нежно обнимающих ее за плечи. Наконец он заговорил:

— Вы хотите целоваться, чтобы хоть как-то убить время?

Нет! Чтобы этот поцелуй перерос в нечто большее, подумала Блайт, а вслух ответила:

— Хотя бы.

— Вы соображаете, что говорите? — Он глубоко и грустно вздохнул.

— Конечно, я же не дурочка! И еще: я не ребенок.

— Намекаете, что не будете возражать, если мне станет мало поцелуев? Вы и в правду не прочь заняться сексом прямо здесь, под столом, в луже грязной воды, на этом мокром ковре? Неужели эта идея вам по душе?

6

Блайт закрыла глаза, дрожа от стыда и негодования.

— Я не хочу заниматься с вами сексом! — огрызнулась она, выпутываясь из-под плаща.

Ей вдруг стало нестерпимо душно в объятиях Джаса. А ведь только что они были такими нежными, заботливыми и… возбуждающими. Да, она хотела близости, хотела снова пережить эмоции, посетившие ее на пляже, когда ей казалось, что из глубин подсознания поднимается новое, неизведанное чувство. Но Блайт не желала просто заниматься сексом, она хотела любви…

— Так я и думал, — уныло заметил Джас. — И запомните на будущее: никогда не предлагайте того, что, как вы знаете, не доставит удовольствия ни вам, ни мне.

Блайт онемела от неожиданности. До нее не сразу дошло, что он считает ее легкомысленной кокеткой. Следующей реакцией после молчаливого оцепенения стал яростный порыв благородного гнева.

— Неправда! Вы все врете! — Блайт попыталась оттолкнуть его, но Джас еще крепче прижал ее к себе.

— С каких это пор отношения между мужчиной и женщиной стали честными?

— А с каких пор вы сделались экспертом в этой области? — парировала Блайт.

— Вы, что ли, эксперт? — не остался в долгу Джас.

Блайт открыла было рот, чтобы осадить наглеца, как вдруг ее прервал оглушительный скрежет металла. Это был наполовину оторвавшийся железный лист, который все еще болтался и бился на разодранной крыше. Она сдавленно вскрикнула и приникла к Джасу.

— Все хорошо, — успокоил он. — Пока все нормально.

Глупо ссориться в минуту опасности, ругала себя девушка. Тем более что битва за жизнь могла в любой момент оказаться проигранной. Перебрав в уме несколько нейтральных тем для разговора, она попыталась вновь завязать беседу.

— Где вы учились музыке?

Блайт боялась, что он не ответит. Но после непродолжительного молчания Джас все-таки начал свой рассказ:

— Когда я был маленьким, с нами по соседству жила одинокая дама средних лет. Дома у нее стояло пианино, и я частенько забирался к ней в сад, чтобы послушать, как она играет. Как-то раз она заметила меня и страшно перепугалась.

— И что она с вами сделала?

— Устроила мне основательную выволочку. Потом она предложила заниматься со мной музыкой в обмен на то, что я буду стричь ее газон. Само собой, я с радостью согласился.

— Я где-то читала, что музыкальность довольно часто встречается среди вашего брата-математика.

— Да, бывает. Последователи Пифагора тоже верили, что мир держится на числах и нотах.