Сталинградские новеллы - Казбек Туаев

детям терпимо, ведь дети, по идее, существа святые и ни в чём не грешны. Обижать детей может разве только какой-нибудь извращенец или больной на голову.

Надо сказать, что это большое благо для человека, когда у него память запрограммирована только на положительное, на позитивные эмоции, такому легче и жить. Некоторые помнят только плохое в своей жизни и постоянно говорят об этом. Из этих же детских воспоминаний Анатолия я запомнил случай, когда сверху падали бомбы, и он не понимал, что это такое. И я когда-то смотрел на небо и думал, что это птицы, а на самом деле это были смертоносные бомбы.

Так вот, однажды немецкий бомбардировщик начал сыпать бомбы, а он глазел на небо и не мог понять, что происходит, пока мать его не толкнула под козырёк какой-то скалы. И он только-только успел спрятаться, а в этот момент огромный пласт горного сланца пролетел мимо его уха и со свистом врезался в стену. Оказалось, бомба упала на противоположную гору и разворотила её. Хорошо, когда человеку везёт, и он на миг или шаг опережает опасность!

Таковы наши детские фронтовые будни, а точнее сказать – наша судьба. Это с какого ракурса на них посмотреть.

Но на протяжении всей моей жизни меня интересовал один вопрос: каким всё-таки образом выживали наши матери – без мужей, без материальной поддержки со стороны государства, без нормального образования и специальности? Вот главная тема моих прошлых и настоящих размышлений. И, думаю, что я не одинок в этих размышлениях. Как-нибудь Анатолия тоже спрошу, что он думает по этому поводу.

А пока расскажу вам ещё один эпизод из детской жизни его семьи.

Его мама, как и моя, крутилась и вертелась днём и ночью в поисках пищи для детей, но в то же время не забывала просить милости у Бога. Он мне рассказал ещё один интересный случай.

* * *

Однажды, в самый тяжёлый момент жизни, один из родственников совершенно случайно познакомил маму с человеком, якобы продающим мешок пшеничной муки. И действительно, пришёл однажды этот человек и предложил ей купить муку.

– Но где я возьму такие деньги, чтобы купить мешок белой пшеничной муки? – спросила его мама. – Я вон детям лишний кусок хлеба не могу купить!

Тот божий человек, а он действительно был божьим, так как оказался евреем по национальности, сказал:

– Пеки пирожки и торгуй, копи деньги, а через год я приду, и ты со мной рассчитаешься.

Сон, да и только! Представляете – кушай пирожки, а через год заплатишь, это в кои времена такое можно встретить? Легко сказать – собирай деньги, а вот поверить во всё это не так легко!

Но семь бед – один ответ, что-то же надо делать, чтобы выжить, и она согласилась.

Помню, мы всей семьёй лепили пирожки, пекли, жарили и продавали. Разумеется, и сами не оставались голодными, да ещё и соседских детей угощали. Друзей у меня, конечно же, прибавилось, все меня зауважали – да ещё бы и не уважали, – и я был рад их угощать. Откушу, бывало, от пирожка немного и отдаю другу.

* * *

Вот где была истинная-то любовь, не то что сегодня провозглашают через микрофоны и громкоговорители! Изощряются вещать на всех языках и голосах о своей любви, аж до слёз умиляются, а доллары держат под крепким замком в железных ящиках. И если за Христом носили маленький ящик с монетами для повседневных нужд общины, то современные пасторы управляют миллионными бюджетами и распоряжаются ими на своё усмотрение. «Тебе, брат, – одну тысячу, тебе – две, а тебе – три… Мы же трудимся, а Писание говорит, что «трудящийся достоин пропитания». И всё в порядке, всё обосновано и подтверждено Писанием, попробуй придерись! Остаётся, правда, ещё отчитаться и перед паствой, но это не составляет проблемы, паства ведь у них в кармане! Что они ей скажут, за то она и проголосует, ну а то, что у них в отчётный день немного трясутся руки – это пройдёт, ведь такое бывает всего-навсего один раз в году.

И таким образом наше братство превратилось в огромную коммерческую организацию, или, как её называют, корпорацию. «Деньги должны работать», – любят они повторить, и «отпускают хлеб свой по водам», как написано, «богатством неправедным приобретая друзей», только не на небесах, а на гибнущей планете.

Ну а те таланты, которые Бог дал маме Анатолия, она не закопала, а приумножила и прибавила к ним, прокормила своих детей, накопила деньги для возврата долга, и когда вернулся хозяин – отчиталась перед ним. И, в подтверждение Евангелия, хозяин действительно её поблагодарил и теперь оставил уже два мешка, с тем же условием.

Таким вот образом выжила эта многодетная семья до окончания войны и возвращения отца. Это ли не чудо!?

И какой великий грех совершают те, кто пренебрегает такими уроками жизни и копят деньги – кто под матрацем, кто в железном ящик, а кто и в банке! Не могу не передать вам то трепетное отношение, которое имели мы тогда ко всякого рода подаркам, поощрениям и вообще к тому, что стоило крови и пота.

Когда Анатолий пошёл в школу, совершенно очевидно, что обуви у него не было, да и у кого тогда была нормальная обувь, особенно в многодетных семьях? Так вот, какой-то добрый человек обратил внимание на то, что он ходит в школу на босу ногу, и подарил ему новые ботинки. Но эта привычка к бережливости и экономии была настолько устойчива, что он эти ботинки надевал только в здании школы. Уходя же домой, он их снимал, связывал шнурками и нёс через плечо. Ходил без обуви, а на второй день опять их надевал, придя в школу.

Если сейчас нашим детям рассказывать об этом (то, что читать они не будут, в этом я уверен на все сто процентов), то они будут крутить пальцем у виска. Они же – вон кто!

«Да там же английские буквы, как вы этого не поймёте! – донимала меня одна сестра. – Вы этого не можете знать!» А речь шла о каком-то строительном материале. И когда я ей объяснил, что она ещё не родилась, а я в России в институте учил английский язык – уже она меня не поняла и продолжала что-то бубнить себе под нос.

Чтобы нас с Анатолием не считали некими блаженными, вытаскивающими из своей памяти только добрые дела для восхваления своего прошлого, приведу один вопиющий пример, совсем не похожий на