Сердце красавицы - Джейн Портер

Джеслин сделала удивленное лицо.

— Ты хочешь заниматься математикой, а не играть?

— Игры для маленьких детей, — погрустнев, заметила Саба.

Джеслин спрятала улыбку.

— Я думала, девочки, которым пять, шесть и семь лет, любят играть.

— Вообще-то, Джинан исполнилось восемь на прошлой неделе, а мне будет семь уже через два месяца, — слегка надулась Саба.

— Вот как? Тогда прошу прощения. Должно быть, я не правильно поняла. — Джеслин повернулась к Джинан. — Прими мои поздравления. Надеюсь, вы хорошо повеселились в твой день рождения? — Про себя она подумала: как такой любящий отец, каким показался ей Шариф, мог забыть о том, сколько лет его дочерям? Она с ним еще поговорит на эту тему.

На лицах девочек проступило выражение разочарования.

— Неужели вам было скучно? — позволила усомниться себе Джеслин.

— Не было никакого дня рождения, потому что праздники только для маленьких детей, а я уже взрослая, — проинформировала ее Джинан.

— Тогда понятно.

— Что вам понятно? — подала голос Такия.

— Понятно, почему вы не хотите играть. Вы же уже взрослые и думаете о том, в какой университет поступать после школы…

— Никуда я не хочу поступать, — перебила ее Такия. — Я ненавижу школу.

— И я.

— И я тоже, — поддержала сестер Саба.

— Но иногда в Англии даже лучше, чем здесь, — добавила Джинан, переглянувшись с сестрами.

— Значит, вам не нравиться учиться, но Англия вам нравится? — спокойно спросила она.

Девочки снова замкнулись. Джеслин запомнила их слова, но больше ничего выяснять не стала. Вместо этого она предложила им еще одну игру, но когда уже была готова признать свое поражение, Такия вдруг захихикала.

Шариф, стоявший за дверью библиотеки, вздрогнул. Он так давно не слышал смеха своих дочурок, и когда с грустью подумал, что и вторая попытка Джеслин ни к чему не приведет, ей все-таки удалось рассмешить Такию.

Что происходит с его детьми? — устало спросил он себя. Что и когда он просмотрел?

Когда ему не удалось ничего выяснить у самих девочек, Шариф поговорил с директрисой, но узнал немного. Он даже вызвал на лето их няню, но это ничего не изменило. Девочки упорно отказывались подходить к нему сами, и единственные фразы, которые он от них регулярно слышал, были «доброе утро» и «спокойной ночи».

Но теперь все наладится, напомнил он себе, идя по коридору. Джеслин поможет его дочкам.

Шариф подошел к лимузину, когда вышла его мать.

— Ты снова уезжаешь, не попрощавшись со мной и даже не поздоровавшись?

Подбородок его напрягся.

— Больше не смей забирать детей без моего разрешения.

— Мы всего лишь съездили в летний домик.

— Больше так не делай, — повторил Шариф. — В противном случае я прикажу, чтобы тебя сюда не пускали.

— Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне? — оскорбилась Рейна. — Я твоя мать.

— Я имею полное право говорить с тобой в таком тоне, когда ты унижаешь меня перед моими людьми.

— Я тебя ни перед кем не унижала.

— Все слуги знали, что ты должна была вернуться еще вчера вечером.

— Но пробки…

— У нас есть вертолет. Или ты забыла об этом?

— Куда ты сейчас едешь? — сменила тему его мать.

Шариф подавил вспыхнувший в нем гнев.

— Ты знаешь, что сегодня я должен лететь в Париж и что часть своего вчерашнего свободного дня я хотел провести с девочками.

— Я не обязана помнить обо всех твоих передвижениях.

Шариф сел в машину.

— Я попрошу сделать для тебя календарь.

— Тогда сделай его в четырех экземплярах. Я нисколько не сомневаюсь, что твои дети уже успели подзабыть, как выглядит их отец.

Шариф хотел опровергнуть ее утверждение, но правда, которая была заключена в словах матери, заставила его смолчать. На сердце стало неспокойно. Он действительно редко с ними видится, и хотя на это у него есть масса оправданий, ни одно из них не может изменить тот факт, что он и его девочки совсем не знают друг друга.

— Я вернусь в выходные, — голосом, лишенным эмоций, сказал он. — Передай дочкам, что они могут звонить мне в любое время.

— Почему бы тебе не звонить им самому?

— Потому что во дворце они могут быть где угодно и чтобы найти их потребуется время, за которое я могу закончить еще одно дело и скорее вернуться обратно.

Фырканье королевы Фер дало Шарифу понять, что она считает его довод таким же глупым и неубедительным, как и он сам.

Позже тем днем Джеслин проводила девочек в их крыло. Там их ждала немолодая няня, которая ей почему-то сразу не понравилась. Девушка напомнила себе, что первое впечатление бывает обманчивым. Возможно, узнав няню получше, она изменит о ней свое мнение.

— Увидимся за ужином, — сказала она, передавая девочек миссис Фишман.

— Девочки будут ужинать с бабушкой.

— Хорошо, — кивнула Джеслин, заметив, что лица малышек стали удрученными, почти испуганными. Ей хотелось заглянуть в глаза маленьким принцессам и ласково спросить, почему они не хотят ужинать с бабушкой, но она прикусила язык. Еще не время задавать откровенные вопросы. Пока девочки относятся к ней настороженно и от ее настойчивости могут только сильнее замкнуться в себе. — Тогда я приду пожелать вам спокойной ночи перед сном.

— Это моя работа, — заявила миссис Фишман. — Вы их учительница, а не няня.

Джеслин ничем не выдала своего раздражения.

— Ну что ж, значит, увидимся завтра в библиотеке, — произнесла она. — Я буду вас ждать.

Такия неожиданно улыбнулась, и, увидев эту робкую улыбку, Джеслин подумала, что, выиграй она миллион, и то не почувствовала бы себя счастливее.

Повернувшись к двери, Джеслин ощущала на себе взгляд четырех пар глаз и, даже не оборачиваясь, могла поклясться, что буквально осязает нежелание девочек оставаться с миссис Фишман.

Эта мысль ее встревожила. Чтобы успокоиться, Джеслин вышла на залитый солнцем внутренний дворик. Однако ни его красота, ни царивший в этом месте покой не уменьшили ее беспокойства.

Появившаяся Меза спросила, не хочет ли госпожа выпить чаю. Получив утвердительный ответ, она передала ей толстую черную папку.

— Его высочество просил вам передать.

Джеслин подумала, что это как-то связано с детьми, но ошиблась. Папка предназначалась ей. Там содержалась подробнейшая информация о том, как, когда, сколько времени, какими предметами и по каким темам она должна заниматься с девочками. Это был ее план на лето.

Пролистав его до конца, Джеслин кое-что поняла. Например, ей стала ясна, по крайней мере, одна причина, по которой девочки пребывают в угнетенном состоянии. Она бы на их месте взбунтовалась, если бы каждая минута ее дня, да еще в летние каникулы, была расписана по минутам.